Петроний Аматуни - Чао

— Другая?! — насторожился Расимус. — Продолжай…

— Я говорю: надо устранить у людей веру в достижение цели. Раз нет подходящей планеты — значит, не стоит ее искать. Жить можно и здесь…

Все переглянулись, лица членов Главного Штаба посветлели; Расимус ласково посмотрел на Осириса и хлопнул ладонью по столу:

— Это недурная мысль… Спасибо, Осирис!

Изображение Осириса вспыхнуло ярким розовым светом, затем потускнело и исчезло. Но теперь белесые сполохи метались по экрану, хотя звук стал более ровным: видимо, Тию и Тою нелегко было устранить неисправность в аппаратуре.

Тем не менее я смог записать в свой блокнот без существенных ошибок и пробелов и то неожиданное для многих урахцев решение, которое было принято на заседании:

1. Объявить всем, что поиски какой-то планеты — это легенда.

2. В мире есть только «Урах», который существовал всегда; но он несотворим и неуничтожим. Нет ни звезд, ни планет, ни Вселенной вообще.

3. Небосвод «Ураха» отныне должен быть непроницаем для света звезд.

4. Отменить имеющуюся Историю «Ураха» и создать новую.

5. Запретить писателям-фантастам, заглядывая в своих произведениях в Будущее, рисовать Вселенную вне «Ураха», потому что все, что есть, заключено в нашем маленьком мире. Природа — это мы!

6. Разработать новую школьную программу в соответствии с вышесказанным; обучать детей только устному счету, выразительному чтению и приобщать к спорту.

Не обошлось без споров. Например, астронавигатор Ту возражал:

— Поймите, друзья, это нелепое решение! Разве можно запретить науку?! Природу надо изучать, а не отвергать…

— Ты считаешь, лучше дойти до Нуля? — спросил Расимус. — Я иду на все это без особой охоты, но давайте попробуем, а там видно будет…

— Я тоже возражаю, — сказал психолог Виа. — Люди отучатся мыслить, их мозг атрофируется, отомрет, как нечто ненужное. Не давать человеку думать — это все равно что не позволять ему есть!..

— Совет Осириса все же не лишен основания, — упрямо произнес Расимус. — Я же говорю: попробуем!.. А если не поможет, соберемся вновь и обсудим…

— Я подчиняюсь большинству, — вяло махнул рукой Виа.

— Дорогие друзья мои, — обратился к урахцам Расимус по телевидению. — Недавно мы внимательно изучили наш бортжурнал и обнаружили, что поиски некой планеты, с тем чтобы заселить ее, — не что иное, как легенда! Да и где искать, если в мире есть лишь один «Урах», а кругом пустота?.. Звезды, что вы видели на небе, оказались световым эффектом, созданным специальной аппаратурой; мы выключили ее, и смотрите теперь: наш небосвод чист, мы не видим ни одной «звезды»… Наш «Урах», друзья мои, несотворим и неуничтожим! Он есть и будет вечно. Мы свободны от забот! Живите сегодняшним днем и развлекайтесь. Тысячи лет наши мудрецы смотрели вдаль, пытаясь разглядеть, куда ведет наша дорога; а она все время под нашими ногами и не имеет конца! Наши дети изучали в школе то, чего нет в действительности… Мы все ожидали чего-то, новой жизни. А на самом деле настоящая жизнь прекрасна и неповторима! Поздравляю вас с новым открытием! То, что мы называли наукой, оказалось пустой болтовней… Теперь нам она не нужна… Будем счастливы, друзья мои! Ищет только тот, кто потерял что-либо. Это говорю вам я, командир Расимус. А мы ничего не теряли, и нам нечего искать!

«Нечто подобное я уже когда-то слышал на Земле», — невольно подумал я, отвлекаясь от телевизора и откидываясь на спинку кресла.

— Такое уже было, — повторил я вслух.

— Что было, Пришелец?

Я вздрогнул от неожиданности и обернулся.

— Ах, это ты, Тэя…

— Как видишь.

— Но ты ведь была там, за экраном…

— Я бываю там, где захочу, — усмехнулась Тэя. — Только сюда, в машину времени, мне трудно проникнуть, когда она работает… А придержать ее эти противные мальчишки не захотели… Но мне удалось сбить с толку их компьютер; они сейчас там возятся, а я проскочила сюда посмотреть, чем вы тут занимаетесь.

— Но это нехорошо, Тэя.

— Почему? Математике все можно… А что ты имел в виду, говоря «было»? Расскажи.

— У нас на Земле ученые тоже утверждают, что Природу никто не сотворил.

— Этому можно поверить, — подумав, сказала Тэя. — Если речь идет о всей Природе… Но требуется доказательство.

— Один наш математик рассуждает примерно так, раз есть нуль, то есть ничто, пустое место, — значит, возможно, и Природа была когда-то «нулем»!.. Правда, он большой шутник…

— Разве в вашей математике нуль — это совсем-совсем ничто? — прервала Тэя.

— А как же иначе?!

— Не все нули одинаковы: один произошел от того, что, например, из семи вычли семь, другой является началом какого-нибудь отсчета, третий получился потому, что какое-то число помножили на другой нуль. Потому-то нуль и нельзя делить на нуль, что мы не знаем, от чего они произошли… А ведь от их прошлого может зависеть результат.

— У нас это называется неопределенностью нуля, деленного на нуль.

— Ну вот, и ты понимаешь. Все нули разноцветные, хоть и похожи друг на друга!

Я представил себе эти разноцветные нули так явственно, что и вправду увидел на фоне белой стены как бы плавающие в воздухе нули: фиолетовые, розовые, желтые, белые, черные, зеленые.

— А разве нет среди них такого, что существует сам по себе и не произошел ни от умножения, ни от вычитания, без начала и продолжения? — спросил я.

— Ты имеешь в виду Голубой Нуль? — уточнила Тэя, и в середине роя плавающих перед моими глазами нулей появился четкий, без завитушек, нежно-голубой и неподвижно висящий нуль.

— А что он должен означать, по-твоему, Тэя?

— Наверное, пустоту. А возможно, что-нибудь более неожиданное…

— Но ведь и пустота — маленькая или большая — имеет свое название и смысл, — напомнил я. — То есть и она не совсем нуль… Ее можно сложить с другой пустотой…

— В том-то и дело.

— А допустить, что в мире есть только пустота, — нельзя, ибо существуем мы с тобой и то, что мы видим.

— Ну и что ж? — вновь оживилась Тэя. — Речь идет не о настоящей Всеобщей Пустоте, а только о ее условном понятии в нашем уме. Мы же можем мысленно допустить, что когда-то был Голубой Нуль, а все, что появилось после, есть его частицы… Даже числа! А математика — это детище нуля… Можем.

— Постой, постой, Тэя… Возможно, Голубой Нуль в самом деле есть только порождение человеческого воображения? Что-то нереальное, не существующее в действительности и, следовательно…

— …он отделяет пустой вымысел от настоящей или возможной реальности! — закончила Тэя, и глаза ее заблестели от удовольствия.

— Все, что «влево» от Голубого Нуля, — продолжил я эту мысль, — бесполезные, ненужные фантазии, а все, что вправо от него, — может оказаться полезным!