Дмитрий Емец - Череп со стрелой

Подождав, пока огонь без воздуха погаснет, Ул осторожно стянул покрывало. У Насты сгорели ресницы, опалились брови. Но в целом Ул успел вовремя. Наста была жива и относительно здорова. Яра протянула ей зеркальце. Наста осмотрела свои щеки и, ойкая, потрогала их пальцем.

– Гы! Ишь ты, вся рожа красная! Теперь взамуж никто не возьмет! – сказала она вполне жизнерадостно.

Ул ухмыльнулся:

– Да взамуж-то ладно. Я ж тебе говорил: «Не дергайся!» Боевые ведьмы с огоньком побаловались! Последнее предупреждение Минздрава!.. А теперь все! Встаем и идем!

– Куда? – спросил Даня.

– Придется перебраться в соседний подъезд. Раз их магия здесь засветилась, они теперь знают, где мы. Восемь дохлых шныров – слишком жирный трофей для одной неудачливой боевой ведьмы. Она натурально зазнается.

– Боевая ведьма не одна! – поправила Рина.

– Угу, в смысле – ага. Но на групповую эта магия пока не тянет. Пока так, домашние заготовки, – отозвался Ул.

Покинув квартиру, они поднялись на чердак и, пригибаясь, чтобы не испачкать головы голубиным пометом, прошли два или три подъезда. Ул двигался первым, Макс с тяжелым арбалетом замыкал.

– Может, нам на чердаке остаться? – предложил Сашка.

– Не вариант. С ч-чердака они ч-ч-чесать начнут, когда группы берсерков пы-прорвутся! – отозвался Макс.

– Ты это точно знаешь?

– Да. Место кы-ключевое. Здесь они точно четверку поставят… А мы им п-подарок!

Макс то и дело присаживался на корточки. Капал смолой и вставлял в смолу мелкие, порошком рассыпающиеся камни. Вставив очередной камень, Макс торопливо отбегал, а еще несколько мгновений спустя камень из серого делался желтоватым.

Нырнув в чердачный люк, Ул колобком скатился по железной лесенке. Прислушался. Где-то поскрипывала открытая форточка. Что-то капало, звенело. Ветер подсвистывал в треснутом стекле. Пустой подъезд дышал жизнью.

Прижимаясь к зеленой, с подтеками краски стене, они стали спускаться. Квартиры со снятыми, выбитыми или деревянными дверями Ула не интересовали. Им нужно было укрытие понадежнее. У металлической, грозной с виду двери он с минуту поколдовал с отмычкой, после чего небрежно толкнул дверь пальцем:

– Про́шу, пани!

– Где ты так научился? – спросила Рина.

– Впитал с материнским кефиром! Я наследственный медвежатник! – гордо объяснил Ул и просунул голову в коридор, на всякий случай держа шнеппер наготове.

– Его дедушка вреза́л замки и открывал двери. Ну там ключи кто забыл или что. Обязанностью Ула было таскать за ним чемоданчик! – объяснила Яра.

– Не только таскать! – возмутился Ул. – Дедушка был не столько фанат работы, сколько фанат своевременной оплаты. Взламывать двери он не особо любил. Чаще меня тупо забрасывали через соседний балкон, чтобы я открыл квартиру изнутри. Я был легок и изящен, как эльф! Зрители аплодировали мне стоя!

Яра ткнула его пальцем в живот.

– Эльф! – сказала она весело.

– Ну, эльфы тоже разные бывают! Не надо, чудо былиин, тупо верить рекламе! – возмутился Ул.

В квартире пахло пылью. Повсюду валялись сигаретные пачки и пустые бутылки. На пенопластовые поддоны было постелено тряпье.

– Уют не пропьешь! – сказал Ул.

Шныры заняли круговую оборону. Ул у дверей. Макс с тяжелым арбалетом устроился у окна и, осторожно выставив зеркальце на ручке, высматривал ведьмарей.

– Что-то видно? – усомнился Сашка.

– Д-да. А в-вот с болтом в голове видно не будет. С-самое б-большое заблуждение, что только ш-шныры умеют с-стрелять.

– Интересно, ведьмари догадываются, где мы? Или только когда засвечивается очередная ловушка? – спросила Рина.

– Узнаем постфактум. Эмпирический опыт – единственный ключ к познанию мира! – отозвался Даня и стал требовать у Макса свой шнеппер.

– Зачем он тебе? – спросил Ул.

– Да потому что он мой! – возмутился Даня.

– У шныров вещь принадлежит тому, кто ею лучше пользуется. Жди, пока Макса убьют, тогда заберешь шнеппер обратно. А его арбалет заберу я! Уж больно хорошая цацка! – успокоил его Ул.

Суеверному Максу его идея не понравилась. Он принялся плевать и стучать по чему попало.

– Пусть лучше тебя первым п-пристрелят! Я заберу твой ды-двуствольный шнеппер!

– Раньше надо было в очередь вставать! Теперь его Яра заберет! – возмутился Ул. – Яр, слышь, какое дело? Когда меня убьют, забери мой шнеппер. Только, умоляю, не заливай его ружейным маслом. Любить оружие и заливать его маслом – немного разные ве…

Яра кошкой прыгнула на спину Улу:

– Наследство оставляешь?! Я тебя прикончу! Типун тебе на язык!

– Типунов на язык мне не надо! У меня их и так целая коллекция. Одна из ведьм Белдо постаралась!.. – заупрямился Ул. – Эй, не толкай меня коленом! Не видишь, саперка висит? Я порежусь, и ты тоже!.. Витяра, да подержи хоть ты ее! Тебя она лягать не будет! Ты для нее положительный!

Витяра всегда смущался, когда о нем говорили что-нибудь хорошее.

– От ты дуся! Лучше я слеплю ее в смешном виде! – сказал он и никого держать не стал.

Наста, которая, как и Макс, выставив свое зеркальце, выглядывала в окно, тихо свистнула:

– Ага, зашевелились, мухоморы! Рина, куда лезешь? Смотри через мое зеркало! Только не высовывайся! И учти: видеть-то ты увидишь, но из шнеппера все равно не достанешь! Так что не геройствуй!

Зеркальце Насты показывало все важное укрупненно, смело отсеивало ненужные мелочи и само находило самое интересное. Поерзав им, Рина зачерпнула забор и сразу увидела трех берсерков, укрывшихся за бетонными плитами. Прицелы арбалетов нервно перепрыгивали с окна на окно. Сообразив, что это одна из четверок, Рина стала искать боевую ведьму. Ага! Вот! За домиком детской площадки маятником ходила молоденькая девушка.

Рина узнала Фиа. Девушка не береглась от выстрелов, не оглядывалась на пятиэтажку. Казалось, она не понимает, где находится. Изредка она останавливалась и озиралась, точно пыталась вспомнить, где она находится и чего от нее хотят. Потом снова начинала ходить. Было очевидно, что девушке плохо. Походка ее была шаткой, то ускоряющейся, то необъяснимо медленной, заторможенной. Губы Фиа шевелились. Изредка она сердито взмахивала рукой. Казалось, она с кем-то спорит.

– Если хочешь подслушать, поверни ручку! – подсказала Наста.

Рина послушно повернула ручку зеркальца, но ничего не произошло. Тогда она начала крутить ее в другую сторону, и в голове у нее зашуршали голоса.

– Тебе будет хорошо ! – повторял кто-то смазанный и вкрадчивый, похожий на шуршание песка или шорох сквозняка в дверной щели.

– Мне и сейчас хорошо! – спорил с ним другой голос, видимо голос Фиа.

– Нет! Сейчас тебе плохо… очень плохо … вот смотри ! – убежденно сказал первый голос.