Эл Ригби - Десятый король

— Кажется, все они слетелись сюда! — крикнул Тони, тоже не сводивший с гнезд взгляда. — Фрэнк был бы рад…

Последние слова он уже не крикнул, а произнес тихо. Но ветер донес до Тео и их тоже.

— Снижаемся, — коротко сказал Людовик.

Взгляд его не отрывался от больших солнечных часов, видневшихся на расчищенной площадке перед главным входом. Но, как оказалось, Людовика интересовало вовсе не время. Пока дракон и слон опускались, круглая площадка с часами пришла в движение и отъехала в сторону. Открылся глубокий провал, из которого выдвинулась лестница. Стоящий на верхней ступени долговязый черноволосый мужчина поднял взгляд.

— Подземные лаборатории императора-механика… — прошептал Альто, уже успевший превратиться в человека и наклониться к уху мальчика. — Там не бывает никто, кроме него…

Император Эльзевир был смуглокожим и голубоглазым. Одежда его — что-то вроде широкого синего сюрко и таких же штанов — была сшита из грубой ткани и перепачкана одновременно углем, мелом и маслом. Почти везде на одежде были карманы, из которых что-нибудь да торчало — пергаменты, инструменты, какие-то флаконы. Голову венчала треуголка, к которой крепилось рыжее писчее перо. Отряхивая руки, мужчина слабо, но вполне приветливо улыбнулся и сошел с лестницы:

— Принц Людовик… Дон Золотой Глаз… синьоры и синьорины… — Он поклонился.

Тони, оживившийся при звуке итальянского обращения, первым пожал его кисть:

— Счастлив видеть вашу землю живой. — И с присущей ему прямотой добавил: — Думаю, вы понимаете, что такой она останется недолго.

— Надеюсь, это не так. — Эльзевир снова прищурился. Нашел взглядом Тео и сделал шаг навстречу: — великий земной детектив… о тебе мне говорили немало, но все же я не представлял тебя столь юным. Рад встрече.

Тео кивнул. Пристальный взгляд императора-механика заставлял холодеть изнутри. Впрочем, по-другому Эльзевир, возможно, смотреть и не умел — и это могло мало зависеть от расположения его духа.

— Следуйте за мной. У нас есть еще дела. — Больше ничего не разъясняя, мужчина положил свою загорелую ладонь мальчику на плечо и легонько подтолкнул вперед: — Идем. Моя резиденция наверняка тебе понравится. Ты навестил меня в скверное время… но это ведь не значит, что новые места и новые впечатления потеряли свою ценность?

Правитель Лийи щелкнул пальцами, и широкие двустворчатые двери распахнулись, открывая вид на высокий свод холла. Эльзевир начал подниматься по мозаичным ступеням на крыльцо, мальчик постарался не отставать. Ему больше хотелось идти вместе с Альто и Ваниллой, но, кажется, его не собирались отпускать так просто — пальцы по-прежнему цепко держали за плечо.

Вблизи холл оказался еще внушительнее: все те же колонны, но уже более тонкие и более искусно вырезанные, поддерживали потолок, расписанный под звездное небо. Мельком Тео отметил, что созвездия незнакомы ему. Так же, как незнакомы и контуры материков с фресковых карт, в изобилии покрывающих стены. Такие карты были в каждой из вытянутых светлых комнат, сквозь которые Эльзевир вел своих гостей. Королева Ванилла восторженно ахнула:

— Черт… мне нужны такие же или похожие обои. И ремонт.

Император-механик довольно хмыкнул, но не ответил. Он шел быстро, а на ходу иногда хватал со стоявших повсюду столов какие-то чертежи и приборы — только для того, чтобы бросить их в каком-нибудь другом помещении. Поймав недоуменный взгляд Тео, Эльзевир подмигнул:

— Убираюсь.

— Понятно… — отозвался мальчик, не вдаваясь в подробности.

— Впечатляет?

— Более чем…

Они помолчали.

— А ты довольно неразговорчив для ребенка.

— Я это уже слышал.

И кажется, это было очень давно. Мысль опять заставила нахмуриться. Эльзевир явно заметил это.

— Скажи… какой сейчас век на земле, Тео?

— Двадцатый только что кончился. — Мальчик рад был выбору такой безобидной и не заставляющей думать темы. — А из какого…

— Я, — Эльзевир правильно угадал вопрос, даже не дослушав его до конца, — жил в чудесное время, которое мы звали иногда Ренессансом. Эпоха Возрождения. Самое свободное, самое безумное, самое красивое, время открытий, искусств и поисков.

— Мы до сих пор его так зовем, — улыбнулся Тео. — Но кажется… — тут он задумался, — в ваше время еще не было рельсов, паровозов, механических дверей и лестниц…

Эльзевир тихо засмеялся:

— Увы, не было. И ума, чтобы изобрести их, у меня не хватило. Но зато у меня было воображение. А воображение во все времена и у всех людей одинаково — так я считаю. Ты не согласен?

— Не знаю.

— Не задумывался?

— Я редко думаю о чем-то, что связано со «всеми». Все люди разные. Так считаю я. — Тео выделил последнее слово голосом.

— Что ж… — Эльзевир выставил вперед ладони и толкнул последние двери, почему-то без щелчков, — думаю, это не тот спор, на который стоит тратить время. И у меня последний вопрос к тебе… — Он наклонился немного ниже и быстро указал глазами назад: — Они боятся?

— Да. У них есть что терять. Даже у… — мальчик запнулся, — Якоба.

— Особенно у него, — туманно откликнулся Эльзевир и обернулся: — Мы пришли.

Впереди начинался огромный сад. Пестрый и яркий, он все же не казался приветливым и располагающим, как сад Якоба: дорожки здесь были строго прямыми, растения — аккуратно подстриженными, и даже расположение цветов на клумбах составляло геометрические фигуры — треугольники в кругах, круги в ромбах, квадраты, разбитые изнутри на прямоугольники. Ничего, в чем можно было бы заблудиться или потеряться взглядом.

А далеко за рядами кустов и деревьев виднелось что-то, что сразу привлекло внимание Тео. Ему никто ничего не объяснил, но он догадался сам.

Башня.

Самая Высокая Башня, Башня Коронации, ничем не отличалась от любой средневековой крепости, построенной из серого камня и рассматривавшей мир рядами узких бойниц. Но ее шпиль переходил в двустворчатую раковину из густо-синего перламутра. Сейчас раковина была закрыта.

— Время не пришло… — Эльзевир внимательно следил за взглядом мальчика.

— Кхм… — подал голос Тони. — А почему вам просто не пойти и не разбудить королеву?

— А еще можно покричать в окно… — заметила Ванилла. — В детстве так иногда зовут погулять.

Трудно было понять, шутили они или говорили серьезно. Скорее всего, надеялись, что у шуток есть шанс действительно стать планом — потому что отсутствие плана тревожило этих привыкших все контролировать людей. Но император-механик только покачал головой:

— Увы. Никто не может пересечь порог башни и тем более преодолеть лестницу, пока раковина не раскроется.

— Таким образом… — Людовик проводил глазами порхнувшую мимо бабочку, — вы предлагаете нам только… ждать?