Эл Ригби - Десятый король

— В Ротонде Низких Облаков я встретил призрака. И призрак сказал, что нужно разгадать тайну страшного преступления, на котором основана одна из девяти ваших стран. Но я не знаю даже, какая это страна. Еще призрак сказал, что иначе… — он осекся, — нам ничего уже не поможет. Я… поверил ему не сразу. Я начинаю верить только теперь.

Он ждал гнева за то, что не рассказал о своей встрече раньше. Но короли подавленно молчали. Правда, молчание не продлилось и десяти секунд.

— А не ты ли провинился, дудочник? — полюбопытствовал Тони. — Зная, что в мире за о тебе болтают, я начинаю подозревать…

— А давай лучше подумаем: если бы не дудочник, где бы ты сейчас был? — холодно улыбнулся в ответ Людовик, убирая с лица растрепанные волосы. — Дети ушли в этот мир со мной добровольно, и я не собираюсь обсуждать это здесь. Но зато я советую послушать дудочникову сомнительную гипотезу: повинен тот из нас, кто больше всех молчит… — Людовик шагнул в сторону безмолвной фигуры правителя Тирии. — А вы как считаете, Якоб? Не связано ли наше таинственное преступление с тем, что Золотая Башня пуста?

Якоб, какой-то постаревший, стоял молча. Может быть, искал слова. Может быть, пытался оправиться от брошенного обвинения и забыть о том, что теперь все глядят только на него. Он разжал руку, плащ упал на камни садовой тропы. Поправил тонкую серебряную корону. Пальцы с длинными когтями дрожали.

— Так что? — настаивал принц.

В тот момент, когда Якоб поднял голову, в небе что-то появилось. Темное и вытянутое, оно приближалось стремительно, седлая ветер. Очень быстро Тео догадался, что это было. Ему насмешливо подсказал вернувшийся страх. Ведь именно после той встречи он осознал: мир миссис Ванчи не так уж добр и приветлив.

Крепкие мачты скрипели, развевался черный флаг с птичьим черепом. Стеклянные смерчи несли Капитана Птиц вперед сами, точно он был их невольным императором. Десятым…

Корабль опустился в нескольких десятках футов от Эльзевира и остальных, смяв клумбы и кусты. Огромный и темный, он напоминал остов древнего чудовища. Короли стояли молча, напряженно ожидая: будут ли выстрелы из пушек или абордаж, только Альто и Тони схватились за свое оружие. Но с галеры спустился капитан, не сопровождаемый более никем.

Сегодня он был без маски, Тео отчетливо видел обезображенную половину лица и повязку на глазу. Юноша шел медленно. Казалось, ветер в любой миг мог сбить его с ног. Меч был в ножнах на поясе, и пират не торопился его доставать. Посмотрев на королей, он продемонстрировал им пустые ладони. Альто опустил винтовку. Тони оставил свой пулемет нацеленным Капитану Птиц чуть ниже колен. Тот лишь скривил губы, никак не среагировав на этот жест недоверия.

Подойдя ближе, пират отвесил насмешливый поклон присутствующим, потом обратил взгляд единственного глаза на правителя Тирии и произнес:

— Ну здравствуй, Якоб. Соскучился?

— Здравствуй… Бэйзил.

— Бэйзил… — тихо повторил Людовик Бродячий, словно пробуя имя на вкус. — А не ты ли — тот самый друг из башни?

Светловолосый юноша поднял руку — на мизинце поблескивал перстень с янтарем. Сейчас Тео отчетливо видел, что кольцо по своей форме и огранке камня точно повторяет то, которое носил Якоб, только у правителя Тирии камень был черный и матовый.

— Ты умнее их, раз догадался хоть о чем-то, — обратился тот, кого назвали Бэйзилом, к принцу. — А может… у тебя даже есть еще какие-нибудь догадки? Озвучь, возможно, я тебя не убью.

Людовик усмехнулся, скрещивая на груди руки:

— Ты можешь попробовать еще раз отправить на тот свет всех нас. Вот только мы и так скоро погибнем… — Он сделал паузу. — Ты тоже. И сам не хочешь этого, иначе бы не прилетел.

— А ты уверен?

— Бэйзил, брось эти шутки… — заговорил Якоб, делая шаг к Капитану Птиц. — Они все ни в чем перед тобой не виноваты. Только я.

— Что здесь творится? — потребовал объяснений Тони. — Мне надоело не понимать ни черта! А ну-ка быстро…

Капитан Птиц наклонил к плечу свою изящную голову. Казалось, ни Тони, ни Бродячий, ни кто-либо другой вовсе не существовали для него. Пылающий глаз не отрывался от правителя Тирии:

— Что ж… первые вихри будут здесь только через десять минут или около того. И может быть, мы с тобой, Якоб, вспомним наше славное прошлое? Вспомним нашу родину… Гутштадт…

— Гутштадт… — эхом отозвался Якоб. — Гутштадт — «добрый город»…

Они — пират и король — стояли рядом. Тео отчетливо видел на песчаной дорожке их длинные глубокие тени. Птичьи тени. И понимал, что историю, которая сейчас будет рассказана, он уже слышал. Вот только… он не знал ее настоящего конца. И не догадывался, что слова, произносимые глубоким голосом короля Тирии, будут звучать вовсе не так, как те же слова из уст миссис Ванчи. В девять лет, у ночного уютного костра.

— Добрый город… так прозвали его люди. И не зря — его стороной обходили войны, эпидемии, неурожаи. И всем жилось здесь счастливо — насколько вообще возможно счастливо жить в Темные Века. Лишь одному человеку все это счастье не давало покоя… старой колдунье с Болот…

Молча, но с бешено стучащим сердцем Тео слушал, как ведьма обратила в человека ворона, как была убита, как захлебнулся в болезни добрый город.

Как, переступив порог Чертовой Крепости, ворон и канарейка приняли всю ведьмину силу и всю ведьмину злость, но эти страшные подарки до поры до времени никак не проявляли себя.

Как они лечили людей, а поздними вечерами подолгу сидели в самой верхней комнате и придумывали истории про волшебную страну, в которой хотели бы жить. Страна эта состояла из лесов, озер и городов с тонкими башенками. И там всегда было тепло, как на родине Бэйзила, которой он почти не помнил. Там никто никогда не болел. А когда надоедало придумывать, Бэйзил учил Якоба петь — у ворона был отвратительный голос, как и у всех представителей его рода, но ему нравилось это занятие. Они были счастливы — эти двое. Они женились бы на принцессах и правили бы справедливо. Таким они видели свое будущее.

Шло время… а темная сила, дремавшая внутри птиц, пробуждалась: ее будило беспросветное отчаяние горожан. Еще неизвестно, кому было тяжелее, но первым не выдержал Якоб. Однажды вечером злость и раздражение совсем застили его глаза. А Бэйзил просто был в это время рядом…

— Что случилось потом? — тихо спросил Тео.

Якоб опустил глаза:

— Мы поссорились, и я сбросил его с башни в ров. Ров был проклят. Когда я осознал, что наделал, искал его или его тело всю ночь, но бесполезно. Я вскоре умер, заболев, мне не хотелось более бороться. Я ждал ада и кары. Но оказался в этом мире и попытался все изменить. Возвел Башню. Я верил, что…