Кеннет Оппель - Тёмное крыло

Фелид шагнул назад, и Сумрак уже надеялся, что он сдался. Но затем хищник вонзил свои когти глубоко в кору и сначала встал, затем присел, встал, присел, заставляя ветку то подниматься, то опускаться, с каждым разом всё быстрее, пока она не начала хлестать по воздуху, словно кнут.

— Держитесь! — закричала Сильфида.

Фелид пробовал стряхнуть их оттуда! Сумраку пришлось прилагать все усилия, чтобы его не подбросило в воздух. Ночной мир вертелся перед его глазами, сливаясь в одно пятно. Сколько ещё этот фелид будет их трясти?

— Сильфида? — спросил он дрожащим голосом. — С тобой всё хорошо?

Она хрюкну, слишком напуганная, чтобы сказать хоть слово.

— Что бы с тобой ни было, не отпускай ветку! — сказал он ей.

Ветка стегала вверх и вниз. Это настолько сильно пугало и раздражало, что часть Сумрака хотела отпустить её и улететь. Он надеялся, что больше никто не чувствовал такого же смертельного искушения.

Движения ветки замедлились. У Сумрака всё плыло перед глазами, когда он поглядел на фелида. Хищник тяжело дышал, в углах рта пенилась слюна. Из его горла вырвался вопль огорчения, который едва не сбросил Сумрака с ветки.

— Умный, — низко рыча, произнёс фелид. — Я вернусь за тобой.

Он спрыгнул вниз сквозь ветви и направился к секвойе, рассчитывая поохотиться там поудачнее.

Некоторое время все молчали. Сумрак попрочнее вцепился когтями в кору, прислушиваясь к биению сердца, которое постепенно замедлялось.

— Я думал, что он никогда не перестанет, — сказал он пересохшим ртом.

— Тебе-то хорошо, — проворчал Кливер. — Ты мог просто улететь.

— Но ведь не сделал этого, верно? — заметила Сильфида.

Сумрак ничего не сказал, виновато думая о всех тех мгновениях, когда его тело хотело улететь.

— И тонкая ветка тоже была его идеей, — горячо сказала Сильфида. — Он спас ваши жизни.

— Это была просто удача, — произнёс Сумрак. — Я не был уверен, что это сработает.

— Правда? — спросила ошеломлённая Сильфида.

— Ну, я был почти уверен, но как бы я узнал, сколько весит фелид?

Сильфида на мгновение замолкла в ужасе.

— Ну, — сказала она потом, — всё получилось, и это очень важно.

— Сколько же их там? — спросил Кливер.

Сумрак покачал головой.

— Не думаю, чтобы хоть кто-нибудь успел посчитать.

— Наверное, их там сотни, — дрожа, прошептал один из молодых рукокрылов.

— У них в глазах горит свет, — сказала Сильфида.

— Они могут охотиться ночью, — ответил Сумрак. — Они видят лучше нас.

Они вновь замолчали. Сумрак изучил деревья с помощью звука, и заметил новые и новые группы рукокрылов, которые планировали, удаляясь от секвойи, и направлялись в чащу леса. Но на сей раз он не видел, чтобы их преследовали фелиды. Он прислушался и уже не смог уловить ни одного вопля или рычания. Закончилось ли всё это?

— Теперь там тихо, — сказал он. — Попробую найти Маму и Папу.

— Не уходи, — ответила Сильфида; он никогда прежде не слышал такой мольбы в её голосе. — Без тебя мы ничего не видим.

Он заметил, что весь остальной молодняк, в том числе Кливер, умоляюще смотрит на него; но они были слишком гордыми, чтобы просить его остаться.

Он остался и, мучаясь, ждал вместе с ними до тех пор, пока рядом не появилась большая группа планирующих рукокрылов; один из них много раз повторял шёпотом имя Кливера.

— Я здесь, я здесь! — отозвался Кливер, делая это слишком громко. Взглянув на него, Сумрак видел не надоедливого хулигана, a испуганного детёныша, который бесконечно рад услышать голос матери. Это был тот самый звук, который жаждал услышать и сам Сумрак.

Родители Кливера сели на ветку и начали с шумом возиться со своим сыном.

— Вы не видели Икарона? — спросил их Сумрак. — Икарона или Мистраль?

— Прости, но нет, — ответила ему мать Кливера, и это был первый раз, когда рукокрыл не из его собственной семьи глядел на него, проявляя хоть каплю нежности. — Было так темно, и царила такая суматоха.

— Будь здесь с семьёй Кливера, — попросил Сумрак Сильфиду. — Хочу поглядеть, смогу ли я найти их.

— Ты уверен? — спросила Сильфида, по-прежнему не желая, чтобы он уходил.

— Мне нужно, — ответил он; чувства душили его голос. Конечно же, ему не хотелось оставлять Сильфиду, но теперь она была в безопасности. С ней было несколько взрослых. Он не мог выбросить из головы образ фелида, нападающего на Маму и Папу, вихрь челюстей и когтей. Ему нужно было знать, что с ними всё хорошо. Сильфида взглянула на него, и, похоже, поняла. Она быстро кивнула.

— Хорошо.

— Я вернусь.

Он внимательно огляделся и прислушался, прежде чем подняться в воздух, а затем осторожно полетел среди ветвей к секвойе. По пути он встретил множество рукокрылов, жалобно зовущих своих матерей и сыновей, дочерей и отцов.

— Вы не видели Икарона? — шёпотом спрашивал он, порхая над ними. — Икарона или Мистраль?

Многие качали головами, некоторые давали неопределённые ответы; другие и вовсе не обращали на него внимания, слишком сильно подавленые страхом и горем, чтобы услышать его или дать ответ.

Приближаясь к секвойе, он вылетел на открытое место — ему хотелось хорошенько осмотреться, прежде чем подлететь поближе. Он сторонился всех деревьев вокруг поляны, зная, что на них тоже могли сидеть фелиды.

Он сильно устал, но хотел оставаться в воздухе, даже если так он был более заметным. Сама мысль о том, чтобы сесть и стать лёгкой добычей для фелид, была слишком ужасна. Ему хотелось сохранять способность двигаться — в любом направлении, в любую секунду.

Стояла полная темнота, которую нарушал лишь слабый лунный свет, и Сумрак летел, ориентируясь почти исключительно при помощи эхозрения. Мир предстал в виде мерцающего серебряного образа, который вновь и вновь рисовался перед его мысленным взором.

Он решил рискнуть и полететь на поляну. В его голове вспыхивала лишь одна мысль — потребность найти родителей. Даже если фелиды и увидят его, они ничего не смогут ему сделать. Он был явно за пределами их досягаемости.

Он порхал над поляной, держась подальше от ветвей. На секвойе кишели фелиды. Казалось, они были повсюду. Он начал считать их и удивился, когда насчитал всего лишь двадцать шесть. Но казалось, что их было намного больше! Возможно, просто из-за их крупного размера и смертоносной скорости казалось, что их было так много.

Они уже закончили охоту. Он понял это за считанные секунды. Многие из них всё ещё пожирали свою добычу. Сумрак не мог смотреть на это. Другие, уже наевшись, лениво бродили по веткам или свернулись где-нибудь в клубок, слизывая кровь со своих лап и морд.

Они захватили его дерево.

Ничто не показывало их желания уходить. Некоторые из них даже выглядели полусонными — когда они зевали, широко разевая свою ужасную пасть, их горящие глаза превращались в щёлочки. Они могли погрузиться в сон, не боясь ни капли, и Сумрак ненавидел их. Они убивали. А теперь они украли его дом.