Леонид Треер - Приключения воздухоплавателя Редькина

Ничто, казалось, не могло изменить установившийся быт общежития.

Но однажды произошло событие, имевшее самые печальные последствия. Во время мытья под душем подрались добрый волшебник Клавдий Элизабетович и злой волшебник Тараканыч. Подрались из-за пустяка. Клавдий Элизабетович, зажмурив глаза, тихо урчал под душем, весь в мыльной пене, как вдруг вода стала ледяной. Кудесник взвизгнул и крутнул кран с надписью «Горячая». Но вода стала еще холодней. В отчаянии он повернул кран с надписью «Холодная», и на него обрушился кипяток. Пострадавший с воем вылетел из кабинки и заплясал от боли.

Тараканыч, мывшийся по соседству, громко засмеялся, и добрый волшебник решил, что вся эта катавасия с водой — проделки Тараканыча. Разыгралась безобразная сцена. Двое голых мужчин хлестали друг друга мочалками по лицу в течение часа, пока примчавшийся комендант не растащил дерущихся.

На другой день состоялся суд, на котором присутствовало все население общежития. На суде выяснилось, что все добрые волшебники — на стороне Клавдия Элизабетовича, а все злые — за Тараканыча.

В зале стоял такой шум, что Ягор Фанданго был вынужден несколько раз садиться за электроорган и играть фуги для наведения порядка.

— Выселить Клавку в двадцать четыре часа! — орали правнуки бабы-яги, нервные молодые люди, пропахшие махоркой и дорогими духами.

— Тараканыча к позорному столбу! — скандировали гномы, наливаясь кровью.

После шести часов криков и споров было решено запретить подсудимым мыться под душем в течение года.

Страсти в общежитии начали накаляться. Каждый день происходили словесные перепалки между кудесниками. Комендант Фанданго непрерывно разбирал жалобы жильцов. Чтобы предотвратить столкновение, всех добрых в срочном порядке переселили на два нижних этажа, а на третьем и четвертом разместили злых. Несмотря на эти меры, обстановка с каждым днем становилась все напряженней. Дело дошло до того, что злые осмелились на прямое хулиганство. Узнав, что добрые затеяли строительстве школы для мапуят, они превратили бетономешалку в жаворонка, а строительные материалы — в град, который побил посевы в Австралии. Строительство было срочно приостановлено, и добрые приступили к мести. Когда злые погнали на Южную Америку тайфун «Берта», добрые тут же организовали встречный тайфун «Степанида».

«Берта» сцепилась со «Степанидой» над Тихим океаном, и, потаскав друг друга за волосы, тайфуны растворились в шторме, о котором заранее были предупреждены все корабли.

Взаимные выпады враждующих сторон продолжались в течение нескольких месяцев. Стало ясно, что война неизбежна.

Как-то в субботу в комнате тихих забав собралось множество чародеев. Они смотрели по телевизору хоккейный матч Швеция — Чехословакия, бурно реагируя на каждую шайбу. Так получилось, что Клавдий Элизабетович и Тараканыч сидели рядом. Мрачные, они презрительно косились друг на друга.

— Эти шведы ничего не понимают в хоккее! — сказав вдруг Клавдий Элизабетович и вызывающе посмотрел на соседа.

— Так же, как и ваши чехи! — ответил Тараканыч ехидно улыбнувшись.

Присутствующие волшебники слушали перепалку с интересом.

— Уж вы-то специалист известный, — продолжал Клавдий Элизабетович. — Клюшку от лопаты не отличаете! — Добрые волшебники дружно рассмеялись.

— Я-то отличу, — усмехнулся Тараканыч, — а вот зачем вы ночью клубнику на огороде ели?

Злые волшебники захохотали. Есть тайком общую клубнику считалось самым позорным делом.

Клавдий Элизабетович побагровел, встал и ударил Тараканыча по щеке. Тараканыч заплакал и заголосил:

— Наших бьют! Что ж вы, братья, смотрите!

Раздался звон разбитого телевизора. Затрещали стулья. Кто-то схватил огнетушитель, и струя желтой вонючей пены загуляла по лицам присутствующих. Замелькали кулаки. В ход были пущены картины эпохи Возрождения, сорванные со стен. Просвистел тяжелый серебряный портсигар с гравировкой «Бери и помни».

В общежитии имени Лампы Аладдина началась война.

Первое время успех сопутствовал злым, поскольку совершать подлости было для них привычным занятием. Добрые волшебники, садясь обедать, находили в тарелках мыло и рыболовные крючки. По утрам их домашние тапочки оказывались прибитыми к полу. В три часа ночи добрые подскакивали от звона будильников. Но постепенно добрым становилось ясно, что без хитрости и коварства они обречены на поражение. И тогда злым кудесникам пришлось туго, потому что рассвирепевшие добрые чародеи не гнушались никаких чудес. Ложась спать, злые выпрыгивали из постелей с ужасными воплями и стряхивали со спины ежей. Но это еще не все. С одежды злых вдруг исчезали пуговицы. Стулья под ними рассыпались, а из ушей росли деревца. Добрые не пускали злых на свои нижние этажи, и злые могли выйти из общежития только через окна. Но прыгать с третьего этажа они не решались и утешались тем, что лили вниз кипяток, также не давая добрым покинуть, здание.

Два месяца общежитие находилось на осадном положении. Чародеи с тоской смотрели из окон на огород, не имея возможности добраться до спелых дынь, грядок с помидорами. Враждующие стороны ели суп из ботинок, жаркое из ремней и салат из бумаги. Комендант Фанданго расставил на крыше силки для птиц, но птицы, напуганные мрачными физиономиями жильцов, облетали стороной розовый дом. В конце концов волшебники заключили трехдневное перемирие. Три дня обитатели общежития могли отдыхать от войны, приводить себя в порядок пополнять запасы продовольствия.

Отощавшие чародеи опустошили, словно саранча, окрестные сады и огороды. Двое суток без передышки они ели все, что можно было съесть. На третьи сутки, насытившись, они попрятались в укромные места и заснули.

Именно в это время Сид грохнулся в стог, где похрапывал Тараканыч. Спросонья Тараканыч решил, что на него напали добрые волшебники, и начал истошно кричать.

Сид испугался не меньше.

Они заметались внутри стога, шлепнулись на землю чихая, уставились друг на друга.

— Ты за добрых или за злых? — подозрительно спросил Тараканыч.

Сид решил, что перед ним сумасшедший.

— Я не сумасшедший! — вдруг сказал Тараканыч. — А ты кто такой?

Толстяк рассказал ему о полете на шаре, нападении орла и о вынужденном прыжке. Волшебник долго смеялся дребезжащим смехом, затем посерьезнел:

— А теперь выкладывай, дорогой мон шер, правду!

В этот момент рядом с ними совершил посадку «Искатель». Пораженный Тараканыч молча рассматривал шар. Редькин вылез из кабины и бросился к Сиду. Он не верил глазам: Сид, живой и невредимый, беседовал с каким-то низкорослым человеком, одетым в джинсы, майку и фуражку с маленьким козырьком. На плече у человека сияла татуировка: «Нет счастья в жизни и не надо». Коля поздоровался. Тараканыч не ответил. Он угрюмо осматривал «Искатель».