Кришан Чандар - Перевернутое дерево

Юсуф спрыгнул в яму, обнял ствол дерева руками и сказал матери:

— Вверх ли оно растёт или вниз, всё равно я полезу по его ветвям и посмотрю, куда оно меня приведёт.

— Ох, сынок, только не спускайся под землю! — взмолилась мать. — Ведь там совсем темно. Как ни смотри, кроме темноты, ничего не увидишь.

Но Юсуф не послушался матери и начал быстро спускаться вниз по стволу. Сначала солнечные лучи провожали его, освещая ему путь. Но чем глубже он спускался, тем становилось всё темнее и темнее. Юсуф очутился в полной темноте и стал ощупью перебираться с ветки на ветку.

Вот Юсуф попал в такую непроглядную тьму, что уже ничего не мог различить. Вдруг откуда-то до его ушей донёсся смутный гул далёких голосов — молодых и старых, хриплых и звонких: «Смерть! Смерть! Нет пощады тиранам! Поднимайтесь на борьбу! Зажигайте факелы! Кто зажжёт факелы?..»

Юсуф очень испугался. Он стал шарить вокруг себя руками и у самого дерева нащупал лестницу. Куда она ведёт? Юсуф перебрался с дерева на ступеньку и пошёл вверх по лестнице. Скоро она привела его к двери. Он постучался. Дверь открылась, и Юсуф оказался в большом сводчатом зале. На окнах были железные решётки, а в неглубокой нише стояла восковая свеча. В зале никого не было, однако Юсуфу показалось, что где-то совсем рядом шумно спорит между собой множество людей.

— Кто здесь? — крикнул он громко.

— Кто здесь? Кто здесь? — повторило эхо под сводчатым потолком, и со всех сторон грянул смех.

От ужаса у Юсуфа волосы на голове зашевелились. Но он был не из робких и опять крикнул:

— Эй, кто там смеётся? Выходи вперёд! В ответ ему раздался тот же смех. Кругом вновь заговорили, закричали… Можно было подумать, что здесь невидимо происходит не одно, а целый десяток бурных сборищ. И вдруг какой-то тихий голос прозвучал совсем рядом, над самым ухом Юсуфа:

— А знаешь ли ты, мальчик, куда попал?

— Нет, — ответил Юсуф.

— Это кладбище голосов.

— Кладбище голосов?

— Да, — прошептал всё тот же тихий голос. — Здесь собраны голоса всех тех людей — учёных, поэтов, борцов за свободу, — которых падишах казнил или заточил в тюрьмы за то, что они посмели поднять свои голоса против него, против его жестокости, несправедливости и жадности.

— Что же случилось потом? — спросил Юсуф.

— А то и случилось, что даже после заточения и казни голоса наши не умерли, а продолжали звучать по всей стране. Тогда падишах приказал их поймать и запереть в этом подземелье. Падишах уверен, что навсегда заставил нас замолчать и теперь ему нечего опасаться. Ха-ха-ха! Как же глуп падишах!

— Почему ты считаешь его таким глупым? — спросил Юсуф.

— Да потому, что, заточив нас всех вместе, он сам соединил наши голоса воедино, в одну грозную силу, и этой силой мы пробиваем себе дорогу на волю. Довольно одной искры, и голоса наши загорятся, как проложенный во тьме фитиль взрывчатого снаряда, разнесут стены этого подземелья и вырвутся наружу, на свет. Но ведь мы не люди, мы всего лишь голоса — у нас нет рук. Зажги эту свечу — она загорится только от огня, который поднесёт к ней рука человека. Зажги, а потом скорей возвращайся к своему дереву и посмотри оттуда, что будет.

Юсуф взял свечу из ниши, зажёг её, поставил посередине зала и бросился бежать со всех ног. Едва успел он добежать до дерева и взобраться на одну из веток, как грянул оглушительный взрыв. Казалось, сводчатый потолок зала рухнул. Всё озарилось ярким светом, и Юсуф увидел, что вокруг него загорелись факелы — сотни, тысячи факелов. Они далеко, далеко освещали ему дорогу.

Юсуф обрадовался и стал быстро спускаться вниз. Три дня и три ночи спускался он всё ниже и ниже в глубь земли, поднимаясь в то же время всё выше и выше к вершине дерева. Когда ему хотелось есть, он срывал с дерева волшебные плоды и утолял ими голод. Эти плоды были слаще и сочнее винограда, потому что ведь это были не какие-нибудь плоды, а волшебные.

На четвёртый день факелы догорели, и Юсуф снова очутился в темноте. Он уж начал было подумывать, не вернуться ли ему обратно, как вдруг кто-то схватил его, оторвал от дерева, и Юсуфу показалось, что чья-то огромная рука, зажав его в кулак, несёт по воздуху. Он попытался вырваться, но это ему не удалось.

Минуту спустя рука осторожно опустила его на землю и поставила перед запертой дверью. Эта дверь была такой большой, что в неё без труда мог бы пройти великан, а уж Юсуф и подавно. Над дверью было написано:

Едва только успел Юсуф прочесть надпись на двери, как почувствовал, что его опять кто-то схватил и поднял вверх. Он увидел огромную чёрную руку, державшую его, огромную чёрную грудь и огромное чёрное лицо, на котором сверкали два огромных чёрных глаза. Огромные чёрные губы великана задвигались, и Юсуф услышал громоподобный голос:

— Ты кто такой?

— А ты кто? — спросил Юсуф.

— Я чёрный великан, сын великана.

— А я Юсуф, сын сапожника. Я пришёл к вам оттуда — с земли.

— Но я что-то не разберу, какого ты цвета, — сказал великан. — Ты и не чёрный и как будто не белый…

— Дома нас называют смуглыми.

— Тогда прости, — сказал чёрный великан. — Таких, как ты, мне не надо. Ступай себе! Можешь идти, куда шёл!

Юсуф не совсем понял, что сказал ему чёрный великан, но, так как жизнь была ему дорога, он постарался поскорей убраться отсюда и бросился бежать со всех ног.

Когда Юсуф немного отдышался и пришёл в себя, он увидел, что попал в очень большой город. В этом городе жили чёрные и белые люди. Чёрные были здесь хозяевами, а белые — рабами. Они были закованы в кандалы и жили в грязных, убогих хижинах. Чёрные били их и заставляли работать без передышки.

Четыре дня и четыре ночи шёл Юсуф по городу и повсюду видел одно и то же. Всё это очень удивило его, и прежде чем покинуть этот странный город, он решил пойти к чёрному великану и расспросить его обо всём как следует.

— Объясни мне, пожалуйста, чёрный великан, — сказал Юсуф, — в чём тут дело? Почему в этом городе все белые люди рабы, а чёрные — их господа?

Чёрный великан засмеялся.