Диана Джонс - Год грифона

Король Лютер покачал головой, борясь с желанием заткнуть уши.

— Ну, они-то не подданные вашего величества, — уточнил Рёскин все тем же ужасным шепотом. — Так вот, этот Дворкин, он был один из младших предводителей и знал, о чем говорит. И он мне сказал, что в недрах Лютерии таятся самые богатые золотые жилы, что только есть на свете. Уж он так сокрушался, — добавил Рёскин, видя, с какой алчностью слушают его шестеро солдат Лютера, — потому что жилы эти залегают очень глубоко и пласт очень широкий, и они никак не могли за них взяться так, чтобы ваше величество не узнали. Ну, и он, конечно, понимал, что на самом-то деле все эти залежи принадлежат короне. А в тайне это сохранить никак было нельзя, потому как золота там столько, что и за сотню лет всего не выроешь. Но если ваше величество даст мне, как одному из ваших верных подданных, разрешение, я это золото отыщу. Я ведь гном, и волшебник к тому же, для меня это труда не составит. Ну, а Лукин, когда выучится на волшебника, сможет без труда рыть шахты.

Лукин как можно плотнее стиснул губы, чтобы не расхохотаться.

— Да уж, что-что, а дырки он делать умеет, — кисло согласился король Лютер.

— Ну, от этой-то напасти его тут уже исцелили, ваше величество, — сказал Рёскин, на этот раз своим обычным голосом. Король вздохнул с облегчением. — Теперь ему осталось выучиться делать дырки там, где это надо. На это у него уйдет еще года три, но после этого, ваше величество, он будет всецело к вашим услугам.

— При условии, что я смогу прежде жениться на Ольге, — вставил принц.

Король Лютер мрачно смерил взглядом сперва Лукина, потом Рёскина.

— А что, если я скажу «нет»?

— Тогда мне, очевидно, вместо богатого королевства достанется в наследство нищее, — ответил Лукин. — Не хотелось бы, конечно. Но мне еще больше не хочется поссориться с вами, отец.

Наступило продолжительное молчание. Король Лукин посмотрел на сына, потом на солдат, которые стояли по стойке «смирно» и так старательно делали вид, что ничего не слышали, что сделались похожи на рыб, и понял, что, если ничего не предпринять, вскоре вся Лютерия окажется изрыта шахтами вольных старателей. Единственным человеком, которому, казалось, нет дела до всего происходящего, была Изодель. Она стояла, будто во сне, и на губах у нее играла странная, счастливая улыбка.

Тут Кит приподнял голову, чтобы глотнуть воздуха. Грифону казалось, что он никогда не отдышится. Клюв вонял паленым.

— Странно, — хрипло сказал он Эльде. — Вон на той крыше — ряд людей в остроконечных шлемах.

Все, кто его слышал, развернулись и уставились на Дом заклинателей. И точно: парапет крыши ощетинился шлемами и остриями сабель. Кверида совсем пала духом. Кит явно выдохся, особой помощи от него ждать не приходится, а она была не уверена, что сумеет в одиночку управиться с целым войском. Блейд же куда-то делся — как всегда, в самую нужную минуту!

Фелим выскочил из-за Эльды и окинул взглядом другие крыши. Те тоже щетинились шлемами и саблями. Фелим обогнул постамент, чтобы видеть главные ворота. Ворота как раз распахнулись, и в них ворвался эмир, шагающий той стремительной походкой, которая всегда сулила неприятности. Следом за эмиром во двор хлынули новые воины.

— Вот идиот! — воскликнул Фелим и бегом бросился к воротам.

— О боги! — простонала Эльда.

Она кое-как поднялась на лапы и потащилась на подмогу.

Блейд же тем временем потихоньку подбирался к императору и его сестре. Тит с Клавдией по-прежнему стояли обнявшись, но уже не так крепко. Клавдия заливисто смеялась.

— Нет, правда? Неужели всех? — говорила она. — Что ж, пусть посидят в тюрьме, это пойдет им на пользу. Они туда много народу пересажали. Но все равно, не понимаю, как ты решился!

Когда Блейд подошел вплотную, Тит немного смущенно ответил:

— Просто я, кажется, никогда в жизни не бывал в таком гневе.

«Наверно, ничего не выйдет», — подумал Блейд. Он очень устал и ужасно боялся, но был исполнен решимости. Он вспомнил, как когда-то, лет восемь тому назад, думал, что между четырнадцатью и двадцатью годами с людьми происходит нечто, отчего у них наступает размягчение мозгов, но с ним самим никогда ничего подобного не случалось, даже когда он встречался с Изоделью. А теперь, восемь лет спустя, наконец случилось. Это было ужасно. Тут мимо пробежал Фелим, а следом за ним проковыляла Эльда, и все стало чуточку менее ужасно. Клавдия сказала:

— Тит, оставайся здесь. Мне надо пойти приглядеть за Эльдой. По-моему, грифонам вредны космические полеты.

И она побежала следом за Эльдой.

Блейд бочком подошел к императору. Тит ему всегда нравился, и Блейд его неплохо знал, но все равно ему было нелегко придумать, что сказать. Блейд решил вести себя как можно более официально — в конце концов, Тит все-таки император. Он собрался с духом и выдавил:

— Тит... э-э... император Тит... э-э... ваше императорское величество! Позволите ли вы мне поддерживать отношения с вашей сестрой, Клавдией? Ну то есть ухаживать за ней?

— Что? — переспросил Тит.

«О боги! — подумал Блейд. — Совсем зазнался! Ну, впрочем, его можно понять... Ничего у меня не выйдет!» Но тут он поглядел на императора и понял, что Тит, скорее всего, просто его не слышал. Император смотрел куда-то в другой конец двора.

Блейд проследил направление его взгляда — и увидел Изодель. Очевидно, она произвела на Тита свое обычное действие, только на этот раз, по какой-то неизвестной науке причине, Изодель тоже стояла и смотрела на Тита. И такое томление отражалось на их лицах, такая сладкая боль, такое счастливое несчастье, что у Блейда душа перевернулась. Ведь он чувствовал то же самое.

— Вы слышали, что я сказал? — спросил он у Тита.

Тит слегка вздрогнул.

— Да-да, конечно! — соврал он.

Потом, поскольку его с детства приучали слушать, что ему говорят, даже если он в это время думает совсем о другом, он припомнил, что именно сказал ему Блейд. Император нахмурился. Блейд увидел, как прямые брови императора сошлись над императорским носом, и сердце у него упало.

— Вот как? С Клавдией? С моей сестрой? — сказал Тит. Звучало это весьма угрожающе.

Но Тит продолжил. Говорил он отрывисто. Блейд видел, что император говорит так медленно оттого, что мысли его всецело заняты Изоделью и тем фактом, что они с отцом Изодели вот уже восемь лет ведут войну. Блейд ждал, затаив дыхание.

— Она вам не ровня, Блейд, — сказал Тит. — Она гораздо знатнее вас. — Потом добавил: — Но ведь вы избранник богов, верно? И волшебник к тому же. Вы сможете защитить Клавдию. А ведь мне со временем придется выпустить из тюрьмы хотя бы часть сенаторов. Но Клавдия сама себе хозяйка. Я даже не знаю, нравитесь ли вы ей.

— Я тоже, — печально вздохнул Блейд.