Туутикки Толонен - Бука. Нежданные гости

• количество: довольно много

• вопрос: пятна и полоски — послание или просто грязь?

Каапо снова перелистнул страницу.

3. Точно письмо

Каапо наклеил на страницу листья, которые нашел у Майкки на подушке. Они заметно отличались от остальных: не крошились и были не сухие. Один — желтый, другой — красный, и оба в синих пятнышках. Они так и норовили свернуться в трубочку, поэтому наклеивать их оказалось ужасно трудно.

Отличительные черты:

• не такие х рупкие

• количество — всего два

• вопрос: что на них написано? Кто их посылает? С какой целью?

• предположения: письма могут быть написаны на незнакомом нам языке (предполагают: Рунар, Каапо), пятна на листьях — просто грязь (предполагает Хилла), в письме может быть изображен палец, подбородок, банка с вареньем, какой-нибудь зверек или машина, которой еще не изобрели, но в любом случае это привет от буки (предполагает Майкки).

Каапо перечитал написанное, наморщил лоб и дописал:

План: еще немного поразмыслить.

Потом он положил ручку, закрыл тетрадь и убрал ее в ящик стола.

Хилла повернула ключ в замке. Красота! Еще целый час дома никого не будет. Вся квартира принадлежит Хилле: все комнаты, все, что есть в холодильнике, музыка, которую можно слушать из собственной маленькой колонки, — музыка, которую Хилла сама выберет и которую никто не попросит сделать потише!

Вообще-то Хилла хотела, чтобы у нее была своя комната. Хотела почти что сильней всего на свете — но ключевое слово — «почти».

Еще больше ей хотелось стать лучшим игроком своей команды и всего Хельсинки — стать звездой женского футбола в своей возрастной группе.

Поэтому Хилла совершенно не собиралась переезжать куда-то в поле с коровами, как бы хорошо и просторно там ни было. Ее место здесь, рядом с ее командой, даже если для этого придется по-прежнему делить комнату с Каапо и Майкки. В конце концов, к этому Хилла уже привыкла.

Хилла сбросила рюкзак на пол, наклонилась развязать шнурки — и резко выпрямилась. Кажется, кто-то включил и выключил воду в ванной? Но уже снова стало тихо. Ладно, наверное, показалось. Или звук был от соседей. Хилла прекрасно знала, что, когда ты дома одна, послышаться может все что угодно. Хилла скинула кроссовки и пошла на кухню. Сначала перекусить, потом включить музыку. Хилла открыла холодильник и уже протянула руку за йогуртом, как вдруг из ванной послышался грохот. И теперь уж соседи совершенно точно были ни при чем. Сердце у Хиллы громко заколотилось, она осторожно закрыла холодильник, на секунду застыла, но потом решила, что нападение — лучшая защита, и закусила губу. Риск — дело благородное! Хилла на цыпочках двинулась к ванной.

У двери она остановилась. Наблюдение номер один: свет в ванной не горит. Это ясно по положению выключателя. Кто бы там ни был, он сидит в темноте. Стал бы грабитель сидеть без света? Вообще-то кто их знает. Хилла прищурилась, протянула руку и нажала на выключатель. В ванной что-то с грохотом упало и покатилось — у Хиллы волосы встали дыбом. Потом из-за двери донеслось жалобное:

— Ох, вершки-корешки!

Снова что-то загремело и посыпалось — похоже, с полок полетели бутылки с моющими средствами.

«Вершки-корешки?» Хилла наморщила лоб. Так ругается одно-единственное существо во всем мире.

Хилла рванула дверь — и увидела растерянное зеленое лицо в обрамлении длинных густых волос, целой волосяной мантии. В ванной пахло землей и подвалом.

— Привратница! — воскликнула Хилла. — Ты как тут очутилась?

— Сестра земной птички! Сестра-помощница! — раздалось в ответ испуганно и радостно одновременно.

— Ну вот, приехали. Какая я тебе помощница? Вообще-то меня зовут Хилла, ты что, забыла?

— Помню, помню, как же не помнить, — заверила Привратница. — Это я с перепугу. Натерпелась я страху в этой темной пещере, ох и натерпелась! Никак не могла понять, где же это я. И тут вдруг свет, и ты!

Хилла недоверчиво покачала головой:

— Как ты оказалась у нас в ванной?

— Я что же, в ванной? — ахнула Привратница. — В самой-самой настоящей ванной?

— Именно. В нашей ванной, на пятом этаже многоэтажного дома, в Хельсинки, на поверхности земли, — перечислила Хилла, потому что Привратница явно в этом нуждалась.

— Я в ванной! — возликовала Привратница. Она принялась притопывать по кафельному полу, словно решила сейчас же исследовать босыми ступнями каждый квадратный сантиметр. — А я-то думала, что угодила в какую-то ужасную, тесную пещерку — а это и вправду ванная! А почему здесь сначала было так темно, а потом стало так светло?

— Потому что я включила свет, — хмыкнула Хилла. — Вот тут, снаружи, показать?

— Они живые? — Привратница попыталась рассмотреть лампочки на потолке, но они были слишком яркие.

— Кто, лампы? Нет, конечно. Их в магазине покупают.

— А я ведь до последнего не верила, что у меня получится. — Привратница поморгала. — Боялась, что попаду незнамо куда. Не думала, что на червекопов можно положиться, нет, не думала. И все-таки, вот она я тут, в ванной, как твоей сестре и обещала.

— А Майкки знает, что ты должна прийти? — поинтересовалась Хилла.

— А как же! Она ведь сама меня позвала, ты разве не помнишь? При тебе дело было. Вот я и пришла, как договаривались.

Хилла сглотнула. Вообще-то да, Майкки сама пригласила Привратницу.

— Но мы договаривались, что ты сначала предупредишь, — заметила Хилла. — Мы обычно спрашиваем у мамы, если кто-то приходит в гости с ночевкой. А теперь еще и у папы.

Привратница с тревогой сморщила зеленоватый лоб.

— А письма мои не дошли?

— Так вот от кого были письма! — воскликнула Хилла. — И как мы не догадались! В следующий раз имей в виду: одного вполне достаточно, главное, чтобы прочитать можно было.

Привратница, похоже, удивилась.

— Вы что же, ничего не поняли, хотя я послала вам целых три письма?

— Три? Их было минимум три миллиона, — фыркнула Хилла. — И да, никто ничего не понял.

— Три, их было ровно три, — поправила Привратница. — Так вы что же, меня не ждали?

Хилла помотала головой.

— И у госпожи матери не получили позволения?

Хилла пожала плечами.

— Мама даже не знает, что Майкки тебя приглашала.

— Вот вершки-корешки, — с тревогой пробормотала Привратница. — Что же теперь делать?

— Понятия не имею.

Зеленый подбородок Привратницы дрогнул, и Хилле стало не по себе. Что, придется еще утешать Привратницу? В утешениях Хилла была не сильна.