Туутикки Толонен - Бука. Нежданные гости

— Что значит «тот, за кого себя выдает»? — резко спросил Каапо.

— Ну… Ты же понимаешь… Рунар десятки лет скитался по каким-то подземным туннелям и изучал бук, которых, как считается, не существует. Никто не может подтвердить, что он действительно Рунар Калли.

— Естественно, Рунар — это Рунар, — вспылил Каапо.

— Конечно-конечно, я-то это понимаю… — закивала мама, но тут сзади раздался Хиллин крик:

— Смотрите, какая птица! Что это она тащит? Как будто коробку!

Мама и Каапо посмотрели вверх. Большая темная птица действительно несла в клюве что-то четырехугольное — но рассмотреть как следует мешала метель.

— Пфф. — Каапо попытался сдуть снег с лица.

— Наверное, сорока. — Мама смахнула снежинки рукавом. — Они ведь таскают все блестящее.

— Никогда не видела таких больших и темных сорок, — возразила Хилла. — И коробка эта совсем не блестит, она черная.

Птица была уже едва различима — темная точка в снегопаде.

— Кто их знает, — пожала плечами мама. — Может, какой-то новый вид. В газетах писали, что климат меняется, поэтому появляются новые животные и насекомые. Наверное, вам и в школе про это рассказывали.

— Ну и фиг с ней, — откликнулась Хилла. — Смотрите, какой удар!

Но мама смотрела на Каапо, а тот мрачно уставился в землю.

— Каапо, я имела в виду, — осторожно продолжила мама, — что учитель биологии с таким именем действительно жил в наших краях давным-давно и пропал. Но мы никак не можем доказать, что тот Рунар Калли и твой друг — действительно одно лицо.

— Да что тут доказывать? — рассердился Каапо. — Рунар — точно Рунар.

Мама беспомощно развела руками:

— Мы-то с тобой это знаем, но откуда об этом знать врачу? Он и про бук ничего не слыхал. А никаких документов у Рунара нет. Все, что о нем известно, известно с его слов. Вот врач и сказал мне, что если Рунар тот, кем себя называет, ему на сегодня должно быть сто двадцать два года. А это очень-очень много. Я не знаю никого, кто дожил бы до такого возраста. И даже в газетах ничего подобного не читала. Если Рунару действительно столько лет, то он, возможно, самый старый житель нашей планеты.

Каапо вздохнул:

— Старость ведь сама по себе не болезнь?

— Нет, не болезнь, но возраст влияет на самочувствие, — сказала мама. — Еще как влияет.

— Но человек обычно стареет постепенно, годами? — уточнил Каапо. — Почему Рунар постарел так внезапно, за две недели?

Мама не успела ответить, потому что сзади снова раздался Хиллин крик:

— Я видела ящерицу! Настоящую, под снегом! С ума сойти!

— Не может быть, — уверенно сказал Каапо. — Разве что она была в спячке, а ты пнула и сломала ее дом.

— Ну, она не простая ящерица, она была большая и бежала. Своими ногами и очень шустро, — хихикнула Хилла. — Сейчас я ее поймаю, вряд ли она далеко ушла!

— Ящерицы — холоднокровные животные, они не бегают зимой, — заспорил Каапо.

Мама повернулась к Хилле:

— Может, это была мышь или какой-нибудь мелкий зверек? Они часто делают ходы под снегом, у мышей тоже длинные хвосты, вот ты и перепутала с ящерицей… Ой-ой, Хилла, а почему ты в летних кроссовках? Ведь снег! Все носки промокнут!

— И пальцы замерзнут, — согласилась Хилла, снова пиная сугроб. — Но об этом уже поздно беспокоиться, мам.

— Ешки-поварешки, — пробормотала мама.

И тут мокрый летний Хиллин кроссовок столкнулся в снегу с кем-то живым. И этот кто-то, кем бы он ни был, решил защищаться, и зубы у него оказались очень острые.

— А-а-а-а! — заверещала Хилла и повалилась на снег, схватившись за ногу.

— Что такое? — перепуганная мама бросилась к Хилле. — Там что, был камень?

— Меня кто-то укусил! — вопила Хилла. — А-а-а-а!

— Мышь? — Мама в ужасе опустилась на снег. — Может, все-таки камень? Никогда не надо пинать сугробы, если не знаешь, что там внутри! Там может оказаться что-то твердое, острое… Или какое-нибудь животное!

— А-а-а-а, больно, — Хилла обеими руками держалась за кроссовок.

— Дай посмотрю, — сказала мама.

Хилла нехотя убрала руки. Мама ахнула.

— Ни фига себе, — выдохнула Хилла. — Но почему опять я?

— Это… что? — пролепетала мама.

Кроссовок порвался, и сквозь дыру виднелся Хиллин сине-белый спортивный носок. Но дивились все, конечно, не носку. Нога Хиллы испускала тусклый свет.

— Неужели тебя опять укусила туннельная ящерка? — изумленно проговорил Каапо. — Они ведь водятся только под землей.

— Как ты сказал? Туннельная ящерка? — зачем-то переспросила мама.

Каапо кивнул.

— Вот и сидела бы у себя под землей! — заныла Хилла. — Что она делала тут в снегу?

Каапо покачал головой:

— Надо спросить у Рунара.

Пока Хилла, Каапо и мама пробирались сквозь метель, Майкки сидела за кухонным столом и делала домашнее задание. Уроки у нее начинались позже, чем у остальных, и ей приходилось оставаться дома одной. Точнее, с Привратницей, которая сидела в гостиной. Мама запретила ей занимать ванную, пока все домочадцы не разойдутся в школу и на работу.

На столе перед Майкки стояло три будильника. Первый должен был напомнить Майкки почистить зубы. По второму ей пора было одеваться, по третьему — выходить из дома и бежать в школу. Эту систему изобрели папа с Каапо, и она действительно работала.

Ручка на двери ванной повернулась, дверь приоткрылась. В щель высунулся синий рукав и призывно помахал. Майкки в этот момент делала ну очень скучное задание («Нарисуй три треугольника и раскрась их в разные цвета») и немедленно заметила рукав.

— Халат! — шепнула она. — Ты проснулся?

Рукав махнул еще раз и пропал. Дверь осталась приоткрытой.

Майкки бросила карандаш, подбежала к двери и вежливо постучала — а сама уже сунула нос внутрь.

Халат сидел на крышке унитаза.

— Рад тебя видеть, дружок. И хорошо, что ты так быстро пришла — у меня есть к тебе дело. Садись.

Майкки села на пол и шепнула:

— Я всегда знала, что ты можешь встать, если только захочешь. И ничего ты не маленький.

Халат с сожалением покачал капюшоном:

— Это подъем по тревоге.

— Какой тревоге? — прошептала Майкки.

— А могу я поинтересоваться, что вынуждает тебя понижать голос?

— Это из-за Привратницы. Она теперь живет у нас.

Халат покивал:

— Да, я заметил.

— Она сейчас в гостиной, но хочет все время быть в ванной, — шепотом продолжала Майкки. — Мне кажется, мама не разрешит ей долго у нас оставаться. Приходится все время просить ее выйти, когда идешь в туалет. Я как-то не подумала, что это будет так неудобно.