Жозеп Бадаль - Истории Дядюшки Дуба. Книга 2. Сердце

Словом, не было места печальнее, чем то, где родился мальчик по имени Ахаб. Ахаб Заколдованные Глаза, как его часто называли соседи.

Никто ни разу не спел ему колыбельной. На Каменном острове звучали лишь военные песни, и исполняли их не женщины, а хор воинов, которых муштровали боевые командиры. Если переврать всего одну ноту (надо заметить, такое водилось за Ахабом: заслушавшись красивой мелодией, он иногда тянул ноту слишком долго), это каралось двумя днями без пищи, а иной раз виновника отправляли стеречь Южные Рифы.

Возле Южных Рифов волны достигали такой высоты, что стражнику приходилось приковывать себя цепями, чтобы его не унесло в море. Юноши, отправленные на эти дальние рубежи, не роптали, а, наоборот, гордились наказанием. Будущий воин становился выносливым, как морской тритон. Ахаб тоже мужественно сносил суровое наказание, но после обычно сильно простужался.

С детства он слышал истории о подвигах великих воинов Каменного острова. Истории эти сплошь состояли из наставлений, советов, положительных примеров, угроз и запретов. Обычных сказок, которые так любят дети, юным островитянам не рассказывали.

Когда маленький Ахаб заболевал, когда после драки его руки и ноги покрывались ссадинами и синяками, а из носа текла кровь, родители не утешали сына. Лечение же всегда было одно: морская вода и приказ не раскисать.

— В следующий раз бей первым! — вразумляли его.

Или:

— Действуй быстрее!

— Ударяй сильнее!

— Не будь слабаком! — внушал старший брат, который был не просто воином, но одним из командиров детской охоты. То есть не давал слабину ни при каких обстоятельствах.

— Ты обязан пробудить в себе боевой инстинкт, у воинов нашего рода он в крови! Мой младший сын не имеет права позорить семью! Что, что я сделал не так? — сетовал отец Ахаба, видя, что младший сын не оправдывает его ожиданий.

Иногда, чтобы спрятаться от бдительных глаз родителей и брата, маленький Ахаб убегал в горы. Он залезал на дерево, устраивался на ветке поудобнее и погружался в раздумья. Он с тревогой ждал своего девятого дня рождения. В этот день ему предстоит участвовать в Большой Охоте, которая устраивалась в честь Праздника Весны.

Случалось, он засыпал прямо на ветке. А иногда подолгу любовался луной и приходил от её красоты в такой восторг, что падал с дерева. И с удивлением обнаруживал вокруг себя полным-полно всякой живности. Быть может, этих животных он упустил на охоте и теперь они пришли посмеяться над его неловкостью? Или именно их он когда-то освободил из силков и капканов, расставленных братом и его приятелями? Он и сам не раз попадался в хитрые ловушки — как дикий волчонок. Стоит ли описывать, как смеялись над ним островитяне и как огорчались родители?

Зато в лесу, в горах, на утёсах, уходящих в море, он был по-настоящему счастлив. Звери совсем его не боялись и подходили так близко, что однажды он с ними заговорил. И с тех пор, будучи в одиночестве, он подолгу беседовал с животными.

В день Праздника Весны, когда ему исполнилось девять лет, его разбудил брат: вылил ему на голову ковш молока. В ту ночь Ахаб почти не спал, а глаза его покраснели от слёз.

— Вставай, головастик! Отец берёт тебя на Большую Охоту! — Cмеясь, брат склонился над Ахабом. — Что, если секира Аякса на этот раз достанется тебе?

Дело в том, что жители Каменного острова хранили у себя огромную секиру, украшенную медью, серебром и чистейшим золотом. Легенда гласила, что именно этим оружием, похожим на топор с длинной рукоятью, благородный троянский воин Аякс убивал чудищ. До появления спартанцев громадные, как скалы, чудища населяли Каменный остров. Кого только среди них не было: морские гады, водяные змеи, зубастые доисторические птицы, но главное — драконы.

— А что я буду делать с секирой, которую даже с земли не могу поднять? — спросил мальчик.

Тут старший брат так разозлился, что плюнул в чашку с водой, которую Ахаб ставил на столик возле кровати.

— Замолчи немедленно! — крикнул он. — Ты же знаешь правила! Сегодня тебе исполнилось девять! И ты обязан принять участие в Большой Охоте. Если принесёшь больше добычи, чем остальные, тебя ожидают дары и почести. Радуйся! В этом году главный подарок роскошнее, чем в прошлые годы. Только вообрази — секира самого Аякса! Секира Аякса… — заворожённо повторял он.

— А если охотник никого не убьёт? — Ахаб вымыл голову, чтобы избавиться от запаха молока, которое вылил на него старший брат. Но главное, он пытался скрыть, как дрожат его губы. Ему не хотелось, чтобы брат видел его страх.

Брат вновь опустил взгляд (всякий раз, когда речь заходила про знаменитую секиру, он устремлял его вверх).

— Зачем спрашиваешь? Знаешь же сам: проигравшего бросают в море. Отец готовил тебя к этому великому дню и всё тебе объяснял. Наш остров — не место для слабаков!

И он снова плюнул в чашку.

Отец ждал возле дома. Было заметно, что он волнуется.

— Сын… — Это слово он даже не проговорил, а прошептал. — Покажи нам сегодня, на что ты способен. Я верю в тебя, сынок.

Он не знал, что ещё добавить. Мать обняла Ахаба:

— Будь храбрым, сын мой! И помни, в нашей семье трусов нет!

— Вот, держи. — И отец протянул ему кинжал с костяной рукояткой. — Им я убил своего первого волка. Всегда ношу кинжал с собой. Ты знаешь, сколько раз он меня выручал. Сегодня с утра я его хорошенько наточил.

— Идём же! — торопил старший брат Ахаба: ему не терпелось увидеть захватывающее зрелище.

И они двинулись в сторону площади.

Их уже ждали пятеро мальчишек, которым тоже исполнилось девять. Каждый тревожился: кто же проиграет? Кого бросят в море? Но, увидев Ахаба, они успокоились.

— А вот и ты! — воскликнули дети.

— Нам тебя очень не хватало!

— Ты сегодня соревнуешься с нами?

Они понимали: если в испытаниях участвует Ахаб, считай, проигравший у них уже есть. Оставалось бороться за первое место, чтобы получить секиру.

Старейшина ещё раз объяснила правила охоты. Правила эти не менялись. За живых животных положено две цены, за мёртвых полцены, за съедобных три цены, насекомые не считаются. Можно забирать себе добычу товарища, но его самого не убивать, только оглушить или ранить. Можно выбить один глаз, но не оба, отрубить одну ногу, но не две… и так далее. Пятеро мальчишек пристально посмотрели Ахабу в глаза. Все знали, что он обречён. Испытывали ли они сочувствие? Или видели в нём ещё одну добычу вроде зайчишки или оленёнка?

Раздалась команда начинать. Шестеро мальчишек наперегонки ринулись к горе, на которую им предстояло взобраться. Ахаб побежал вместе со всеми, но на окраине деревни споткнулся и растянулся на земле.

— Поднимайся, поднимайся! — кричали родители. — Беги, Ахаб, вперёд!