Жозеп Бадаль - Истории Дядюшки Дуба. Книга 1. Встреча

Случалось ему и спасать людей. Не говоря уже о других живых существах. Однажды он гулял по лесу и увидел под ёлочкой двух младенцев. Это были крошечные близнецы, брошенные три дня назад и усыновлённые волчицей. Все эти дни мама-волчица заботливо вскармливала их своим молоком. Она боялась оставить детей одних, не отлучалась ни на минуту и теперь умирала от жажды. У неё не было сил даже пошевелиться.

Мальчик Йогурт присел рядом с волчицей и обнял её. Он уронил несколько своих молочных слезинок на морду волчицы. Та жадно их слизала. А потом засунул кончики пальцев в сухие ротики близнецов.

Через несколько минут дети ожили и принялись посасывать пальцы. Во рту у них ещё оставалось немного слюны, и пальцы Мальчика Йогурта таяли, а голодные ротики потихоньку наполнялись молоком. Вскоре дети открыли глаза!

Когда Бруна нашла своего мальчика, сытая волчица довольно повизгивала, малыши играли в камушки, а Мальчик Йогурт смеялся, хотя за это время успел уменьшиться вдвое. «Ах!» — всплеснула руками кормилица.

А ещё как-то раз он упал в море.

Дело было так. Мальчик Йогурт, Бруна и дочка повитухи отправились в город, где находился порт. Мальчику было шесть лет, и кормилица закутала его с головы до ног, чтобы спрятать от посторонних глаз. Они сели в рыбацкую лодку и поплыли на остров Ка́ламос [9] Каламос — греческий остров в Ионическом море. , который славился тем, что там продавали красные кораллы, самые красивые в мире.

Очарованный волнами, чайками и видом острова, Мальчик Йогурт забыл об осторожности. Налетевший ветер качнул лодку, и малыш упал за борт.

— Мой мальчик! — завопила Бруна.

— Здесь неглубоко, мы достанем его, — кричали моряки.

Но Бруна сама бросилась в воду. А вдруг ребёнок растворится? Они его потом попросту не найдут!

Так и вышло: ни она, ни рыбаки, которые подоспели на помощь, его не нашли.

— Бедное моё дитя, — рыдала Бруна.

Волны унесли мальчика.

Стемнело. Усталые рыбаки сдались и вернулись на берег. Они сделали всё, что могли. Дочка повитухи не знала, как утешить Бруну.

— Вон, на берегу! — вдруг закричал какой-то моряк. — Смотрите, белый тюлень! Это чудо, чудо!

Бруна выскочила из лодки. Откуда мог взяться белый тюлень на берегу Средиземного моря? Сердце подсказывало, что это не иначе как Мальчик Йогурт.

Солёная морская вода не причинила ему никакого вреда. К тому же он умел задерживать дыхание. По морскому дну он добрёл до самого берега. И теперь, обнажённый, спал на песке: одежду пришлось снять — она разбухла от воды и мешала шагать по морскому дну.

В тот же день рыбаки выловили громадного осьминога. Когда они собрались его почистить, чтобы пожарить с картофелем, животное внезапно отрыгнуло странное вещество, похожее на йогурт. Рыбаки решили, что осьминог чем-то болен, и отпустили его обратно в море. Животное мигом исчезло, оставляя позади себя белый молочный след.

Оказывается, в море осьминог повстречал Мальчика Йогурта, и тот позволил ему пососать свой палец.

Так бы и жил себе дальше удивительный ребёнок, если бы в один прекрасный день пророчество старухи не сбылось.

Это случилось через несколько недель после того, как мальчику исполнилось семь лет. Три дня шёл снег, всё вокруг сковало льдом. День и ночь топились камины и печи, горели костерки на обочине дорог, обогревая людей. Но посреди суровой зимы жар любого огня кажется слишком слабым.

На фоне густого снегопада и пасмурного неба угадывались лишь очертания мёртвых ветвей. Зимняя белизна казалась сумрачной, потемневшей, как старая бумага.

— Кар-р-р, — кричали озябшие во́роны, невидимые за снежной пеленой.

Послышалось слабое ржание. Чуть погодя из снежного тумана выступил измученный больной конь. Его шкуру покрывала наледь.

Он брёл по дороге, с трудом переставляя ноги. К спине его был приторочен мешок, из которого торчали четыре ветки.

— Смотрите, конь! — закричали работники.

Каждый день они отворяли ворота замка и обходили поля, на которых трудились круглый год. Но теперь толстый слой снега и льда приводил их в отчаяние.

Они бросились к несчастному животному.

Из ноздрей коня валил пар. Глаза казались незрячими, уши — отмороженными.

— Похоже, эта кляча держит путь к нашему замку.

И лишь Аделе узнала коня своего мужа.

— Да ведь это Самсон! Он вернулся!

Услышав голос Аделе, конь поднял морду. Он сделал ещё два шага, застонал, как умеют стонать только люди, и рухнул на землю. Больше ему не суждено было подняться.

Мешок с торчащими ветками лежал рядом с ним. Сейчас, на земле, он уже не казался таким большим. Его развязали и развернули.

Это оказался не мешок, а человек.

Это был Уго: он вернулся целый и невредимый, как обещала старуха. А главное — живой.

Аделе обняла мужа. Убрала со лба прилипшие волосы. Они захрустели от намёрзшей ледяной корки. Она целовала его глаза, нос, уши, губы, стараясь согреть их своим дыханием. Если бы она могла, то отдала бы мужу своё сердце.

Никто не мог оторвать Аделе от Уго, чтобы отправить его в тепло. Тогда двое самых сильных мужчин погрузили супругов на носилки и понесли, будто одного человека.

Мальчик Йогурт наблюдал за всем в окно, зажав рукой рот.

Этой ночью он поднялся по ступеням потайной лестницы. Он хотел посмотреть на лицо своего отца. Комнату освещало тусклое пламя горящих в камине дров. Мальчик увидел широкую кровать, одеяло и большую бородатую голову. Это был отец.

Аделе, сидевшая возле мужа на табуретке, внезапно проснулась. Ей снилась старуха, которая явилась, чтобы вновь отобрать у неё мужа.

— Мальчик, это ты? — испуганно пробормотала Аделе. Она растерялась. Всё это время женщина старалась забыть о сыне из-за болезненных воспоминаний, которые всякий раз пробуждались в ней при виде его белого личика, и теперь не знала, как правильно обратиться к этому существу.

— Уходи сейчас же! — воскликнула она в отчаянии. — Я не хочу, чтобы он тебя видел!

И, охваченная страхом, добавила:

— Главное, чтобы не вернулась старуха.

А потом упала без чувств на тело мужа.

Мальчик Йогурт подошёл, чтобы хорошенько рассмотреть незнакомца. У того было благородное лицо, закалённое боями и лишениями. Кожу покрывали мелкие раны, на щеке виднелся ожог, а над бровью — шрам. И всё же он был жив.

Мальчик осторожно поцеловал его в лоб. Он чувствовал, как йогурт сочится из его глаз. Белая капля упала на густую бороду мужчины.

— Прощай, отец, — прошептал он. — Не хочу, чтобы старуха из маминых кошмаров вернулась.

Затем он поцеловал мать в щёку, уронив белые слезинки на её волосы, и тихонько вышел.