Жозеп Бадаль - Истории Дядюшки Дуба. Книга 1. Встреча

Я буду по всем вам очень скучать.

И ещё: если когда-нибудь к вашим берегам приплывёт тюлень, не троньте его. Ему же интересно посмотреть, как поживают жители Смолена… Мы, тюлени, такие любознательные!

Не успели слёзы скорби высохнуть на его щеках, как Сигурд схватил обе половинки кольца. Одну он привязал на шнурок и повесил на шею, а другую бегом понёс Катрине, которая от счастья расплакалась. Она любила Сигурда с детства, с той самой секунды, когда однажды ночью во время грозы под вспышками молний он её поцеловал.

Кнут был в бешенстве, от злости он отгрыз себе усы и прикусил язык. Он понимал, что обязан подчиниться воле женщины-тюленя. Ослушаться заколдованного кольца было очень опасно.

— Так и быть, женитесь, — проворчал он. — Но горе вам, если в день свадьбы у кого-то из вас не будет с собой половинки кольца!

Хитрый и трусливый Кнут задумал украсть половинку кольца у собственной дочери. Сделать это он решил ночью, пока девушка спит.

Но Катрина была умна, как все женщины её рода. Она поняла, что отец задумал недоброе. Первым делом она хорошенько спрятала у себя в спальне свою половинку: завязала её в шёлковый платок и положила в самую маленькую шкатулку (на комоде из китовых костей в её комнате стояло видимо-невидимо всяких ларчиков и коробочек).

Сигурд же, наоборот, гордо носил на шее волшебное украшение, с нетерпением ждал дня свадьбы и не скрывал своей радости.

Как-то ночью Сигурд с друзьями отправился ловить рыбу. По морю гуляли небольшие волны, таинственно и странно блестевшие в лунном свете. Выходить в такое море опасно. Вот уже несколько дней рыбаки не видели хорошего улова, но приближалась зима, и надо было запастись пропитанием впрок.

Волны жадно облизывали борта лодок. Однако рыбаки привыкли к капризам холодного Северного моря. Лишь старый Энрик, которого взяли с собой на случай подмоги, плохо выносил качку. Внезапно необычайно высокая волна — гораздо выше, чем остальные, — обрушилась прямо на Сигурда, будто бы желая смыть его в открытое море. Но Сигурд не поддался. Он был крепкий парень: мускулистыми руками ухватился за вёсла и удержался в лодке. Зато Энрик, который сидел рядом, упал в воду.

— Энрик! — закричали рыбаки. — Человек за бортом!

Не мешкая ни секунды Сигурд бросился за ним. В круговерти бушующих волн он нащупал руку тонущего Энрика: тот был слишком стар и слаб, чтобы сражаться с морской стихией. Тогда Сигурд нырнул поглубже и ухватил старика за шею. Изо всех сил работая ногами, он вытолкнул Энрика на поверхность воды.

— Сынок… — захлёбываясь, проговорил старый рыбак. — Одумайся, спасай лучше свою жизнь. Я видел старика Серапиона. А это означает, что наступает мой смертный час.

— Молчи! Хватайся за меня и плыви. Мы уже рядом… Ребята! Мы здесь!

Рыбаки подхватили Энрика и втянули на борт. Сигурд собирался последовать за ним, как вдруг кто-то схватил его. Работая руками и ногами, Сигурд сопротивлялся. Но кто-то с силой тянул его вниз. Сигурд захлебнулся. На мгновение он закрыл глаза и сквозь сжатые веки увидел свою мать: она оплакивала его судьбу. Тут Сигурду стало по-настоящему страшно.

Тёмная вода сомкнулась над его головой. Сигурд уже едва слышал голоса товарищей: не понимая, что происходит, рыбаки кричали от ужаса.

Он чувствовал, что тонет, и мысленно попрощался с прекрасной Катриной, матерью и отцом, как вдруг огромный лосось, величиной не уступавший дельфину, с золотой чешуёй, освещавшей подводный мрак подобно яркой звезде, подплыл к нему так близко, что коснулся лица. Морда у лосося была здоровенная и спокойная, розоватые рыбьи глаза казались усталыми и печальными.

Не открывая рта, он произнёс:

— Не бойся, ты не утонешь. Отдай мне только кольцо.

Он ухватил ртом половинку кольца, которую Сигурд носил на груди, дёрнул и сорвал вместе с верёвочкой. А потом поднырнул под Сигурда, взвалил его себе на спину, будто бы и не рыба он вовсе, а конь, и одним махом перенёс к лодке.

Когда рыбаки увидели Сигурда на спине необыкновенной рыбины, они притихли.

Лосось медленно подплыл к лодке. Он не любил людей, но всё равно частенько спасал их в шторм или во время кораблекрушения. Как ни странно, море тут же успокоилось, поверхность его стала гладкой, как масло. Обхватив рыбу, Сигурд плакал. Он понял, что встретил старого волшебного лосося. Теперь ему будет что рассказать детям и внукам. Вот только без половинки кольца он не сможет жениться на Катрине.

Пока изумлённые рыбаки молча затаскивали Сигурда в лодку, ему в голову пришла отчаянная мысль. Преодолевая слабость, он схватил одну из рыбачьих сетей, лежавших на дне. С ловкостью прирождённого охотника мгновенно размотал сеть и накинул её на старого Серапиона.

— Быстро! — закричал Сигурд. — Помогите мне!

Лосось обиженно забил хвостом, словно желая перевернуть лодку. Рыбаки не знали, что делать.

— Если не вытащим его из воды, мы все умрём! — кричал Сигурд. — Слышите, что я вам сказал?

Когда кто-то из моряков просит о помощи, откликаются все. Разговоры, упрёки, сомнения бывают позже.

— Раз, два, взяли! Навались, ребята!

Всё ещё испуганные и удивлённые, бессмысленно таращась на золотую чешую огромной рыбины, они напрягли все силы, и вскоре морское чудище было в лодке.

— А теперь — гребите! — скомандовал Сигурд. — Быстрее!

— Что ты наделал, — проговорил Серапион, не открывая рта и глядя в глаза Сигурду. — Что ты наделал, человечий сын…

— Давай сюда кольцо, чудище, или ты больше никогда не вернёшься в море! — дрожа от волнения, крикнул Сигурд. На самом деле он понимал, что совершает преступление.

— Вы все будете прокляты, вы и ваш город!

Так Сигурд выловил лосося Серапиона. Дома он посадил его в старую ванну, которую пришлось втащить во двор: половина рыбины оказалась в воде, а половина не уместилась и торчала снаружи. В ту ночь на море разыгрался сильнейший шторм. Даже старожилы Смолена не помнили такой ужасной бури. Первые волны, обрушившиеся на остров, унесли две рыбацкие хижины, в которых, по счастью, никто не жил. Песок и гальку, покрывавшие береговую линию, начисто смыло. Даже скалы и утёсы, громоздившиеся вдоль берега, не выдержали ударов стихии и исчезли с лица земли. Рыбаки попрятались в своих лачугах. А небо бороздили такие страшные чёрные тучи, что никто не осмелился выйти наружу и попросить Сигурда выпустить уже наконец лосося назад в море.

— Я помню, как это было, — продолжал Дядюшка Дуб. — В то время я рос напротив дома Сигурда. Мне пришлось кричать, чтобы он услышал мой голос сквозь завывание бури и рёв моря. Когда Сигурд — испуганный и измученный до предела, потому что три дня и три ночи провёл без сна, — вышел наконец во двор своего дома, я попросил его рассказать, что случилось.