Лиза Адамс - Король-лев в Бурдалакии

– Господа бурдалаки, пустите меня. Ночь на дворе, а мы устали с дороги...

Львенок Симба тоже добавил вкрадчивым голосом:

– Я так хочу есть, что даже негде переночевать...

Горлан и Хрипун, видя, что Тишка и большущий рыжий кот (львят они никогда не видели) не представляют никакой опасности, несколько смягчились. Они отложили в сторону дубинки, схватились за животы и захохотали:

– Ой, умора! Посмотрите, какие они смешные. Мальчик устал с дороги, а котику пить хочется!

Хрипун перестал смеяться, грозно посмотрел на львенка Симбу и гаркнул: – А может, тебе еще и кубышку сметаны принести?!

Горлан от смеха стал икать. Будущий Король-Лев невозмутимо сказал:

– Можно и кубышку сметаны!

Стражники захохотали, а Хрипун уже без злости спросил:

– Разве вы не знаете, что за вход в город надо платить?

Тишка-Айтишка почесал затылок:

– Вот уж не знал.

– Да об этом все знают, – сказал Горлан, – не прикидывайтесь дурачками.

– Ну и порядки! – возмутился про себя Тишка. – Скоро за то, что по родной земле ходишь, деньги платить придется...

– Не нами придумано, не нам и отвечать, – сурово сказал Хрипун. – Есть денежки – проходите, нет – катитесь колбаской.

– Куда же мы пойдем на ночь глядя? – спросил мальчик.

– Куда хотите. По приказу его величества Брюхана Змееголова Тринадцатого в город без денег пущать не велено! – строго проскрежетал Горлан и подозрительно посмотрел на сумку, которая висела на плече у Тишки.

Мальчик тяжело вздохнул:

– Нет у нас никаких денег. Откуда они могут быть? Нам и поесть-то нечего...

Горлан спросил:

– А в сумке у тебя что? А ну, покажи, бродяга, что там у тебя?

С этими словами он схватил сумку Тишки и стал рыться в ней.

Хрипун на всякий случай внимательно следил за мальчиком и ворчал:

– Знаем вас, притворщиков! Все у вас есть, только платить за вход не хотите.

– Как бы не так, – ответил Тишка-Айтишка. – Были бы деньги, почему не заплатить хорошим господам-стражникам...

– Ну, что там, Горлан, в сумке-то?

– Да ничего хорошего, – ответил стражник. – Вот, гребешок только...

– Покажи!

– Вот, смотри...

– Э-э-э, да это ерунда... – сказал Хрипун. – Можно выбросить...

Он хотел швырнуть гребешок на землю, но Тишка подскочил к нему.

– Зачем выбрасывать, ведь это память о матери. Это ее гребень. Он волшебный.

– Ха-ха-ха! – рассмеялся стражник Горлан. – Может, и эта деревянная ложка волшебная?

– И ложка волшебная... У меня все вещи волшебные.

– Это почему же? – поинтересовался Хрипун.

– Да потому, что они остались от родителей. Это память...

– Эх, бродяга, – вздохнул Горлан, отдавая сумку, – нет у тебя ничего стоящего. Таскаешь с собой дребедень всякую, дудочки разные...

– Это не дудочка, а флейта... – поправил его Тишка.

– Пусть флейта, а все равно ерунда. Как же так получается: денег нет, а еще в город пройти хочешь и громадного кота с собой тащишь.

– Да, здоровый кот, – заметил Хрипун. – Такой, если в горло вцепится, задушить может.

Львенок Симба хотел признаться, что никакой он не кот, а львенок, даже будущий Король-Лев, но Тишка вовремя наступил ему на лапу.

Вурдалаки потоптались на месте, и Горлан крикнул:

– Прочь отсюда! Идите в лес, там и ночуйте...

Мальчик печально опустил голову, а львенок Симба, видя, что дело принимает неважный оборот, взмолился:

– Граждане охранники, разрешите нам под крепостной стеной переночевать. Как же мы в лес темный пойдем? Там нечисть всякая...

Стражники переглянулись, и Горлан махнул рукой.

– Ладно, переночуйте в кустах...

Тишка-Айтишка сел под кустом и запричитал:

– Бедный я горемыка. Сирота, ни отца, ни матери. Тяжело мне жить: зимой мороз лютует, летом солнце печет. Осенью льет холодный дождь, а весной реки разливаются – ни пройти, ни проехать. Что поделаешь, когда нет родимого дома...

Львенку Симбе надоели эти причитания. Он подошел к мальчику и стал тереться о его ногу.

– Чего ты расхныкался? Ведь у тебя есть верный друг львенок Симба.

– Да, – вздохнул мальчик, – был уже у меня такой друг Кот-Мурлыка. Как только стало плохо – сразу убежал.

– Я не такой!

– Может, и не такой, – вздохнул Тишка и стал перебирать содержимое сумки, которую распотрошили бурдалаки. – Вот что у меня от родного дома осталось: деревянный гребешок от матери, родимой на память. Она говорила, что если расчесывать им кудри, то меня полюбит красная девица.

– До этого дело пока не дошло?! – то ли спросил, то ли утвердительно сказал львенок Симба.

– Пока не дошло. Есть у меня еще старинная ложка, тоже деревянная. Ее дедушка из липовой чурки вырезал. Эта ложка заговоренная, она приносит счастье.

– Как интересно! – воскликнул львенок Симба. Он лег на мягкую траву и сказал:

– Хорошо Мурлыке. Сидит себе где-ни-будь на печке или, по крайней мере, на чердаке, поужинал, наверно...

– Эх, если бы мне сейчас хоть корочку хлеба... – прошептал Тишка. Он уже пересмотрел свои вещи и стал аккуратно складывать их в сумку.

– Не тужи, – попытался успокоить его львенок. – Когда я стану Королем-Львом, у тебя будет личный повар...

– Личного повара мне не надо, я к роскоши не привык, – отозвался мальчик. – Пусть лежат мои пожитки в сумке. Гребешок напоминает мне о матушке, а ложка – о дедушке.

– Кстати, – проурчал львенок Симба, – у тебя был отличный ножик. Где он?

– Я прячу его на груди. Он висит на шелковом шнурочке. Это подарок отца... Хочешь, я спою тебе?

– Давай, я с удовольствием послушаю.

И Тишка-Айтишка запел:

Мальчик взял флейту и стал играть, да так жалобно, что стражники не выдержали и подошли поближе.

Флейта издавала хрустальные и нежные звуки. В чистом вечернем воздухе мелодия усиливала чувство печали. Она была такой прекрасной и трогательной, что Хрипун и Горлан вдруг неожиданно захлюпали носами.

– Почему вы, господа охранные генералы, плачете? – поинтересовался львенок Симба. – Это нам надо плакать.

– Почему ты нам сразу не сказал, что умеешь так играть? – всхлипывая, спросил Хрипун.

– Почему не признался, негодник, что флейта у тебя прямо как волшебная? – сморкаясь, вторил ему стражник Горлан.

– Что бы это изменило? – вздохнул Тишка-Айтишка.

– Мы бы тебя сразу в город пустили, без денег. Можете идти, мы не против. Денег не надо...

– Ты нас так разжалобил своей песней и игрой на флейте, что мы это век будем помнить, – сказал Горлан. – Идите в город, а вот флейту отдайте. По приказу его величества Брюхана Змееголова Тринадцатого велено все музыкальные инструменты отбирать...