Диана Кинг - Том и Джерри. Новая погоня

На столе секретарши мелодично звякнул полевой колокольчик. Она отложила пособие, просмотрела список и объявила:

– Младший казначей Ворон, ваша очередь.

Младший казначей Ворон нахохлился, вскочил с кресла, опять сел, прижал к груди папку с отчетами, а потом медленно поднялся, повесил клюв и с совершенно безумными глазами исчез за дверью с надписью «Хранитель большой королевской печати». Собравшиеся понимающе переглянулись и начали вполголоса переговариваться.

– Как вы относитесь к увеличению поголовья Овечьих стад за прошедший сезон дождей? – обратился вдруг к Гарольду Ушастый Кролик. – Просто какой-то демографический взрыв!

– Я тут совершенно не при чем, – заверил его Гарольд. – Мы пришли совсем по другому вопросу.

– Вот так все и отмахиваются, – горько сказал Ушастый Кролик. – А ведь проблему перенаселения австралийских равнин все равно придется когда-нибудь решать! Да только будет уже поздно! Эти Овцы оставляют после себя голую землю. Моим несчастным собратьям нечем кормиться.

На столе секретарши вновь звякнул колокольчик.

– Попечительница сиротского приюта Кукушка, ваша очередь, – сверилась со списком Черно-бурая Лиса.

Кукушка соскочила с кресла и рванулась к двери, но на полпути замерла и начала растерянно хлопать крыльями.

– Где же она? Где?.. – шептала она, обводя приемную расширенными от ужаса глазами.

Она начала метаться по комнате, выдергивая перья из своего хвоста, а потом вдруг схватила Буйвола за рога, выдернула его из кресла и прижала к груди лежавшую под ним оранжевую папку.

– Вот она, милая... – счастливо шептала Кукушка разглаживая уголки, смятые буйволовым крупом. – Теперь все в порядке... Теперь хоть в бульон...

Не выпуская из крыльев папку, попечительница сиротского приюта медленно скрылась за дверью. Буйвол поднялся с пола и, отряхнувшись, невозмутимо уселся обратно в кресло.

– Овцы очень прожорливы, – вновь завел разговор Ушастый Кролик. – И не склонны подчиняться требованиям дисциплины. Они, например, не желают обращать никакого внимания на межевые столбы, отделяющие их пастбища от наших! А ведь это уже нарушение вековых традиций, подрыв основ! Как вы объясните их поведение?

– Никак, – задушевно ответил Гарольд.

– Вот и никто не знает, – нахмурился Ушастый Кролик. – Потому что всем наплевать на традиции. Все машут лапой на нужды Кроликов! Долго ли так будет продолжаться?

– Понятия не имею.

Вновь раздался звонок.

– Сыщики Мышонок и Бульдог, ваша очередь.

– Но ведь мы в списке четвертые, а не третьи, – удивился Гарольд.

– Неужели вам не понятно? – холодно осведомилась секретарша. – Ваша очередь!

– Еще спорит, – пробормотал Ушастый Кролик, отодвигаясь подальше от Гарольда. – Так-то иностранцы чтят наши традиции!

– Какое падение нравов! – подхватил кто-то из очереди.

– Нужно установить железный занавес, – каркнули из угла. – А всех иностранцев выгнать взашей!

– Тише! – прикрикнула секретарша. – Итак, судари мои, вы идете или же вас вычеркнуть из списка?

– Да, да, идем, – капитулировал Гарольд.

Он открыл дверь и, пропустив вперед Джерри, зашел в кабинет.

Сыщики ожидали увидеть Белохвостого Орлана, но возле раскрытого окна стоял Изрядный Кабан Лукреций. На подоконнике поблескивала серебряная лохань, доверху наполненная отборными желудями.

– Знаменитые сыщики Джерри и Гарольд? – уточнил Лукреций, поворачивая к визитерам свое лоснящееся рыло, по сторонам которого торчали вверх два длинных, любовно отполированных клыка. К одному из клыков был привязан ключ от сейфа.

– Да, это мы, – слегка поклонился Джерри. – Вы не ошиблись.

– Очень, очень рад с вами познакомиться. Много о вас наслышан. Будем знакомы.

Сыщики по очереди пожали крепкое копыто.

– Вы, наверное, хотели встретиться с моим начальником Белохвостым Орланом?

– Вообще-то, да, – ответил Джерри. – Но нас вполне устроит беседа с вами.

– Вот и прекрасно, а то Филипп после этой неприятной истории слег в постель. Старость, знаете ли... А я его временно замещаю. Признаюсь, это дается мне с трудом. Жду не дождусь, когда Белохвостый Орлан почувствует себя лучше и вернется в этот кабинет. Каждый должен занимать в иерархии свое, строго определенное место. А меня вполне устраивает должность первого помощника.

Обстановка в кабинете была самая скудная: стол, заваленный графиками, диаграммами и докладными записками, стул и увеличенная копия картины «Подвиг Головастика Никанора».

– А я вот, видите, желудями балуюсь, – произнес Лукреций. – Не хотите попробовать? Говорят, очень полезно для здоровья. А как у вас со здоровьем?

– Спасибо. Не жалуемся, – ответил Джерри. – Мы, собственно, пришли вот по какому делу...

– Нужно иногда забывать о делах, – поучительно сказал Изрядный Кабан. – В мире есть столько прекрасных вещей! Например, изобразительное искусство. Как мало настоящих ценителей, которые бы понимали и чувствовали живопись! Некоторые ходят раз в год в музей и считают себя знатоками, а сами ни ухом, ни рылом... А нужно ходить каждый день и смотреть на картины часами. Вот взгляните на эту картину. По вашим мордам я вижу, что вы о ней думаете. Все правильно: это репродукция. Но даже по ней можно угадать творческую мысль художника.

– Вы полагаете... – с сомнением произнес Гарольд.

– Уверен. Художнику удалось вложить в свое произведение глубокое содержание. Он осмыслил традиции нашего общества и отобразил их на этом полотне. Вы видите не превращение Головастика в Царевну-Лягушку, а наоборот, превращение Царевны-Лягушки в Головастика Никанора. Художник воспользовался старой всем известной легендой, чтобы показать движение нашего общества.

– А куда направлено это движение?

– Конечно же к первоистокам! – вдохновенно воскликнул Лукреций. – К стародавней гармонии, к первозданной чистоте нравов, прочь от ужасов, которые несет с собой прогресс. Именно в этом и заключается нравственный подвиг Головастика Никанора!

– Кто бы мог подумать... – пробормотал Гарольд, по-новому глядя на дешевую репродукцию.

– Это, конечно, очень интересно, – тактично сказал Джерри, – но давайте поговорим о деле...

– Все дела, дела, – поник Изрядный Кабан. – Все приходят ко мне со своими заботами и проблемами... Вот и вы... Нет, чтобы зайти просто так, из уважения. Уж я бы тогда расстарался! Уж я бы... Взяли бы на троих бочонок отрубей, позвали бы секретаршу... Видали девицу? Таких еще поискать!.. А голос у нее какой!.. Настоящая исказительница народных песен. «Ах ты, Петя-Петушок, – фальшиво затянул Лукреций. – Выходи ко мне дружок...» А, здорово? А то можем на пляж рвануть. Там мой приятель живет – Пересмешник. Такие анекдоты рассказывает – никаких отрубей не надо...