Леонид Яхнин - Серебряные колесики

— Позвольте! — закричал я. — Вы меня утопите!

— Не волнуйтесь, — сказал почтальон, — вы в Стране Отражений. Здесь невозможно утонуть.

И тут я с изумлением увидел, что он весь наоборот. Да, да, совершенно наоборот: правое ухо слева, а левое — справа, руки у него тоже поменялись местами. А ноги выглядели так, будто он утром перепутал левый и правый ботинки.

Нас окружали перевернутые дома. Возле них росли странные деревья. Они упирались в землю своими разлапистыми кронами, устремив к нему длинные, как слоновьи хоботы, стволы. Стволы медленно раскачивались от малейшего ветерка. Солнце все время расплывалось и дрожало, словно желток на блюдечке.

Почтальон прочитал адрес на моем конверте и уверенно зашагал по улице.

«Хм, — подумал я, — непонятно. Обычно почтальоны смущенно вертели конверт и разводили руками. Ведь на нем был написан совершенно неправильный адрес. Такого адреса просто быть не может. Как же так?»

И тут я понял: в Стране Отражений все перевернуто. И неправильный адрес может оказаться правильным! И тогда… тогда конверт разорвут, достанут письмо, а я не смогу продолжать путешествие.

Вот почтальон остановился перед большим голубым домом. Дом стоял вниз головой, вернее вниз крышей, прочно опираясь на трубы и чердачные выступы. Почтальон прочитал адрес на конверте, взглянул на номер дома и сказал:

— Адрес неправильный. Придется отправить письмо обратно.

И тут я догадался: если перевернуты дома, то и номера перевернуты! Какое счастье, что в Стране Отражений наоборот все, все без исключения! Вдруг я опять оказался в луже. Подо мной расплывалась кругами Страна Отражений. Кто-то поднял конверт из лужи и отряхнул с него капельки воды. Это был почтальон. Уши, руки и ноги у него были на месте. Я посмотрел по сторонам. Вверху, над крышами домов, торчали трубы. Деревья, как обычно, упирались стволами в землю, покачивая большими зелеными головами. В небе светило солнце — твердое и блестящее, как медный таз.

«Путешествие продолжается», — подумал я и спокойно уснул, покачиваясь в удобной почтовой сумке.

Великий Путешественник умолк. Тима тронул его за плечо:

— Скажите, пожалуйста, — спросил он, — эта девочка-часы Тики-Так живая?

Великий Путешественник сорвал с бороды обломок сургучной печати, сунул его в рот и задумчиво пожевал.

— Не знаю, — сказал он равнодушно, — для путешественника это не имеет ни малейшего значения.

По ступенькам спускался, напевая песенку, Придворный Сочинитель. Он даже не напевал, а бормотал, но что-то можно было все-таки расслышать:

Он на минутку замолчал, запихнул в рот ватрушку и стал быстро ее жевать.

— Вы сочиняете новые стихи? — спросил Тима.

Придворный Сочинитель вздрогнул и чуть не подавился ватрушкой.

— Новые? — рассердился он. — В королевстве старых марок новые стихи? Какие глупости! Все мои новые стихи — старые.

— Как же так? — не понял Тима. — Новые — и вдруг старые?

Придворный Сочинитель гордо прищурился и посмотрел на Тиму по-птичьи сбоку одним глазом.

— Я давно уже издал полное пожизненное собрание строчек, — сказал он. — Теперь я просто беру свои старые строчки, переставляю их и составляю новое, но все-таки совершенно старое стихотворение!

И Придворный Сочинитель зашагал дальше, напевая:

— Эй, послушайте, — остановил его Тима, — может быть, вы знаете, живая эта девочка Тики-Так или нет?

— Не знаю, — небрежно сказал Придворный Сочинитель. — Я ничего, кроме своих строчек, не знаю и знать не хочу.

Тики-Так по-прежнему стояла на винтовой лестнице и мерно покачивала головой — то ли песенку про себя напевала, то ли отсчитывала секунды: тики-таки-тики-так!

«Странно, — подумал Тима. — Никто не хочет ответить, живая это девочка или просто часы? Сейчас сам узнаю!»

Он мгновенно пронесся по лестницам, взлетел по винтовым спиральным ступенькам, оказался около Тики-Так и взял ее за руку.

— Девочка, ты живая или просто часы? — спросил Тима.

Тики-Так вздрогнула.

— Тики-так, тики-так, — всхлипнула она, — я не знаю, я боюсь.

— Живая! Настоящая девочка! — воскликнул Тима. — Эй, король! Кляссер Второй! Если ваши часы испорчены, так почините их! Нечего заставлять девочку считать время!

Слова его гулко раскатились по всему дворцу, запрыгали по ступенькам, отдаваясь в каждом уголке. Словно на большой звонкий барабан грохнулась груда арбузов:

— Вр-ремя! Врр-емя!

Все замерли. Кляссер застыл с раскрытым ртом, лицо его посерело от злости и стало похоже на дырявый рогожный мешок.

— Тсс! — прошептал Главный Советчик. — О времени ни слова! О часах ни звука!

Он поманил Тиму пальцем, подождал, пока тот сбежит вниз, и потащил подальше, в самый темный угол под лестницей.

— Глупый мальчишка! — зашептал Главный Советчик. — Неужели ты не понимаешь? Время движется вперед. День за днем.

— Чего ж тут не понимать?! — пожал Тима плечами.

— Но каждый день приносит что-то — брр — новое! А это очень опасно!

— Наоборот, новое — всегда интересно! И какие слова замечательные — новость, новенькое или вот это — обнова!

Главный Советчик испуганно замахал на него руками.

— Что ты! Если обновится наше Королевство Старых Марок, то может устареть… король! — Тут Главный Советчик покрутил своим кривым пальцем перед самым носом Тимы: — Но этого не произойдет, потому что мы уже остановили время!

— Остановили? — поразился Тима. — Ерунда! А что же тогда считает Тики-Так?

— Она объявляет обед, ужин, сон. Обед, ужин, сон. Всегда одно и то же. Всегда одно и то же. Время остановилось. Но этого мало. Мы теперь заставим время идти назад!

Главный Советчик бросил Тиму и побежал к королю.

— Ваше Величество! Этот старый Часовщик все еще упрямится? Так я сам придумал, как пустить время назад!