Иоганн Музеус - Сказки и легенды

К тому же он слышал ужасный шум, словно в пропасть с огромной высоты низвергалась вода. Чем дальше он шел, тем сильней сжималось у него сердце от страха; но вскоре он с радостью увидел впереди мерцающий голубой огонек. Своды пещеры расширились и образовали большой зал. Огонек горел ярко и трепетно посреди скалистой пещеры, как висячий светильник. Вейту бросился в глаза стоявший на каменном полу медный пивоваренный котел, доверху наполненный серебряными талерами. При виде этого сокровища страх его как рукой сняло и сердце запрыгало от радости.

— Бери, — молвил дух, — сколько душе угодно. Да оставь мне расписку, долговое обязательство, коль хоть малость маракуешь в грамоте.

Должник согласился и честно отсчитал сто талеров, ни одним больше, ни одним меньше. Дух, казалось, не обращал на это ни малейшего внимания: отвернувшись, он все отыскивал письменные принадлежности. Вейт написал долговое обязательство со всей тщательностью, гном запер таковое в железный ларчик и на прощанье сказал:

— Ступай, приятель, и расходуй эти деньги, как надлежит трудолюбивому человеку. Не забывай, что ты — мой должник, и потому точно заметь, как отыскать эту долину и расселину скалы. Ровно через три года ты вернешь мне капитал с процентами. Я — беспощадный кредитор: не заплатишь вовремя, взыщу долг силой.

Честный Вейт пообещал внести долг день в день и поручился в том своей честью, однако не клялся и не закладывал свою душу, как делают обычно беспутные должники. С благодарностью в сердце простился он со своим кредитором в пещере, откуда легко нашел выход.

Сто талеров возымели столь дивное действие на его самочувствие и настроение, что он, выйдя на дневной свет, ощутил необычайный прилив бодрости, словно там, в расселине скалы, выпил эликсир жизни. Радостный, он направил шаг к своему жилищу и ступил на порог убогой своей хижины, когда день уже клонился к вечеру. Как только голодные дети увидали его, все в один голос закричали:

— Хлеба, отец, дай хлеба! Мы так ждали тебя!

Изнуренная несчастьями жена сидела в углу и плакала. Подобно всем малодушным людям, она опасалась худшего и ждала жалоб и проклятий мужа. Но тот ласково протянул ей руку, велел развести в очаге огонь и сварить кашу, да такую крутую, чтобы ложка стояла; из Рейхенберга он принес в мешке крупу и пшено. Потом поведал ей, что хлопоты его увенчались полным успехом.

— Твои родственники, — продолжал он, — оказались справедливыми людьми, они не попрекали меня бедностью, не отреклись от меня, не указали с руганью на дверь, они дружески приютили родича, открыли ему свое сердце и объятия и дали заимообразно сто талеров наличными.

С груди славной женщины свалился тяжелый камень, столько времени давивший ее.

— Постучись мы раньше в должную дверь, — сказала она, — то избегли бы многих горестей. — Она не могла нахвалиться дружбой тех, от кого раньше ждала мало хорошего, и все гордилась своими богатыми родственниками.

После стольких перенесенных невзгод муж не мешал ей радоваться и восхищаться своей богатой родней, поскольку это льстило ее самолюбию. Но женщина тянула эту волынку вот уже который день. Тогда Вейту, которому надоели хвалебные гимны жадным драконам, сказал:

— Знаешь, какое мудрое поучение дал мне богатый кузнец, когда я постучался к нему в дверь?

— Какое? — спросила жена.

— «Всяк кузнец своего счастья, — сказал он. — Куй железо, пока горячо». А потому давай-ка возьмемся за работу да потрудимся на славу, чтобы через три года расплатиться с кредиторами да избавиться от долгов.

Вейт купил пашню и луг, потом еще и еще один и под конец целую гуфу [30] Гуфа — земельная единица меры в средневековой Германии. . Благословение лежало на деньгах Рюбецаля, словно среди них был неразменный талер. Вейт засевал поле и собирал урожай и вскоре прослыл по всей округе зажиточным селянином. А в кошельке у него еще позвякивали монеты, и он постепенно расширял хозяйство. На третий год, кроме своей усадьбы, он арендовал еще одну, приносившую недурной доход. Короче говоря, ему все удавалось, за что бы он ни принимался.

Наступил срок уплаты долга, и Вейт к тому времени настолько увеличил свои сбережения, что мог вернуть его без всяких затруднений. Он приготовил деньги и в назначенный день, встав пораньше, разбудил жену, детей, велел ей умыть их и причесать, нарядить в праздничные платья, а также новые башмаки, алые корсажи и косынки, которых они в жизни своей еще не надевали. Для себя он достал костюм, в каком обычно причащался, и крикнул в окно:

— Ганс, запрягай!

— Муж, что ты задумал? — спросила жена. — Ведь сегодня не воскресенье и не праздничный день. С чего это у тебя такое веселое настроение, чего ради готовишь ты нам развлечение? И куда ты собираешься везти нас?

Он ответил:

— Хочу всей семьей навестить богатых родственников по ту сторону гор, чтобы заплатить свой долг и проценты кредитору, который помог мне стать на ноги, ибо сегодня как раз срок уплаты.

Это очень понравилось женщине. Она нарядилась сама и нарядила детей и, чтобы не ударить лицом в грязь перед богатыми родственниками и показать им, как она разбогатела, повязала вокруг шеи ожерелье из гнутых дукатов. Вейт завязал тяжелый мешок с деньгами и, когда все было готово, уселся с женой и детьми в повозку. Ганс стегнул четверку коней, и они резво побежали по ровному полю к Исполиновым горам. Перед крутым подъемом в ущелье Вейт велел остановить лошадей, сошел с повозки и то же самое предложил сделать остальным, а кучеру приказал:

— Поезжай, Ганс, медленно в гору и ожидай нас наверху у трех лип. Если мы задержимся, не беспокойся, пусть лошади тем временем отдохнут и попасутся. Есть тут одна тропинка, она делает небольшой крюк, но по ней очень приятно прогуляться.

Затем в сопровождении жены и детей он стал пробираться через густой кустарник, внимательно осматриваясь по сторонам, жена даже подумала, что муж заблудился, и принялась увещевать его вернуться назад к проезжей дороге. Но Вейт вдруг остановился и, собрав вокруг себя всех своих шестерых детей, сказал:

— Ты воображаешь, дорогая жена, будто мы едем к твоим родственникам? А я о них и думать забыл. Когда я, впав в нищету, искал у них поддержки и приюта, они насмехались и издевались надо мною, а затем высокомерно вытолкали за дверь, не дав ни гроша. Богатый родственник, которому мы обязаны своим благосостоянием, живет здесь. Он под честное слово доверил мне деньги, что так хорошо приумножились в моих руках. Сегодня как раз тот день, когда он назначил возвратить долг и проценты. Ясно ли вам теперь, кто наш кредитор? Хозяин гор по имени Рюбецаль.

Женщина пришла в ужас от этих слов и перекрестилась широким крестом, а дети задрожали и робко жались к матери, испугавшись, что отец поведет их к Рюбецалю. Они много слышали о нем на посиделках; слышали, что он страшный великан и людоед. Но отец рассказал о своем приключении, поведал, как Рюбецаль явился на его зов в образе угольщика и как с ним потом обошелся в пещере. Вейт превозносил его великодушие с такой благодарностью в сердце и с таким искренним волнением, что загорелые щеки его оросились горячими слезами.