Владимир Петров - Мишки-гамми и Принцесса

- О чем начнешь разговор с сэром Говардом?

- О, не беспокойся, Малыш, - пришел, наконец, в себя Толстяк. - Ты должен знать, с кем имеешь дело. Я все досконально продумал.

- И как мы должны вести себя? - спросила Солнышко.

- Вы сидите и ничего не предпринимайте. Я все беру на себя. Немного поговорю о погоде, потом перекинусь на виды на урожай и трону биржевые новости.

Толстяк вел себя так самоуверенно, что ничего не оставалось, кроме как положиться на него.

- Кто пойдет приглашать сэра Говарда? - спросил Ворчун и стал колоть полешки на чугунной плите возле камина, показывая тем самым, что он занят.

- Малыш, я попрошу тебя, - повел лапой Толстяк.

Тот уже был готов ринуться вперед, но Бабушка остановила:

- Это не солидно. Мы посылаем не за доктором.

- Она права, - согласился Ворчун.

- Тогда пусть идет Солнышко, - предложил толстяк.

- Ты хоть соображаешь? - возмутилась Бабушка. - А еще воображаешь себя джентльменом!

- Остается Колдун, - заключил Толстяк.

- Ну, уж нет! - опять не согласилась Бабушка. - Если Колдун пойдет, то вернется только завтра. Уж лучше ты.

- Вот видите! - поднял лапу Толстяк. - Чуть какое сложное задание, опять я! Я поражаюсь своему спокойствию, с каким переношу все тяготы и лишения. Что вы делали бы без меня? Вот я хочу знать - что? Толстяк, думай, Толстяк, помоги! Толстяк, объясни! И все Толстяк! Я скоро похудею!

- Успокойтесь, - раздался приятный голос сэра Говарда. - Если нужно найти меня, то я уже нашелся.

В дверях стоял Говард, он с восхищением смотрел вокруг себя и изумленно разводил руками.

- Вы сотворили чудо! - сказал он.

- Для нас это привычное дело, - скромно заметил Толстяк.

- Это праздник! - воздел руки к фрескам на потолке Говард.

- Сэр, как вы догадались, что мы хотели устроить праздник? - спросила Солнышко.

- Разве трудно догадаться?

- И вы догадались, что этот праздник мы приготовили для вас? - спросил Малыш, сдвинув брови на переносице.

- Нет, об этом я не догадался.

- Тогда вы знайте, - вскричала Солнышко, - этот праздник - вам.

- Чем я заслужил? - смутился Говард.

- Они все испортили! - схватился за голову толстяк. - Ах, эти дети!

Солнышко и Малыш прикусили язык, они и на самом деле увлеклись и забыли, что существует светский этикет.

- Сэр Говард, - выступил вперед Толстяк, - как вам погода?

- Простите, мистер...

- Можете просто - Толстяк.

- Простите, многоуважаемый Толстяк, но я давно уже не замечаю, какая вокруг меня погода, - с печальным видом признался Говард.

- О, напрасно! - с видом завсегдатая светских тусовок проговорил Толстяк. - От погоды зависит урожай. А разве вас не интересует, каким нынче будет урожай?

- Возможно, я огорчу вас, - сказал Говард, - но опять же должен признаться, что меня также совершенно не интересует урожай.

- Я вас могу понять, - глубокомысленно покивал головой Толстяк. - Вы слишком заняты биржевыми новостями?

- Я никакого представления не имею о бирже, - сознался Говард, чувствуя, что собеседник просто сочтет его полным кретином.

Толстяк покашлял в лапу, совершенно не зная, о чем же еще спросить. Он в эту минуту пожалел, что слишком много времени уделяет отдыху, мог бы почитать две-три книжки о джентльменах и почерпнуть оттуда кой-какие знания.

- Тогда не разделите ли с нами ужин? - предложил Толстяк, точно зная, что никто от такого занятия не откажется.

- Я очень благодарен вам, - прижал к груди руку Говард, - но мне даже неприятно думать о пище. Не примите мой отказ за обиду. Я вам очень признателен. Если позволите, я посижу у камина, а вы поужинайте.

- Чего спрашивать, - удивился Ворчун, - вы хозяин замка!

Толстяк тихо пихнул в бок Ворчуна и сказал:

- Мы немножко проголодались...

- Еще бы! - признал Говард.

- Тогда с вашего позволения...

И как ни хотелось Толстяку быстрее сесть за стол, однако он задержался, чтобы предупредить Говарда.

- Сэр, только не садитесь на то кресло, - показал он, - оно имеет усыпляющее свойство. Я это сам испытал.

- Не бойтесь, мистер, я очень мало сплю.

Толстяка очень занимало, почему сэр Говард мало спит, но еще больше ему хотелось поесть. При этом надо учитывать, что Толстяк знал, как вкусно готовит Бабушка. Он первый ринулся к столу.

Пока мишки ужинали, Говард смотрел на каминный огонь, подбрасывая поленья, и думал. В его голове рождались стихи.

Ему и впрямь казалось, что не пламя пылает перед ним, а Она в ярком алом платье танцует, зубы ее ослепительно сверкают, движения стремительны, неуловимы и прекрасны. Он так явственно вообразил, что видит Ее, что загляделся, и вздрогнул от неожиданности, когда услышал рядом:

- Сэр Говард!

Он посмотрел по сторонам. Мишки, отужинав, расселись вокруг него, и Толстяк обращался к нему.

- Могу ли я спросить?

- Что угодно? - кивнул Говард.

- Тогда скажите нам, почему вы не замечаете погоды, не интересуетесь видами на урожай, почти не едите и мало спите? Может, вы чем-то заняты?

- Да, я очень занят, - согласился Говард.

- Чем же?

- Я думаю.

- И все?

- И все. Я только думаю.

- О чем же, сэр Говард? - спросила Солнышко, удивленно вскинув брови.

- О Ней.

Говард торжественно посмотрел на своих гостей.

- Я поняла! - воскликнула Солнышко. - Вы влюблены!

- Ты права, моя девочка, - признался Говард, - я действительно влюблен, и если бы вы были так любезны и согласились выслушать меня...

- О чем вы говорите, сэр?! - развел лапы Толстяк.

- В самом деле, - буркнул Ворчун.

- Конечно согласны! - воскликнули одновременно Малыш и Солнышко.

- Говорите, сэр, если это вам облегчит душу, - кивнула Бабушка.

- У нас, у медведей, поступки гораздо более объяснимы, чего не скажешь о людях, - начал Колдун, - особенно когда это касается такого понятия, как любовь, когда человек почему-то теряет способность логического мышления и поддается одним эмоциям, зачастую необъяснимым, что приводит меня в состояние растерянности, смешанной с удивлением.

- Все? - толкнул его в бок Ворчун.

- Что все? - изумился Колдун. - Я начал излагать мысль и мне важно ее закончить, потому что это поможет нам всем понять сэра Говарда. В той книге, которую я забыл дома, есть объяснение тому чувству, которое именуется любовью, но я запамятовал формулировку и хотел бы сейчас попытаться своими словами объяснить вам.

- Может быть, не надо? - довольно выразительно посмотрел на Колдуна хмурый Ворчун.

- Не мешай сэру Говарду, - попросила Солнышко.

- А детям пора спать, - заметил Ворчун.

- Где вы тут увидели детей? - возмутился Малыш.

- Хорошо, хорошо, - поднял руку Говард. - Я могу послушать Колдуна, но уверяю, что о любви никто ничего не знает, кроме меня. Я не стал бы так смело утверждать подобное, если бы не перечитал сотни книг и не убедился, что самые великие авторы имели весьма смутное представление о любви.