Максим Климкович - Русалочка: книга-игра

– Русалочка, с чего ты взяла, что люди счастливы? Нет более неутоленных и страждущих существ, чем люди. Счастье – у нас тут, в подводном мире – тишина, покой и размеренность. А человек всю жизнь ищет приют своей душе, да так и не может найти.

– Это оттого, что у людей горячая кровь? – уточняла Русалочка.

– Нет, у людей – горячие головы! – в сердцах бросала старуха.

Русалочка надолго задумывалась. Стайки рыб, обманутые ее неподвижностью, подплывали к самому лицу и путались в волосах.

– Тишина, размеренность... – сердилась Майя, – разве скука может быть счастьем?

И тем нетерпеливее ждала она свое совершеннолетие. Она угадывала, что ее смущает в рассказах сестер: они ничего-ничегошеньки не знали о людях и их горячих сердцах.

В последний год перед пятнадцатилетием дни тянулись для Русалочки как никогда' медленно. Иногда ей казалось, что день нарочно еле плетется.

– Русалочка, ты бы хоть причесалась, – укоряла старуха.

Но Майя вяло виляла хвостом, по кругу оплывая покои дворца. Смутные мечты, неясные ей самой, заставляли Русалочку брать в руки то один, то другой предмет. Русалочка жила, точно во сне, и словно каждый день расставалась с подводным миром. В мыслях она раздаривала украшения. А море, казалось пело:

– Прощай! – и Майя могла вдруг без причины заплакать.

Но проходит все. Хрустальный ледяной покров лопнул. По морю носились бело-серые ледяные глыбы. Небо поднялось выше. А с юга в город на побережье вернулись ласточки.

– Вот ты и выросла, – вздохнула Секлеста, убирая голову Майи царским венцом из коралловых веточек. – Плыви, дитя!

Проводить Русалочку в первое путешествие на поверхность собралась вся семья русалок. Сам Нептун прискакал на гнедом жеребце и подарил Русалочке трезубец – точную копию своего. С той лишь разницей, что трезубец Нептуна повелевал океаном. А трезубец Русалочки лишь будил рябь на воде.

– А побережье? – Майя проговорилась.

Но казалось, никто не заметил.

– Ишь, жадина! –хмыкнул Нептун.

Майя покраснела. Вырулила Секлеста. Она подтолкнула Русалочку:

– Плыви же! И до свидания!

Легко, точно водяная лилия, Майя скользнула к поверхности. Сестры махали ей вслед и пели чудесными голосами о всех радостях, которые теперь доступны и младшей сестре. Их пение было нежным и сладким. Голоса обещали прекрасную жизнь и звали вернуться. Но Майя не слышала их. Зажмурившись, она вынырнула и закачалась на волнах.

Итак, пока ты идешь по верному пути. Следуй им и дальше, читай Главу 5а.

Ну и хитер Крабс, перепрыгнул несколько глав – и целых пятнадцать лет служил ведьме. И ты вместе с ним, дружок.

На шпилях приспущены флаги. Окна дворцов в царстве Нептуна плотно затянуты черной тканью. Течения колеблют ленточки черного крепа, привязанные к флюгерам и оградам.

Нептун с утра не покидал покоев. А глаза его дочерей-русалочек опухли от слез.

Каждый год в день весеннего бала в царстве Нептуна объявлялся траур. Ровно пятнадцать лет минуло, как ведьма похитила младшую дочь царя – в пятнадцатый раз над столицей жалобно звенели колокола.

Нептун, сидя за задернутыми шторами, перебирал жалкие реликвии: поблекшего попугая-погремушку и выцветший сухой цветок – подарок одной из фей.

Колокола зазвучали еще жалобнее. Звон оборвался на самой высокой ноте.

Принц на каравелле проснулся. Лунная ночь звала на палубу. Сон сбежал. Юноша поднялся по лесенке и облокотился о борт. Ему чудилось – море пело. Казалось, еще чуть-чуть – и сумеешь уловить мелодию.

– Фантазер!

Принц и в самом деле любил придумывать небылицы, а потом сам же подтрунивал над собственными выдумками.

– Вот напасть! – принц тряхнул локонами. – Нужно будет рассказать матушке-королеве, что по ночам, когда она спит, море напевает чудесные мелодии. Может, хоть это заставит ее величество прокатиться на моей каравелле.

И принц по-хозяйски оглядел судно. Корабль ему подарили совсем недавно, и принц еще не успел натешиться новой игрушкой.

Потянуло предрассветной сыростью. Принц, бросив последний взгляд на море, вернулся в кубрик и скоро заснул.

Крабс заскрипел челюстями, погрозив вслед принцу клешней. На палубе затопали. Пришлось сигать за борт.

Крабс вцепился в якорную цепь и застыл, раскачиваясь. Цепь позвякивала, ударяясь о борт каравеллы. Ночь, безветренная, прохладная, бросила лунную дорожку, упиравшуюся в борт судна.

Иллюминатор был открыт. В кубрик время от времени залетали соленые брызги и хлопья морской пены. Крабс промок до нитки, но не решался вернуться на дно, в теплый домик, вырытый прямо в иле и отгороженный от соседей частоколом. Крабс мерз, мок и злился. Юноша, спавший в подвешенном гамаке, что-то бормотал во сне и часто выкрикивал, точно его мучили кошмары. Когда цепь качнулась в очередной раз, краб решился. Самое страшное, что ему грозило, – это отправиться прямо в булькающий кипяток, а краб так замерз, что мысль о горячей ванне сейчас его не пугала.

– И почему это морская ведьма решила, что Русалочка обязательно влюбится в принца?

По мнению краба, безволосое тело с гладкой кожей, на которой ни панциря, ни чешуи, и две безобразные подпорки вместо хвоста могли бы понравиться лишь существу примитивному. А Русалочка, хоть и прожила пятнадцать лет в Черном замке колдуньи Грубэ, сохранила благородство и тонкий вкус. Задумчивая и мечтательная, она так и не привыкла к сушеным тараканам и не полюбила жабью икру, поджаренную в сухарях. Редко бывала дома, предпочитая часами сидеть в лесу и грезить о чем-то. Если краб не притащит ей немного сухих водорослей, и поесть позабудет. Сядет на песок и пересыпает его из руки в руку или водит палочкой по земле, рисуя узоры. Впрочем, Крабс относился к Русалочке снисходительно, помня, что давным-давно она спасла ему жизнь. И теперь Крабс не мог вспомнить без дрожи, как ведьма собиралась окунуть его в кипяток. Но Майя расплакалась, ведьма поковыляла укачивать младенца – и краб уцелел. И всякий раз, как Грубэ собиралась избавиться от краба, как от ненужного свидетеля, Майя начинала плакать. Грубэ смирилась – от плача красота Майи могла поблекнуть. Ведьма обращала мало внимания на ребенка, но лицо и руки Русалочки оберегала, надеясь, что когда-нибудь они будут принадлежать ей.

Майя росла, как сорняк. Никто не интересовался, чем заняты мысли девочки. Лишь Крабс старался время от времени порадовать маленькую Русалочку, но Майя больше любила бывать одна. С каждым годом она становилась все прекраснее. Колдунья радовалась: когда Майя согласится поменяться с ней лицом и телом, Грубэ станет самым красивым существом в подводном царстве. Как жаль, что непременным условием такого обмена было согласие самой Русалочки!