Максим Климкович - Русалочка: книга-игра

– Верхний мир, – Русалочка задумчиво чертила узоры на столе – лепестки, птичек, рыбку с пышным хвостом. Ее творения тут же оживали и уплывали. Майя прижала шершавую ладонь старухи к своей щеке.

– Как бы я хотела увидеть этих людей!

– Зачем? – забеспокоилась Секлеста. – У русалок своя судьба, и горе той, которая захочет жить среди людей.

– Но почему?

Существа, у которых такие чудесные сказки, казалось Майе, не могут быть плохими. Секлеста и сама толком не знала, чем опасны люди, говорила что-то невнятное. Русалочка не отставала.

– Потерпи! – сказала Секлеста. – Через год тебе позволят бывать в верхнем мире, тогда узнаешь все, что хочешь.

– А ты, – не унималась Русалочка, – хотела бы побывать в мире людей?

Но нянька явно уходила от разговора, и Русалочка огорченно отступила. До дня ее рождения было целых триста шестьдесят пять дней.

Русалочка не поленилась нарисовать календарь и всякий вечер вычеркивала из него квадратик. А если день тянулся уж чересчур долго, то вычеркивала и два.

Но так откровенно Майя разговаривала лишь с Секлестой. Все были уверены, что Майя никогда не поднимается на поверхность. Если сестры, пользуясь правом Праздника пятнадцатилетних, любили провожать пением тонущие в бурю корабли, а потом грабить затонувшее судно, то Майя никогда не брала оттуда и безделушки. На вопросы сестер отвечала с досадой:

– Ведь людей не интересует моя коллекция крабов!

Итак, ты сделал правильный выбор, прочитав Главу 3d, и теперь смело переходи к Главе 4а.

– Не забивайте детям голову небылицами! – раздался внезапно возмущенный голос, и тень гусеницы, отделившись от стены, степенно прошествовала к камину и протянула к огню все двадцать пар лапок.

Гусеница, обнаружив пропажу собственной тени, смутилась и свернулась клубочком: ей показалось, что вместе с тенью она утратила и часть уважения к самой себе.

– Чем же тебе не угодила сказка? – полюбопытствовал я, отодвигая кресло и уступая тени место получше. Всякий раз, когда мы с тобой возвращаемся из сказки, кресло оказывается ближе к каменной решетке, чем стоит обычно. Ты заметил, дружок?

– А тем, – тень гусеницы нацепила на переносицу тень очков, став сразу солиднее, – что в двух случаях из трех сказка о Русалочке оказывается неправдой! – Тень взвизгнула: – Не потерплю! Правда о Майе в Главе 3d.

Теперь я беру сказку в свои лапки!

И верно – тотчас волшебная раковина на столе съежилась, а ее тень выросла. Моя собственная тень деликатно заерзала:

– Вы не могли бы подняться с кресла?

Оказалось: я сидел на ней. Конечно, я ей тут же уступил место, а сам завернулся в плед, на случай, если кто-то придет ненароком.

И твоя тень, дружок, егозила и нетерпеливо подпрыгивала перед входом в тень раковины. Две серые фигурки, старый да малый, шагнули через черту.

– Интересно, куда это они?

– Куда-куда? – передразнила гусеница. – На весенний бал, конечно! Ведь сегодня Русалочке пятнадцать лет, и во дворце Нептуна торжества!

Мы почувствовали себя обманутыми – тень нас перехитрила. Пообещав разведать путь истинной сказки, попросту отправилась веселиться, прихватив с собой наши тени. Я не успел однако разобидеться как следует. Неожиданно тень гусеницы высунулась из раковины, энергично призывая нас лапками.

Старый звездочет, кряхтя, запахнул халат, расшитый морскими звездами, и задул свечу. Пламя побагровело и превратилось в дымный завиток.

Скрипнула дверь. Дым тут же скользнул в щель.

В келью протискивался Нептун, пряча что-то, завернутое в кусок китайского шелка. Всякий год, когда одна из дочерей морского царя праздновала свое пятнадцатилетие, Нептун и звездочет уединялись в келье предсказателя. Предполагалось, что в эти часы кудесник по звездам разгадывает будущее принцессы.

Нептун вынул из шелка пузатую бутылку, звездочет нарезал тонкими пластинами семгу.

– Выпьем, старик? – Нептун распечатал бутылку и разлил по стопкам прозрачную жидкость, приговаривая: – В этот раз – чистая слеза!

Чокнувшись, царь и вещун выпили. Нептун подмигнул:

– Еще?

Кудесник, быстро опьяневший, как все старые люди, благодушно кивнул:

– Чтоб легче предсказывалось!

Русалочка, ускользнула от няньки и гостей и, обмирая, подслушивала за порогом кельи. Но кроме звяканья хрусталя, ничего не слышала. Майя в досаде потерла подбородок. Хотя всякий год кудесник предсказывал сестрам счастье, много детей и богатство в замке, Русалочка волновалась. Ей казалось, что на ее долю счастья может и не хватить. Звезды капризны – вдруг отвернутся?

Принаряженная к балу, Русалочка чуть дышала в туго зашнурованном корсаже. Хвост оттягивали жирные устрицы – последний крик моды в этом сезоне.

Майя замерла. Ей показалось, что отец застонал.

Стон повторился.

– Ох, хороша водочка! Ох и крепка! – стонал Нептун, вожделенно поглядывая на полупустую бутылку.

– Да под ры-ыбку – вторил мудрец, накалывая на вилку лоснящийся от жира ломоть семги.

Русалочка зябла на сквозняке. Вдруг из-за огромного сундука, вращаясь, выкатилась юла. Остановилась поодаль, расправляя складки деревянной юбочки. Русалочка подплыла поближе. Юла вильнула, точно подманивая, и снова остановилась.

– Никогда не видала, чтобы юла юлила сама! – Русалочка протянула руку, но юла, теперь уже просто подскакивая, свернула за угол. Русалочке всегда казалось, что за поворотом – глухая стена, однако она поплыла следом.

Юла на минуту остановилась. Стена повернулась. Юла уверенно запрыгала по ступенькам, Русалочка нырнула за ней.

– Ты хотела подслушать судьбу? – юла глазами-бусинами уставилась на Майю.

Русалочка смутилась. Она и не подумала, что кто-то может застать принцессу за таким неблагородным занятием.

Юла успокоила:

– Я тоже всегда подслушиваю и подсматриваю! Это может оказаться полезным! – и задребезжала хихикая.

Майя поежилась. Стало страшно. Вокруг нее, почти смыкаясь, уходили вниз скользкие стены, покрытые пятнами плесени. По ступеням ползали жирные черные слизняки. Лишь свет, лившийся из-за спины, утешал. Юла чувствовала себя превосходно.

– Я вернусь! – рванулась Майя, ругая себя за любопытство и опрометчивость.

– Вернешься? – угрожающе качнулась юла.

Стена, через которую вплыла Майя, провернулась и встала на место. Сколько ни стучала Русалочка, как ни царапала камень, стена не шевельнулась. Пришлось искать другой выход. Юла исчезла, точно ее и вовсе не бывало.

Ступени упирались в площадку, расходившуюся тремя коридорами. Русалочка никогда не слыхала, чтобы под дворцом Нептуна были тайные подземелья. Где-то впереди хохотала юла: