Пек Лепрекон - Необыкновенные охотники на привидений против графа-вампира

– Отчего бы нет?

– Так он же когда жил!

– Да я не про того Сервантеса, а есть другой. Впрочем, у него чуть другая фамилия. Но это не имеет никакого значения, потому что я хотел сказать, что и сам балуюсь пером.

– Ой, покажите же какую-нибудь свою книгу, – живо попросила Катрин.

– Пожалуйста! – Ион тут же извлек толстый фолиант, положил на стол и раскрыл.

Катрин с любопытством заглянула в книгу и разочарованно проговорила:

– Так это не английский язык.

– Совершенно точно заметили, – сказал Ион, скрестив на груди руки и нагнав на лицо профессорскую важность.

– А какой же? – спросила любопытная Катрин.

– Ионийский, – сказал Ион.

– Я не слышала о таком языке.

– Вы и не могли слышать.

– Кто же на нем говорит?

– Я.

– А еще кто, кроме вас?

– Кроме меня, никто. Только я один.

– Но такого быть не может!

– Очень даже может. Вы же слышали о языке эсперанто? Ну вот. Искусственный, то есть придуманный язык. Если придумали эсперанто, почему нельзя создать ионийский язык? Логично? Я однажды на досуге задумался над этим вопросом и тут же взялся за дело.

– Вы написали эту книгу на языке, который, кроме вас, никто не знает?

– Совершенно точно!

– А зачем? Ведь никто не прочитает. Насколько я понимаю, книги пишут для того, чтобы их читали.

– Так поступают все писатели, но не я.

– Прошу простить меня, но я не понимаю.

– Я уже говорил, что являюсь носителем всех мудростей.

– Тем более!

– Какой же я буду носитель, если эту книгу будут все читать? Логично? Получается, что я один знаю все мудрости.

– А граф? – спросила Катрин.

– Что граф? – раздался голос.

В дверях стоял граф. С криком радости Катрин бросилась к нему, прижалась, и граф невольно обнял ее. Она лепетала какие- то детские слова и плакала от неожиданного счастья.

Граф стоял, уставясь в пустоту, и руки его, словно сами по себе, крепко обнимали Катрин.

– Успокойся, я приехал.

Голос был не суров, и лицо было не злобно.

«Я не проявляю слабость, – утешал себя граф. – Я поступаю правильно, отложив роковой для нее час. Зачем же тогда я разбудил мозг и сердце Арис? Пусть Катрин пообщается с ней, узнает кое-что. Арис разбудит в ней страх и отчаяние. И пусть этот страх томит Катрин несколько дней. Разве плохо придумано? Думаю, что очень даже остроумно. Поэтому я могу пока вести себя с Катрин также, как и прежде».

Но на самом деле граф обманывал сам себя. Он не смог бы в эту минуту погубить Катрин, столько в ней было трогательного доверия.

– Мы поужинаем вместе? – спросил он Катрин.

– Да, да, – ответила она с неподдельной радостью, как ребенок.

– Я жду тебя в столовой. Арис проводит.

Граф поцеловал Катрин в щеку и удалился.

– Продолжим нашу ученую беседу? – спросил забытый Ион.

– В другой раз, – ласково сказала Катрин.

Она поспешила в свои покои и тут же вызвала Арис, чтобы та помогла приготовиться к ужину. Катрин хотела выглядеть неотразимо и тем осчастливить графа.

Арис молча помогла ей принять ванну, потом разными мазями натерла тело и причесала волосы.

Уже одевшись в вечернее платье, Катрин спросила Арис:

– Это правда, что говорил садовник?

Арис молчала, поправляя госпоже спинку платья.

– Ты же слышала, Арис, что он говорил о тебе. Скажи, что это неправда.

Арис ничего не ответила. Закончив с платьем, девушка отошла в сторону и приняла свою обычную выжидательно-покорную позу. Катрин полюбовалась своим отражением в зеркале и обернулась к Арис. Та стояла, опустив глаза.

– Почему не отвечаешь? Я приказываю ответить, правда ли, что ты робот?

Катрин подошла ближе к Арис. Та подняла на госпожу глаза, и Катрин онемела. Она увидела в глазах Арис такую боль, что ей стало страшно. Это были живые, выражающие внутреннюю муку, глаза.

И сама не понимая почему, Катрин торопливо сказала:

– Иди.

Потом она спохватилась:

– Проводи меня в столовую.

Проходя по коридорам в сопровождении Арис, Катрин молчала. Молчала и Арис. И только в дверях столовой Катрин спросила Арис, догадавшись:

– Ты не можешь говорить?

Арис согласна кивнула.

– Ну, иди, – сказала Катрин.

За огромным дубовым столом, персон на двадцать, сидел граф. Он поднялся при появлении Катрин и шагнул ей навстречу.

Выдвинув стул, он подождал, пока подошла Катрин, и усадил ее. Вернувшись на свое место, граф отпил вина и кивнул на фужер, стоявший перед Катрин,

– Или ты хочешь нектара?

– Нет, – ответила Катрин. – Я попробую вина.

– Как ты проводила время без меня? – любезно спросил граф.

– Скучала, – ответила коротко Катрин.

– С таким собеседником, как Ион?

– Может, я огорчу вас, но он мне изрядно надоел, – призналась Катрин. – Сочиняет такие истории, будто я ребенок.

Если бы ее эти слова слышал Ион, то наверняка весьма огорчился бы. Но Ион в это время пребывал в прекрасном расположении духа. Ему почему-то казалось, что он ни капельки не соврал, а все, что рассказывал, было на самом деле.

– На него иногда находит, – улыбнулся граф.

Он подумал, что более нужды в Ионе нет, поскольку изменились планы, и надо будет этому пройдохе сказать, чтоб он оставил Катрин в покое. А Ион лежал на крыше под солнышком и мечтал, как завтра он будет показывать фокусы Катрин, а в этом деле он великий мастак. Вот уж она хвалить его будет!

– Если тебе будет лучше, проводи время с Арис, – предложил граф, отпивая мелкими глотками вино.

– Да, конечно, – согласилась Катрин, – если бы еще она не молчала.

– Она не отвечает госпоже?

– Прежде она отвечала, а теперь молчит.

Граф легким шлепком ударил себя по лбу ладонью:

– Я же забыл! Вот уж действительно рабыня. Я бросил фразу: «Ни слова больше». Она приняла это как приказ, потому и молчит. Я отменю это.

Катрин благодарно улыбнулась графу.

На моторной лодке охотники за привидениями подплыли к каменистому острову и заглушили двигатель. Шлюпка развернулась и закачалась на поднятых ею волнах.

Все четверо смотрели вверх. Отвесной стеной поднимались скалы метров на сто.

– Не взобраться, – определил Уинстон. – Слишком гладкая стена, скажу вам.

– У нас нет другого выхода, – пробормотал Питер, почесав в затылке, – придется лезть.

– Ты первый, – предложил Уинстон, – мы за тобой.

– Если бы снаряжение альпинистов... – вздохнул Питер.

– Да, – подхватил Уинстон, – или маленький вертолетик. А?

Шотландец сердито посмотрел на друзей и сказал:

– Опять вы разболтались. И как не устают ваши языки. Я давно натер бы мозоли.

– Прости, Рэй, – повернулся к нему Уинстон, – Мы будем молчать как рыбы, если ты будешь говорить что-нибудь толковое.