Диана Кинг - Мишки-гамми и Невезучки

– Прости, Вольдемарчик, задумался, – пробормотал Ворчун и открыл глаза.

– Похоже, тебе надо как следует отдохнуть. Что-то в последнее время ты начал отключаться, – отеческим тоном заметил Вольдемар.

– Наверное, ты прав, – согласился Ворчун.

Он твердо решил не спорить с Вольдемаром. Это и для дела лучше, и для здоровья полезней.

– Так куда мы поедем? – спросил Вольдемар, перебирая в руках уздечку.

– У тебя что, есть варианты? – поинтересовался Ворчун, осматривая окрестности.

– Ну, можно возвращаться на ту тропу, по которой мы ехали, можно идти напрямик, в деревню, – начал рассуждать сын аптекаря.

– Поступай как считаешь нужным, – сказал Ворчун, – я всецело полагаюсь на тебя!

Вольдемар на минуту задумался и решительно свернул на тропу, которая, казалось, напрямик вела в деревушку.

Тропа оказалась очень узенькой: два путника едва могли разминуться на ней. С каждым километром она все больше сужалась, и ослику приходилось буквально протискиваться между камнями или прижиматься к скользкой каменной стене, чтобы не свалиться в пропасть.

Вольдемар шел впереди и тоже словно прилипал к каменной стене с таким видом, как будто от этого зависело спасение его души. Иногда он проявлял прямо-таки чудеса виртуозности, перепрыгивая с камня на камень или протаскивая ослика между двумя булыжниками, где можно было протащить разве что велосипед, да и то без педалей.

Ворчун расслабился в седле, пытаясь представить, что ждет их в конце пути, если его теория верна. А в том, что его теория верна, он ни на секунду не сомневался. В идеальном варианте в конце пути их должна была ожидать сама Николь. Но Ворчун был согласен и на какую-нибудь вещичку, которая принадлежала бы девочке. Детективу был необходим любой след, указывающий на ее нынешнее местонахождение. Но то, что тропа, которую выбрал Вольдемар, приведет к искомому результату, казалось абсолютно верным.

В конце тропы не оказалось ничего: ни самой Николь, ни следа, ни записки. Лишь тупик в виде замшелых гранитных стен, что исключало дальнейшее продвижение вперед.

Для Ворчуна это был жестокий удар, потрясший его стройную теорию. Он доверился Вольдемару и просчитался: тому опять не повезло. При этом они ни на шаг не приблизились к цели, скорее удалились, так как им надо было возвращаться.

Возвращаться к развилке пришлось задним ходом – развернуть ослика на узкой тропе оказалось невозможным. Вольдемар изо всех сил уперся в лоб ослика, тащил его за уши, но они придвинулись всего на несколько метров. На беду в животе у ослика сильно заурчало. Его надо было срочно кормить, а овес у путников уже закончился.

Солнце скрылось за горными вершинами. В ущелье воцарились сумерки. Еще через полчаса уже ничего нельзя было рассмотреть на расстоянии вытянутой руки. Предпринимать что-либо в таких условиях было бы совершеннейшим безумием, и компаньоны решили заночевать прямо в ущелье.

Поужинали всухомятку, ведь, несмотря на большой запас провизии, разогреть ее было не на чем – в ущелье не было дров.

Вольдемар развернул палатку и поставил ее так, что и ослик оказался внутри. После того как палатка была застегнута, они очутились словно в неприступной крепости. Единственное, что могло угрожать ее обитателям, – смерть от жажды. Но до этого было еще далеко благодаря фляжке с целебным соком-гамми, которую предусмотрительно взял с собой Ворчун.

Словом, оставалось уповать на то, что кто-то найдет и поможет выбраться из ущелья попавшим в беду спасателям до того, как они умрут от холода и жажды.

С надеждой в душе Ворчун и Вольдемар легли спать. Несмотря на обилие впечатлений, а может быть, благодаря им, Вольдемар заснул мгновенно. Ворчун же долго ворочался с боку на бок, пытаясь понять, почему его стройная теория дала сбой. Так и не найдя ответа на этот вопрос, Ворчун решил, что дело детектива – разгадывать преступление, а не придумывать различные сомнительные теорийки. Однако ему не в чем себя упрекнуть. Он с самого начала утверждал, что все эти поиски, основанные на безумных идеях чокнутого отца Доминика, – бесполезная трата времени. И разве он оказался неправ?!

Рассвет не принес ничего нового Ворчуну и Вольдемару. Они прочно застряли в расселине.

– Доброе утро! – приветствовал Ворчун своего товарища по несчастью.

– Доброе утро! Что делать будем? – Вольдемар был явно озадачен создавшимся положением.

– Сейчас перекусим и будем ждать, пока нам кто-нибудь не поможет... – ответил Ворчун. – Ведь Толстяк и Малыш должны привести доктора...

– И долго ты так предлагаешь ждать? – отозвался сын аптекаря. – Вероятнее всего, Толстяк и Малыш не нашли нас на том месте, где оставили, и сейчас просто не знают, где нас искать.

– Да-а... Может, посидим до обеда, а может, до вечера, – произнес Ворчун. Во избежание дальнейшего невезения ему не хотелось трогаться с места.

– Я думаю, если мы не вернемся к вечеру, наши друзья начнут поиски.

– А может, попытаемся все-таки вытолкать ослика задним ходом? – предложил Вольдемар.

– Это бесполезно. Я знаю, что ослики задом не ходят, – отрезал Ворчун

– Но не будем же мы сидеть сложа руки?! – вскричал Вольдемар.

– Не забывай, что основное достоинство сыщика – это терпение, терпение и еще раз терпение! – усмехнулся Ворчун.

Мальчик задумался. Но похоже, что аргументы Ворчуна его не убедили.

– Ну, хватит рассуждать, пошли! – почти приказал Вольдемар.

– И речи об этом быть не может! – сказал Ворчун, потягиваясь.

– Я здесь главный, и я говорю – пошли! – повысил голос Вольдемар.

– А я говорю: вылезай из палатки и не приставай ко мне! – парировал Ворчун. – Это приказ!

– Ах, ты уже начинаешь мне приказывать? – сдвинул брови Вольдемар. – Кажется, ты забыл, кто глава экспедиции? Придется тебе напомнить!

– Я должен привезти тебя назад живым, – повысил голос Ворчун. – И я привезу тебя живым, что бы ты о себе ни вообразил!

– Я главный в этой экспедиции! – закричал Вольдемар, чувствуя, что почва уходит у него из-под ног. – Так сказал отец Доминик!

– Да ты никто! – махнул рукой Ворчун.

– Что?!

– Да, да, никто! Ты знаешь, почему для этой экспедиции выбрали именно тебя?

– Нет.

– Так я тебе объясню! Я не хотел этого говорить, но, видно, придется! – Ворчун решил быть искренним до конца. – Тебя выбрали потому, что ты, как и дочь мельника, не можешь и шагу ступить, чтобы не случилось какое-нибудь несчастье или что-нибудь себе не сломать! Ты и Николь – настоящие невезучки. Да мы тебя и прозвали так – Невезучка!

Вольдемар молчал, потрясенный. Он пытался что-то сказать, но мысли путались, а трясущиеся губы издавали лишь какие-то нечленораздельные звуки.

– Не, не, не... может быть! – пролепетал он наконец.