Виктор Близнец - Земля светлячков

Сквозь тучи и туман пробивался на востоке мглистый рассвет, стоусы и триусы поспешили домой, с челнов им было видно: на всём песчаном берегу сереют два холмика — высокая могила и чья-то грузная ссутуленная фигура.

Это сидел Вертутий, смяв пятернёй лицо, и слушал, слушал грустную песню ветрячка. Тот крик: «Де-е-да-а!» — до сих пор пронизывал ему грудь.

Пришли и ушли пещерники, сгинули, как гнилой хворост под весенней водой. После них остались только голые потрескавшиеся скалы на тех местах, где когда-то были грибные поляны. Стоусы и триусы снова собрались у профессора Варсавы на совет: что делать, как спрятать скалы, как закрыть чёрные камни мхом и лесом? Профессор, по своему обычаю, выступил в подземном лунарии с глубокомудрыми словами. На глазах земляков он взял сухую шишку, вытащил из неё полдесятка зёрнышек — таких плоскобоких, с красными хвостами-крылатками. Дунул на ладонь — и сосновые зёрна штопором полетели вниз, словно ввинчиваясь в землю, силой пробуравливая сухую твердь. «Вот так надо — живым буравом!» — закончил профессор. Одним словом, стоусы и триусы вышли вместе в лес и засеяли скалы горной сосной. Маленькие сосенки очень плохо приживались на голом камне, на утёсах. А отдельные пещерные разбойники, которые ещё блуждали тогда в болотных дебрях, выползали и украдкой, назло, вырывали деревца с корнями. Война эта длилась аж до грозы, до бурного ливня. Кто знает, или это сама буря, или, может, профессор Варсава так сделал с своими учениками: от удара молнии затряслись горы, и обвалом засыпало все выходы из пещер. С того дня диких разбойников больше не видели в этих краях.

А лес, озера и пуща — все жило своей извечной, своей недремлющей жизнью.

Заходило солнце, и снова звучал над миром торжественный вечерний звон:

Бом,

Бом,

Бом!

Сторож леса оповещал всех стоусов и триусов, что день закончился и что пора им просыпаться — их ждут большие и малые хлопоты.

Сиз блаженно потянулся, нежился в мягких подушках. Он позволил себе ещё подремать, ну одну только чуточку. Он и не заметил, как в его комнату, где в беспорядке лежали толстые учёные книги, влетел какой-то маленький комочек. Влетел, быстро промелькнул под потолком и сел на высокий комод.

— К-у-ку, кук! — и смолк.

Сиз раскрыл сонные глаза. Ты смотри — чудеса! На комоде сидел — вы никогда не догадаетесь кто — серенький маленький кукушонок. Он два раза прокуковал, на большее у него не хватило голоса.

— Ах ты, мой голубь! — засмеялся Сиз и потянулся к трубке. — Это, видно, тебе сказала про меня старая и добрая моя кукушка. Правда? Ну что ж, давай знакомиться: я Сиз Двенадцатый, а ты кем будешь мой защитник, сыном или дочкой?

Сиз протянул руки — и на ладонь ему села маленькая пташка. Она, наверное, не очень давно вылетела из чужого гнезда: пёрышки на ней торчали короткие, а около клюва лежали два жёлтых кружочка. Весело и словно немного лукаво глянул кукушонок на хозяина: мол, а где ваши пухленькие пятки, которыми так часто хвалилась моя мать?

Сиз был не гордый. Сказал добродушно: «Кхе!» — и потянул на себя одеяло, показал малышу свои чистые, золотые до блеска пятки.

Засмеялся.

— Расти! — сказал весело. — Набирайся голоса! Как оперишься по-настоящему, серебряной росой прополощешь себе горлышко на лугах, тогда прилетай. Будешь куковать мне ровно двенадцать раз.

Кукушонок порхнул с ладони в окно, легко и незаметно, словно его и совсем тут не было. Сиз опустил ноги с кровати. Знал, что тёплые туфли, кашне, сорочку, подтяжки — всё ему приготовили заботливые руки Мармусии.

Закурил и, приговаривая: «Кхе! Добрый табак, чтоб его!» — с кольцами дыма в усах потопал на улицу.

Стал в дверях, глянул, что делается в мире.

И снова, как в старое доброе время, полная луна висела над лесом. Там, на лугах, грустно и мечтательно выводила песню стоусовка, так тихо и звонко было на земле, и звёзды, бесчисленные звёзды, словно пучки красной калины, глядели с неба!

А Сизов дом? О, теперь у Сиза был новый дом, ещё краше прежнего.

Его строили всем миром. Из крепкого свежего дерева, хорошо выструганный, он каждой дощечкой светился под луной — таким тёплым, золотым блеском, каким отливает струганая сосна и смолка. А на доме… Сиз глянул и взволновано подкрутил ус. На доме стояло не два, а три ветрячка. И все новые. Их принёс Вертутий. «Один пусть шумит тебе за меня, — сказал брат Вертутий, — другой за Чублика, а третий, назло всем другим нашим врагам, пусть крутится против ветра!»

Сиз попыхтел трубкой и толкнул чубуком ветряки. Все трое весело завертелись: один мягко замурлыкал, как кот на солнцепёке, другой сухо, кленовым голосом тарахтел, а третий шпарил крыльями против ветра. Словом, вели свою песню три ветрячка, ещё раз напоминали всем, что в краю Длинных озёр по-настоящему настала тёплая летняя ночь.

— Кхе! Хорошо пахнет сосной! — сказал Сиз и понюхал: из леса доносилась свежая, чистая прохлада, густо-густо настоянная на сосновой хвое.

Кое-кто уже и забыл, как два года тому назад тянуло из пущи тяжёлым дымом. Было, было такое, лучше не вспоминать! Стоусы, маленькие и взрослые, толпами ходили в лес, собирали грузди и опенки. Вот, бывало, разгребает кто-то хворостиной, разворошит груду листьев, ведь опенки очень любят прятаться под сухим дубовым листом, и вот — какая-то колода внизу, чёрная, обугленная…

Стоусы с немым страхом отходили прочь, искали чистых полян, но где-то снова натыкались на обугленную колоду, присыпанную листьями.

— Эх! — сказал Сиз, отгоняя недобрые воспоминания; такая благодать стоит под звёздами, а ему приходит на память чёрт знает что!

Уж лучше вспомнить, как он блуждал недавно за Кабаньей речкой, утомился, сел, усталый, в тени под деревом. Вытащил табак, кашлянул, оглянулся. Смотри, что-то очень знакомое место! Вот же! Вот тут они залегли тогда с Чубликом, притаились, а из пещер выходили полки, разворачивались…

Сиз выжег трубку и пошёл открывать ворота. Потом рукавом протёр медную табличку, подышал на неё, старинные буквы ещё сильнее засверкали, и луна тоже загляделась на красноречивое объявление:

ВСЕМИРНО ИЗВЕСТНЫЙ МУЗЕЙ СВЕТЛЯЧКОВ

ДОКТОРА ТРУТОВЕДЕНИЯ И ЛИЧИНКОВЕДЕНИЯ

СИЗА XII СТОУСА.

ВХОД БЕСПЛАТНЫЙ!

ОТКРЫТО ТОЛЬКО НОЧЬЮ.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!

А внизу было дописано: «Заходите только королевским шагом. Оп-ля-ля!». Сейчас он постоял в дверях, открыл подземный музей и тут услышал на лестницах чьи-то шаги. От озера шло двое: Вертутий и маленький, но очень степенный триусик лет семи-восьми. Ага! Это Вертутий вёл своего младшего внука. Но посмотрите: он как две капли воды был похож на Чублика! Такой же белоголовый, такой же сдержанный взгляд из-под бровей и такое же любопытство ко всему.