Виктор Близнец - Земля светлячков

— Ага! Ага, клюнуло, повело, — торжествовал Сиз. Он радовался не меньше за Чублика. — То, мой дорогой, обычные личинки. То есть не обычные, а личинки различных светляков… Я же говорил вам, я говорил вам, дорогой Вертутий, — насел вдруг Сиз на соседа, — я просил вас: дайте мне вашего внука в обучение! Мы бы тут ого-го! Мы бы тут с ним такое сотворили! А вы? К старому Варсаве, к этому отшельнику, отправили! Ну хорошо, это ваше дело, пускай себе ловят парашютики, — словно примирительно, но с горькой обидой в голосе закончил Сиз и повернулся спиной к Вертутию, а лицом к Чублику. — Смотри, журавлик! Ты думаешь, почему этот берёзовый пень светится? Думаешь, само дерево светит? Э, брат, нет! Приглядись: древесина вся пронизана грибницей. И это грибница горит, пылает, светит — и как она светит? Видишь, холодно-белым огнём. Белым огнём, да ещё и с глубоким, голубым отливом. Э-э, брат! Я тебе ещё не такое покажу! Пойдём скорее во второй зал, к жукам!

Чублик и глазом не успел моргнуть, как его потащили дальше. Снова какие-то двери, и тут уже сам Сиз остановился на пороге и воинственно подкрутил усы. Он знал, что кто бы не глянул туда, в темноту, то воскликнет: «Ох ты ж, мамочки!»

— Мамочки ж мои! — тихо промолвил Чублик.

Если в первом зале стояло густое, мохнатое сияние, если оно ровно и спокойно лилось из стен, то тут!.. Что-то необыкновенное, волшебное: было страшно и темно, как в глубокой пещере, и в этой густой мгле блуждало множество маленьких огоньков-фонариков. Нет, огоньки не блуждали, они порхали, летали, выписывали круги и сложные пируэты. Темнота светилась синим и лиловым от этих огоньков, от мириадов звёздочек, от угольков, что вспыхивали и гасли. А потом снова вспыхивали и гасли. И снова гасли и снова вспыхивали.

— Ну как? Ну как тебе, Чублик? — выкрикнул над ухом Сиз.

— Ух ты! Это жуки-светлячки? Это они сверкают?!

— Да, да! — подпрыгивал и горячо дышал ему в затылок Сиз. — Это они, жуки-светлячки! Лампирисы, как их называют на латыни. Но послушай: светят, дорогой мой коллега, не все жуки. Светят самочки, а иногда и самцы. У них на брюшке есть такие светящиеся поясочки, такие полоски, вот они и посылают сигналы в темноту. А вот! Это твой знакомый, Чублик! Глянь, ты его видел в лесу.

Сиз вынул из кисета какой-то уголёк (это был дупляной светляк), посветил им над одним столиком. И взяв из мха, положил Чублику на ладонь какого-то ночного жука. Серого, очень простого и неприметного ползуна.

— Ну что, узнаёшь?

Чублик помялся, потом покашлял, как это делал дед Вертутий, и так дипломатично помотал головой: мол, я бы узнал, только оно что-то не очень узнаётся…

— Ты что! — аж вскрикнул над головой Сиз. — Да это же наш великий светляк, Лампирис-ночник, он везде под ногами есть в лесу! Слышал, в народе его называют Иванов червячок! Ай-ай-яй! Что ж это делается?! Куда смотрит ваш Варсава, что он вам там показывает, чем он головы вам забивает?.. Ну ничего, айда вперёд, всех жуков не осмотришь, их только тех, что светят, две тысячи видов. Две тысячи! И почти все у меня есть! За пять дней не осмотришь! А вот одного я вам покажу! Покажу одного, ведь это моя гордость. Смотри: жук-кузнечик Кокухо. Я его привёз с Амазонки, из тропического леса. Ну как он тебе, а? Порхает? Мирное созданьице, правда? А если бы в джунглях ты его увидел, тёмной-тёмной ночью, да ещё ночная птица Куа над тобой прокричала?! А тут за криком из глубокой темноты синий огонь прямо на тебя летит: пых-пых! А? Как бы ты тогда себя чувствовал?

Наш серьёзный Чублик приоткрыл пухленькие губы и заулыбался. После того Иванового червячка, чтоб его, после позора Чублика немного отпустило, и он уже смелее спросил, показывая рукой в угол, в тёмный пещерный зал:

— А что это там? Такими огненными нитками, такими жгутами извивается? Словно огонь косами течёт над землёй?

— А-а! Это, брат, тоже редкость — дождевые червяки, привёз их из далёких краёв. Я их называю: «Косы русалок». А ещё у меня есть всякая мелочь: ногохвостки, рачки, многоножки. Светят, светят, маленькие бесенята! Только знаете, — вперёд, дальше, мои дорогие коллеги, ведь нас ещё ожидают новые залы — рыбы, медузы, кальмары. Там, скажу вам по секрету, кое-что есть!

Вот до этих слов («там кое-что есть!») дородный, на чудо спокойный и солидный Вертутий топтался весь час позади, что-то равнодушно рассматривал, а что-то и быстро пропускал, лишь бы только Сиз не видел, покашливал себе, поднимал глаза вверх и говорил протяжно и задумчиво своим трубным басом: «Кха-кхам!.. Гляди, и бывает же такое на свете!» Но вот послышалось Сизово очень красноречивое: «Там кое-что есть», — и степенный Вертутий вырвался первым, затопотал в коридоре, а дальше в какой-то галерее, где тоже было темно и где в глубине мягко горел голубой, приглушённый свет.

Чублик подался за дедом. В новой галерее он услышал: где-то, будто бы сверху, течёт вода. Она шумит и плещет так, как шумит и плещет горный ручей, сбегая по крутому камню.

Ага! Вот оно что! В пещерном зале стояли большие аквариумы. И не просто аквариумы, а словно подводные гроты с маленькими скалами, с кораллами, которые разрослись и тянулись вверх, напоминая собой то пустынные кактусы, то диковинные звёздчатые бутоны цветов. И водоросли, водоросли развевались кругом, будто их овевал могучий ветер глубины.

Подводный мир! Морское дно, от него лилось мягкое искристое свечение.

Чублик присел. Он и не заметил, как рядом примостился и дед Вертутий. И тут выплыла к ним рыбина. Выплыла из-за грота и — о чудо! На кончике её длинного-длинного носа что-то светилось. Ну словно лампочка, свечка или маленький фонарик. Рыбина повела своим хитрым носом туда-сюда. И фонарик на её носу плавно затанцевал в воде, словно чему-то удивляясь. И вот!.. Из каменной пещерки-норы выглянула маленькая рыбёшка. Её, видно, заворожил, загипнотизировал этот огонёк, что так элегантно, под лебединые взмахи шёлковых водорослей плыл в медленном танце. Ах, этот проказливый огонёк! Простодушная рыбка подплыла совсем близко к нему. Она ткнулась носом (как Чублик в зелёное стекло аквариума) и стала присматриваться: что же это такое? Может, маленькая звёздочка, одна из тех, что светят ночью над широкими водами океанов? Может, она опустилась на морское дно?

А фонарик манил, манил к себе…

И тут — хап!

Длинноносая рыбина клацнула пастью и молниеносно, вмиг проглотила доверчивую рыбку.

И, словно ничего не случилось, снова засветила добрым, не скажешь, что злодейским, фонариком над притихшей пещерой.

— Вот так-так! Да она же её сьела! — воскликнул Чублик, и в голосе его прозвенела такая детская, такая простодушная обида и удивление.

— Ха-ха, сьела! — засмеялся Сиз и даже утёр тёплую растроганную слезу. — Сьела, вражья душа, и не облизнулась! Поэтому она так и называется: рыба-удильщик. Видите, как ловко подманивает к себе, как зачаровывает добычу! Музыкой, светом, танцами. А вот, полюбуйтесь, ещё один типчик. Тс-с-с! Выплывает, выплывает из-за кораллов! Чудо, а не рыба! Мешкорот! Обращаю ваше высокое внимание: фонарик у него не на носу, а просто в пасти! Ну, а какой силы пасть, не нужно, думаю, говорить. Вы сами видите — корзина! Корзина да и только! Рыба сама так и плывёт, так и плывёт в эту пасть на свет…