Джанни Родари - Гондола-призрак

огоня длилась уже несколько часов. Все это время Арлекин, продолжая усердно грести, тщетно пытался объяснить себе загадку гондолы, которая, хотя и была пуста как миска, вылизанная голодным псом, быстро двигалась вперед, ловко вписываясь в паутину венецианских каналов, набережных и мостков. Утомившись от напрасных дум, он заключил: «Не иначе, сам дьявол ее волочет. Мессер Вельзевул [14] Вельзевул — один из демонов, подручных Сатаны. Занимает важное место в заклинаниях и обрядах средневековых колдунов и чернокнижников. , пожалуйста, не так шибко. Эта гребля начинает мне докучать».

В этот момент гондола без гондольера резко завернула в просвет между двумя дворцами, да так неожиданно, что Арлекин не сумел на полной скорости повторить этот маневр, и его лодочка проскочила добрый десяток метров вперед.

— Стой, куда! — взвизгнул маскированный господин. — Поворачивай назад, болван! Если упустишь, получишь от меня не тысячу дукатов, а тысячу оплеух!

Арлекин попытался было нагнать преследуемую гондолу по маленькому боковому каналу, но тот оказался глухим, так что ему пришлось возвращаться обратно и потом уже углубиться в нужный канал — до того темный и вонючий, что казался проходом в ад. И вот она — гондола-призрак! Покачивается спокойно на волнах, в пятидесяти метрах перед ними.

Арлекин настиг ее несколькими мощными гребками. Синьор Маска (а именно так, да будет вам известно, надлежит в Венеции обращаться к любому маскированному человеку, без различия в возрасте и звании) [15] В XVI–XVIII веках карнавалы в Венеции длились в общей сложности более полугода. В это время все ходили в масках, официально «не узнавая» Друг друга, и только по богатому или бедному костюму можно было различить, где патриций, а где слуга. Современный венецианский писатель Тициано Скарпа объясняет этот непостижимый для нас обычай тем, что Венеция — очень маленький и скученный город, все жители которого постоянно на виду друг у друга, так что маска была единственным способом укрыться от взглядов соседей. придирчиво осмотрел ее спереди, сзади и даже снизу, для чего зажег оказавшийся при нем фонарь.

— Она? — уточнил Арлекин.

— Она-она, чтоб тебя. Я прекрасно узнаю эту гондолу по той простой причине, что она моя собственная. Но его здесь уже нет.

— Кого? Мессера Вельзевула?

— Не суй нос не в свои дела. Довольно тебе и того, что по твоей милости я лишился сейчас по меньшей мере двадцати тысяч цехинов.

Разрыдавшись, незнакомец сорвал маску и принялся яростно топтать ее ногами.

— Ах ты, батюшки! — ахнул Арлекин. — Синьор Панталоне! Что ж, добро, не буду совать нос в ваши дела. Заплатите по уговору, и я займусь своими.

— По уговору? Палкой по спине я тебе сейчас заплачу! Если бы ты не ошибся поворотом, он бы от нас не ускользнул!

— Да кто же он таков?

— Мустафа! Али Мустафа, сын багдадского халифа!

— Вон оно как. Я этого господина не знаю. А вот вас знаю прекрасно — и уж вы-то от меня не ускользнете, богом клянусь! Я буду ходить за вами как тень, пока вы не заплатите то, что обещали.

Внимательный читатель может здесь задаться вопросом, почему это Панталоне толкует о двадцати тысячах золотых цехинов, а не о двух? Терпение: эта тайна тоже будет разрешена в ходе нашего повествования. Пока же я замечу только, что Панталоне и в мыслях не имел передавать Али Бадалуку сына багдадского халифа и уже встречался по этому вопросу с капитаном Тартальей. А еще добавлю, что он в сердцах раскрыл Арлекину все свои планы.

у что ты ходишь за мной как побитый пес? Из-за тебя сорвалась самая крупная сделка в моей жизни, так что ты теперь не дождешься от меня ни гроша!

Так ворчал Панталоне, но Арлекин продолжал идти за ним, повесив голову. И напрасно: когда он все-таки поднял ее, то еле успел заметить, как купец зашел в дверь дома, и дверь за ним захлопнулась.

— Что ж, подождем снаружи, — заметил наш герой, устраиваясь на ступеньках у порога. Это оказалось довольно неудобно, а кроме того, дождь, словно дождавшись сигнала, припустил уже всерьез [16] Венеция — южный город. Даже в декабре температура в нем редко опускается ниже нуля. Но из-за большой влажности холод пронизывает насквозь, так что Арлекину можно посочувствовать. .

Арлекин снова встал, обошел дом и увидел, что свет в кухне не погашен.

«Коломбина еще на ногах! Попрошу-ка у нее чашечку кофе».

Он постучал в окно. Свет в нем немедленно погас. Арлекин снова постучал, приговаривая при этом:

— Отвори, Коломбина, дай мне войти! Я вымок, как гондола!

Несколько мгновений все было тихо. Потом в кухне снова зажегся свет, и дверь немножко приотворилась. Арлекин немедленно просунул в щель свою голову, памятуя о старой поговорке: «Где пролезет голова, пролезет и все остальное».

— Что за манеры! — возмутилась Коломбина. — Я и не думала тебя приглашать.

— И напрасно. Потому что я уже здесь и с места не сдвинусь. Твой хозяин задолжал мне тысячу цехинов, и если не заплатит, я останусь здесь на тысячу дней, на полном его коште. А потом еще на сто дней — в счет процентов.

Закончив эту тираду, Арлекин огляделся по сторонам и только тогда заметил, что в кухне, помимо самой служанки, присутствовал также племянник Панталоне, молодой человек по имени Линдоро [17] Коломбина (от colomba — «голубка») и Линдоро — второстепенные персонажи комедии дель Арте. Обычно это хорошенькая служанка и комичный нытик. Таким образом, в этой истории они вполне соответствуют своим типажам. — долговязый, тощий и со столь унылой физиономией, что злоязыкие венецианцы прозвали его Дон Лагримозо, то есть попросту «плакса».

— Синьор Линдоро, — поклонился Арлекин молодому человеку, сидящему перед потушенным очагом, — смотрите не обожгитесь.

— Будет тебе шутить, — оборвала его служанка. — Не окажись я здесь в этот час, пришлось бы нам этой же ночью посылать за столяром, снимать с синьора Линдоро мерку для гроба!

— Я не изменил свое решение, просто отложил его немного, — уточнил тот. — Я еще не решил, ради чего мне стоит оставаться жить на белом свете!

— Вот именно, — кивнула Коломбина. — Он устал от скупости своего дядюшки Панталоне, который не хочет послать его в Болонский университет [18] Болонский университет — старейший в Европе (основан в 1088 году). Существует по настоящее время и по-прежнему держит марку в области гуманитарных наук. . Поэтому и решил броситься в канал. Но я побежала за ним и не позволила наделать глупостей.