Ирен Тримбл - Вольт

Рино радостно завопил, когда пожарный, услышав лай, прорубил вентиляционное отверстие.

– Я нашёл их! – крикнул пожарный. – Дорогу, дорогу! Тут пострадавшие!

У съёмочного павильона, затаив дыхание, столпились люди. Вдруг из здания выскочил пожарный с Пэнни на руках.

Два врача подбежали к пожарному и быстро положили девочку на носилки.

– «Скорая» уже здесь. Дорогу! Разойдитесь! – крикнул один из них и надел на девочку кислородную маску.

Пэнни с трудом подняла голову, озираясь в поисках Вольта. Где же он? Он в порядке? Затуманенным взглядом она увидела, как следом за ней шёл ещё один пожарный. Он нёс Вольта, который был весь покрыт пеплом.

– Вольт, – слабо сказала Пэнни, и пёс медленно завилял хвостом. Голос девочки заверил его, что теперь всё будет хорошо.

Пэнни снова опустила голову. Она знала, что с Вольтом всё в порядке. Она никогда его не забывала. Он всегда был её псом, а она – его человеком. В этот раз он спас её по-настоящему. Без всяких сверхспособностей, лазерного взгляда, невероятных прыжков. Ему понадобился лишь самый обычный собачий лай, кроме того, он рисковал своей жизнью, чтобы спасти её. И этот обычный лай был намного лучше любого супергавка из фильма.

Мама Пэнни проталкивалась сквозь толпу, отчаянно желая убедиться, что с её маленькой девочкой всё в порядке.

– Милая моя! – причитала она, плача. – Ты жива! Всё будет хорошо. Тебе помогут.

Врачи открыли заднюю дверь машины «Скорой помощи» и быстро погрузили Пэнни внутрь. Никто не заметил, что Рино и Варежка спрятались под её носилками. Они хотели поехать с Вольтом и решили, что его поместят в машину «Скорой помощи» рядом с Пэнни. Они были правы!

– Мне так жаль, что это произошло, – сказала мама Пэнни своей дочери. Рядом с Пэнни примостился перепачканный в саже Вольт. Мама Пэнни позволила спасателям закончить свою работу. Затем она забралась в машину «Скорой помощи», чтобы поехать в больницу вместе с дочерью.

Но прежде чем мама девочки успела что- то предпринять, агент Пэнни втиснулся в машину. Теперь стало ясно наверняка, что ему в действительности нет дела ни до Пэнни, ни до Вольта. Он просто хотел заработать на них деньги. И этот несчастный случай был для него потрясающей возможностью. Он мог бы извлечь огромную пользу из такой неподдельной трагедии, как эта!

– Нет худа без добра! – сказал он. – С ней всё будет в порядке. Это отличная реклама для нас! – Он достал свой сотовый телефон и быстро заговорил, взволнованный этой новостью: – Фелиция! Предупредите прессу! Мы едем в больницу, – сказал он, едва взглянув на Пэнни и Вольта.

– Извините, сэр, – перебил его врач. – Эти места исключительно для родственников.

– Не беспокойтесь. Я практически член семьи. – Агент снова заговорил в трубку: – Фелиция, убедись, что им будет известно...

– Ну уж нет! Вы уволены! – вмешалась разъярённая мама Пэнни.

– Подождите! Нет, постойте! – яростно завопил агент. – Эй, смотрите! У меня есть галочка. Давайте сделаем так... – Но прежде чем он успел закончить фразу, двери машины «Скорой помощи» захлопнулись.

В больничной палате ровно бился кардиомонитор, мигая на экране крошечным зелёным огоньком. Девочка сидела на кровати. Её голова была полностью обмотана марлей и бинтами.

Доктор медленно начал снимать их с её головы.

– Боюсь, что твои травмы оказались серьёзнее, чем мы предполагали, моя дорогая, – сказал он. – Нам пришлось полностью изменить твоё лицо.

Доктор снял последнюю повязку, чтобы показать совсем другую Пэнни.

– Посмотри, – сказал он, поднося зеркало.

– Круто! Калико меня теперь не узнает, – сказала она.

На заднем плане санитар втолкнул в комнату тележку с едой. Он подождал, пока доктор уйдёт, и снял крышку с тарелки с едой. Пэнни подняла глаза и увидела мужчину, держащего зловещий зелёный шприц.

– Калико! – ахнула она.

Злодей безумно расхохотался. Но как раз в этот момент вспыхнул лазерный луч, обжёг ему руку и заставил выронить иглу. Вольт влетел в окно и сбил доктора Калико с ног.

– Вольт! – воскликнула девочка.

С громким лаем смелый пёс насквозь пробил больничную стену. Но в следующее мгновение таинственный луч света захватил их с Пэнни и поднял в воздух. Девочка закричала, и их втянуло вверх в огромную летающую тарелку.

– Чужие! – крикнул Калико.

Экран телевизора погас. Рино выключил его, отточенным движением перекатившись по пульту.

– Ни капли правдоподобия, – сказал он, усаживаясь на диван перед телевизором.

Вольт наклонился и сказал:

– Абсолютная засада.

– Лучше и не скажешь, – добавила Варежка.

Чья-то рука потянулась и почесала её за ушком.

– О, да, да! – промурлыкала кошка. – Вон там, ещё повыше! Да, вот это место! – сказала она, когда мама Пэнни погладила её.

Внезапно по комнате пролетела улыбающаяся игрушечная морковка. Вольт следил за ней взглядом, пока она не упала на диван. Он схватил морковку, перекатился на спину и стал трепать игрушку из стороны в сторону.

Вдруг Вольт заметил, что ему улыбается рыжеволосая девочка.

– Эй, глупыш! Хочешь поиграть на улице, да? – Пёс завилял хвостом. – Хочешь на улицу? – спросила настоящая Пэнни, выбегая из комнаты. Она бросила свою работу на телевидении и теперь могла наконец стать той, кем была на самом деле – маленькой девочкой, которая любила свою собаку.

Вольт погнался за ней, и они выбежали во двор их уютного домика, который располагался за много километров от Голливуда.

Сидя на дереве и качая головами, за игрой Вольта и Пэнни наблюдали три голубя.

– Ты этого пса узнаёшь? – спросил один голубь.

– Нет, – ответил другой. – Ни разу в жизни его не видел.

И в самом деле теперь Вольт стал обычной собакой с обычной собачьей жизнью – и это было лучшее из того, что когда-либо с ним происходило, ведь у него был свой человек, который любит его больше всех.