Тамара Михеева - Асино лето [litres]

– А-а! Надумала, значит? Будешь нашей придворной дамой?! Доченька, она надумала!

– Здравствуйте, ваше величество. Доброе утро, ваше высочество. Я по делу.

– Да что же это такое! – подпрыгнул на троне Речной царь. – Ты что, дни недели выучить не можешь?! Сегодня у нас что?

– Не знаю… Четверг? – предположила Ася, которая в днях недели и правда запуталась. В каникулы все дни как воскресенье.

– Суббота сегодня! Суб-бо-та! Да ты хоть представляешь, сколько дел в субботу у порядочного царя? Одной уборки сколько! Если на реке каждую неделю порядок не наводить, даже представить страшно, что здесь будет!

Речная царевна пристально смотрела на Асю, да так, что Асе даже не по себе стало.

– Разве я тебе не говорила, что ты ещё к нам придёшь? – сказала она.

Ася этого не помнила.

– Короткая у тебя память! А что дорого заплатить теперь за живую воду придётся, надеюсь, не забыла?

– Хо-хо-хо! За водичкой опять?! – возликовал Речной царь, даже корона с головы слетела. Услужливые раки её поймали и водрузили царю на голову. – Ну-у-с! Что возьмём с неё, доченька? Руку? Какую руку за воду отдашь – правую или левую?

– Руку?

– Ну, жалко руку – давай ногу, – поморщился царь. – Только руки мне твои больше нравятся. Они как-то поизящнее. Ноги что-то все в синяках, а коленки! Смотреть страшно – такие грязные…

– Они загорелые, а не грязные, – вступилась Ася за свои коленки.

– Значит, ногу?

Чёрный рак тут же принёс на синей атласной подушке настоящую двуручную пилу.

«Что я делаю? – ужаснулась Ася. – Нет, не могут же они это взаправду!»

Но Речной царь всерьёз надулся. Обиделся, что Ася руку пожалела.

– Я бы в неё факел поставил, было бы красиво… А с ногой что мне делать?

– Вот именно, – вздохнула Речная царевна, – у вас этих ног-рук… Что за любовь к конечностям?

Царевна поднялась с трона и подплыла к Асе. Она стала оглядывать её со всех сторон, будто выискивая, что бы ещё такое отпилить. Асе стало жутко и очень хотелось дать дёру.

– Да что ещё взять с такой пигалицы? – фыркнул Речной царь.

Речная царевна, улыбаясь, рассматривала Асю.

– Может быть, у такой славной девочки есть какие-нибудь достоинства? – спросила она вкрадчиво.

– Умеешь чего-нибудь? Петь, танцевать, сказки рассказывать? – по-прежнему хмуро спросил Речной царь.

– Я летать умею.

– Это нам без надобности. Ну а ещё? Таланты у тебя какие-нибудь есть?

Ася лихорадочно стала думать, но никаких способностей у себя вспомнить не могла. Она, как Сева, совсем без талантов.

– Вот этот взгляд мне у неё очень нравится, – сказал Речной царь. – Ласковый такой… О чём ты сейчас думала? Ну-ка, подумай ещё разок!

– Подождите, папа! – недовольно перебила его дочь. – На что нам эти взгляды? У вас уже сундуки от них ломятся.

– Ну тогда я не знаю! Сама выбирай, – вспылил Речной царь и пробурчал себе под нос: – Ну и люди пошли, даже взять с них нечего!

Речная царевна ещё раз оплыла вокруг Аси, заглянула ей в глаза. Ася поёжилась: такая душу вынет – крикнуть не успеешь. Царевна усмехнулась недобро, будто Асины мысли прочитала, и, сев на трон, сказала:

– Я возьму твои волосы. Хорошая коса, качественная. К тому же с пыльцой звёздной герани. Парик себе сделаю.

– Ох уж эти женщины! – проворчал старик царь, пряча улыбку.

Ася облегчённо вздохнула.

Косу она всю жизнь растила, её ни разу не стригли. Мама расчёсывала Асины волосы только деревянным гребнем, а после мытья ополаскивала травяным отваром. Но всё-таки коса – не рука и не нога. Пила на синей подушке превратилась в огромные ножницы.

– Режьте! – приказала Речная царевна.

– Мне четыреста миллилитров надо! – пискнула Ася.

– Она ещё и условия ставит! – возмутился Речной царь. – Режьте тогда под корень! Налысо брей!

– Перестаньте зверствовать, папа! Не бойся, тебе даже пойдёт короткая стрижка.

Речная царевна сама взяла ножницы – чик! – и прекрасная Асина коса упала к её ногам. Ася ощутила непривычную пустоту. Захотелось тут же перебросить косу на грудь, расплести-заплести кончик, как она часто делала, когда о чём-нибудь задумывалась. А оставшиеся волосы, освободившись от тяжести длины, вдруг закурчавились и защекотали шею и уши. Ася почувствовала себя почти что лысой. Она повертела головой из стороны в сторону, передёрнула плечами. И почему-то ей показалось, что летать теперь будет совсем легко.

Старый Водяной принёс изогнутый крутобокий кувшин, у Аси на глазах отмерил четыреста миллилитров живой воды, налил в бутылку, запечатал пробкой из водорослей и отдал ей.

– Забирай и проваливай! – совсем уж сердито сказал Речной царь. – И больше у меня не показывайся! Что за ребёнок: за неделю второй раз кого-то оживляет!

– Ох, папа, сами со всеми разругались, а теперь жалуетесь, что просто так в гости к вам никто не приходит, только за водой…

– Молчи!

Ася прижала драгоценную бутылку к груди и выпалила:

– А вы помиритесь со Старым гномом. Он про вас спрашивал. Он скучает.

– Вот видите, папа…

– Что? Мне? Указывать? Вон! Вон отсюда! Вон!

Раки, огромные чёрные раки, подхватили Асю под руки и вынесли на поверхность. Ася чуть бутыль с водой не выронила. Кончики её коротких теперь волос прилипли к щекам.

– Ну это уж слишком! – сказала Наташка Ястрова, когда увидела Асю. – Мы все к Коле пробиваемся, к нему не пускают, хотя он уже в сознании. Мы делегацию составили, тебя хотели включить, где ты была?

Ася боялась, что вожатая Лена будет опять ругать её за отсутствие на зарядке, да ещё выяснять, зачем она волосы постригла, но Лена теперь постоянно ходила несчастная и ничего не замечала.

Зато для девочек Асина стрижка не осталась незамеченной. Больше всех сокрушалась Карина. Ей так нравились Асины косы! Зато красавица Саша Лазарева осталась довольна.

– Тебе так гораздо лучше, – сказала она. – Правда ведь, девочки?

Девочки только вздыхали и охали.

Но больше всех удивил Асю Грозовой человек Кондрат Тарасович.

Вынырнув из воды и стряхнув с себя раков, Ася тут же полетела на гору. Летела высоко, так высоко, как могла. В ушах ровно гудел ветер. Сева с Ежом дважды выпадали из её карманов, со страшными криками летели к далёкой земле, и Горыныч едва успевал их подхватывать. В конце концов Ася зажала их в кулаке.

Приземлившись на поляне, она оставила гномов в траве и сказала строго:

– Ждите меня здесь. Не знаю, можно ли вам туда.

Тряхнув высохшими на ветру волосами, она топнула ногой: «Гром и молния!» Тут же перед ней возник светящийся Грозовой дом. Пахнуло дождём, влажным лесом, даже будто пасмурнее стало. Ворота дома гостеприимно распахнулись.