Тамара Михеева - Асино лето [litres]

– Ладно, я пойду. Как только теперь дорогу искать? А вдруг гроза скоро кончится, и Грозовой дом исчезнет?

– Не исчезнет. Будет виден, пока электричество в воздухе не развеется. До утра-то точно.

Сева спрыгнул на землю. Медленно приземлился: всё-таки волшебная пыльца герани действовала. Из мокрой травы Сева скатал шар, что-то над ним прошептал, и шарик засветился, будто внутри него загорелась свечка.

– Вот, он тебе дорогу покажет.

– Ох, спасибо, – выдохнула Ася.

Ей было стыдно за недавние слёзы. Но она поделилась с гномом ещё одной заботой:

– В отряде меня хватятся, переполох будет.

– Не хватятся, – успокоил её Сева. – Манюня и Маруся своё дело знают.

Сева оседлал ящерицу, ласково её погладил, помахал Асе и скрылся в траве.

Ася опять осталась одна. Она вышла из-под дерева, держа в руках светящийся травяной шар. То ли сама она успокоилась, то ли гроза действительно стала утихать. Ася бросила Севкин шар на раскисшую тропинку, и он покатился вперёд, указывая дорогу.

Долгий подъём наконец кончился, и открылась поляна, а на ней – искрящийся, потрескивающий электрическими всплесками Грозовой дом с круглой башней. «А говорили, их четыре», – вспомнила Ася Алёнкины байки и улыбнулась. Это придало ей силы, и она подошла к дому.

Это только так говорится – дом. На самом деле это был настоящий дворец со стрельчатыми окнами, резными воротами и остроконечной крышей. Ворота были распахнуты настежь. Гостеприимство или ловушка? На всякий случай Ася сжала Ёжикин ключик.

За воротами был широкий двор, вымощенный белыми плитами. Пустой, чистый, освещённый невидимыми лампами. И – вот чудеса! – совершенно сухой! Ася задрала голову: может быть, двор защищает прозрачная крыша? Нет, ничего нет. Колдовство! Ася шла и оглядывалась. Страх её почти прошёл – она так устала, что страху просто негде было поместиться.

В центре двора на белых плитах был выбит узор: разноцветные рисунки выстроились зодиакальным кругом. Среди привычных знаков зодиака Ася нашла никогда ею не виданные: прыгающая пантера, человек с корзиной на голове, два слона, сцепившиеся хоботами, дельфин с дельфинёнком, черепаха, на спине которой росло дерево… Знаков было очень много, но Ася спешила – рассвет приближался. Она пересекла двор и остановилась у двери, ведущей в Грозовой дом. Не успела достать Ёжикин ключ, как по всему двору раскатился громовой голос:

– А-а-а… Всё-таки дошла! Я думал, струсишь. Ну заходи, раз так. Ноги вытри, грязи-то сколько натащила.

Дверь распахнулась, на пороге лежала влажная тряпка. Ася торопливо вытерла ноги, пригладила волосы (в воздухе перед ней тут же возникло зеркало). И как ни страшно было Асе расставаться с Севиным шаром, накидкой Горыныча и Ёжикиным ключом, она оставила их у порога: вдруг Грозовой человек её прогонит, узнав, что ей помогали. Набрав в грудь побольше воздуха, Ася переступила порог Грозового дома. Дверь за ней бесшумно закрылась. Сердце у Аси испуганно дёрнулось.

Огромный зал с высокими потолками освещали висящие в воздухе огненные шары. Они крутились и зловеще потрескивали. «Шаровые молнии!» – догадалась Ася. Вдоль стен тянулись стеллажи с книгами. От пола до потолка ряды и ряды книг, самых разных по возрасту, толщине и размеру. Не одна тысяча томов! Даже в библиотеке Ася столько не видела. Кроме книг и шаровых молний-светильников в зале ничего не было, только темнело пятном большое кресло у окна и длинный высокий стол. В кресле сидел человек. Асе было неловко за пижаму, с которой ручьём текла вода, за грязные босые ноги и растрёпанную косу. Но громовой голос произнёс почти ласково:

– А ты смелая. Не каждый может до меня добраться. Видимо, очень надо?

– Очень, – шёпотом подтвердила Ася, но Грозовой человек её услышал.

Он встал с кресла, подошёл к окну и, глядя на дождь, сказал:

– Мои слуги доложили о тебе. Маленькая девочка, храбро идущая через лес в такую грозу… Подойди ко мне, дитя моё.

Голос вдруг стал мягким и тихим. И хотя в нём по-прежнему гремели грозовые раскаты, Асю он уже не пугал. Она подошла ближе.

Закутанный в тёмно-лиловый плащ, меняющий свою форму, как тучи, расшитый серебряными нитями дождя и золотыми молниями, у окна стоял высокий человек. Его длинные седые волосы серебрились в тусклом свете шаровых молний. У него были крючковатый нос, высокий лоб, острый взгляд и резко очерченный рот. Человек сильно сутулился.

Одной рукой он опирался на стол, уставленный самыми разными колбами и пробирками: большими, маленькими, вытянутыми, приплюснутыми, узенькими, шарообразными, пустыми и наполненными до краёв. На некоторых были надписи: «Ливень обыкновенный», «Дождь моросящий», «Ветер порывистый».

Ася робко переступила.

– Здравствуйте, – сказала она.

– Не обмирай, – усмехнулся Грозовой человек. – Наслушалась про меня, наверное, всяких глупостей. Прошу!

В воздухе повис светящийся стул, тоже весь потрескивающий.

– Нет, я постою! – поспешно отказалась Ася. – Спасибо.

– Как хочешь, – сразу поскучнел Грозовой человек и вдруг совершенно обыкновенно высморкался. – Насморк замучил, – объяснил он, комкая платок. – Ну рассказывай, какая беда тебя ко мне привела?

Ася рассказала, стараясь не углубляться в подробности.

Грозовой человек повздыхал, покачал головой и подошёл к одному из книжных шкафов. Вытянул руку, и тут же к нему спустилась с верхних полок толстенная книжища. Он начал листать её.

– Так-так… предательство… лесть… не то… Можешь называть меня Кондрат Тарасович. Так, потеря памяти, аппетита, уныние, тоска… так… Не двигается, говоришь?

– Нет.

– А врачи что говорят?

– Позвоночник повреждён. Если и выживет, ходить не сможет.

– Ну, это мы ещё посмотрим. Помолчи теперь!

Ася, затаив дыхание, подошла к окну. Верхняя его часть была выложена разноцветными стёклышками, а нижняя – прозрачная. По стеклу бежали струйки дождя. Гроза отгремела, утихла, дождь стал медленным, убаюкивающим. В тепле Грозового дома Ася согрелась, пижама начала высыхать. Её потянуло в сон. Она изо всех сил с ним боролась, смотрела на тёмный мокрый лес, светлеющее небо, на весь в огнях лагерь «Светлячок». Его из окна было хорошо видно. Как на ладони. Асе представилась обратная дорога, и стало тоскливо.

– Апчхи! Проклятый насморк! Вот, я выписал рецепт. Прочитай, всё ли понятно, а то у меня почерк неразборчивый, – Грозовой человек Кондрат Тарасович протянул Асе листочек в клетку.

На нём золотыми, ярко горящими чернилами было написано:

Вода живая – 400 мл

Зайчик солнечный (или любой другой солнечный зверь) – 1 шт.