Дарья Донцова - Лекарство от доброзлобия

– Зачем они так поступают? – воскликнула Феня.

Черчиль хихикнул.

– Кажется, я слегка простудился.

– Радочка переселилась в чье-то тело? – не успокаивалась Феня.

– Я закрою окно и все объясню, – пообещал самый умный мопс…

Мафи прервала рассказ, почесала нос и протянула:

– Окно захлопнули, и больше я ничего не услышала. Я потом у Мули поинтересовалась, у чихуа-хуа Антонины, у Капы, Зефирки, Марсии. Никто из старших про Изменитель даже не слышал. В конце концов я пришла к Фене и осторожно завела беседу:

– Фенюша, мне попалась сказка, в которой говорится, как один пекинес поменялся телом с носорогом. Такое случается?

Мафи схватилась лапами за голову.

– Что началось! Феня велела принести ей том, в котором я это прочитала. А у меня его, естественно, нет! Пришлось врать, что я потеряла книгу. Старшая сестра начала спрашивать, где я ее вообще достала. Ох, как я ее запутывала! Прямо вспотела вся. И на мордочке прыщи даже высыпали, так я нервничала.

– Конечно, тебе пришлось нелегко, – улыбнулась Радочка, – скатала шар обмана.

– Что такое «шар обмана»? – не поняла Куки.

Хозяйка магазина принялась объяснять:

– В Прекрасной Долине не бывает зимы. У нас тут всегда теплая погода. А в мире людей существует смена времен года. Вы, когда служили Хранителями, определенно видели снег.

– Да, – хором ответили гостьи.

– Он мокрый, серый и холодный, – поежилась Мафи, – по нему неприятно босыми лапками ходить, он тает на асфальте и превращается в грязь. Машины по ней несутся, брызги в разные стороны летят. Когда я жила бездомным щенком, мне зимой все время есть хотелось.

– Что ты! – замахала лапками Куки. – Все не так! Мы храним семью, которая живет в лесу. И я там видела: снег белый, хрустящий, вкусный, как мороженое. Из него так весело лепить разные фигуры! А еще он…

– Варя, то есть Куки, как лепят снеговика? – остановила ее Радочка.

– Делают маленький комочек, потом начинают его катать по снегу, – пояснила та, – снег налипает на комочек, и получается огромный ком!

– Вот и с враньем так, – вздохнула хозяйка, – солжешь немножечко, потом придется продолжать, одна выдумка потянет за собой другую, третью, четвертую. И в результате у тебя получается здоровенный шар обмана, который ты уже и сдвинуть не можешь. Поэтому лучше сразу сказать правду, даже если она для тебя и неприятная. Честной собаке легче жить, чем врунье.

Мафи распушила усы.

– Спасибо, Радочка, про шар теперь буду знать. А сейчас скажи, что такое Изменитель? Видишь, Куки в беду бедовскую попала!

Черно-белая собачка вздрогнула.

– Я не готова вспоминать эту историю, – сдержанно проговорила она. – И в ней еще участвовал попугай Вольдемар. Надо у него разрешения спросить.

– Но Вольдемар же сейчас в мире людей, – воскликнула Куки, – и вернется ох как не скоро. Попугаи ужас какие терпеливые. Я от своих людей за двенадцать лет так устану, прямо сил больше нет добрым делам их учить. Вот и начинаю проситься в Прекрасную Долину, домой хочу. А Вольдемар четыре столетия спокойно свою человеческую семью выдерживает. Нервы у попугаев жако просто из железа.

– Отправьте к нему почтового жаба, – велела хозяйка уютного домика, – если Вольдемар разрешит рассказать вам о том приключении, я, так и быть, все объясню.

Мафи собрала лоб складками.

– Почтовый жаб Густав вчера вернулся из очередной поездки. Теперь он будет неделю отдыхать. Неясно, к кому он потом отправится, по дороге ли ему к попугаю заглянуть…

– Надо включить наш телевизор! – осенило Куки. – Тот, с помощью которого мы общаемся с друзьями и родными, которые сейчас в мире людей. Такое устройство есть в доме каждого человека!

– Нет, нет, – вздохнула Радочка, – этот секрет невозможно доверить технике, голос жако может кто-то услышать. Только личная беседа Густава с попугаем! Шепотом. На ушко.

– Раньше чем через три недели почтовый жаб в Прекрасную Долину не вернется, – подвела итог Мафи.

Куки закрыла лапками мордочку.

– Я не доживу. Лиза меня насмерть закормит. Не знаю, кто такой Изменитель, не понимаю, почему он с нами это проделал. Но я точно погибну.

Мафи обняла сестру.

– Мы не умираем. Тело уходит, а душа живет вечно. Ты снова станешь маленьким щенком, обещаю с тобой всегда играть.

Куки отчаянно зарыдала.

– Нет! Я забуду все наши приключения! Придется долго ждать, пока память оживет. Ты к тому времени отправишься в мир людей, хранить человеческую семью. И я не хочу жить у Лизы енотом! Нет! Нет! Нет!

Через когти лапок Куки-Вари закапали слезы, многочисленная одежда сразу намокла. Потом юная енотиха начала икать.

– Радочка! – закричала Мафи. – Пожалей Куканю! Ты же добрая, хорошая!

– Вовсе нет, – прошептала хозяйка, – ты меня плохо знаешь.

Мафи быстро сняла с шеи колье, потом вынула из сумочки, которая висела у нее на поясе, плоскую железную коробочку и протянула все эти вещи Раде.

– Вот. Мои сокровища. Ожерелье личными лапами сделала Капа, а ее изделия даже в мире людей очень ценятся. Шкатулка от Мули. Она ее мне дала, когда из-за меня чуть Прекрасная Долина не погибла. Внутри слова написаны.

Мафи откинула крышку и прочитала на ее внутренней стороне:

– «Нет на свете плохих щенков, есть те, кто совершают необдуманные поступки. Мама всегда любит Мафи, потому что она мама Мафи». Возьми все себе. Только помоги Куки.

У Радочки опустились уши.

– Я не самая лучшая собака на свете, но я не подлая, жадная псина, которая может забрать себе чьи-то ценности. Хорошо. Слушайте.

– Когда мне исполнилось три года, – начала черно-белая собачка, – к нам приехала жить Никки, моя двоюродная сестра. Ее родители отправились в мир людей, и моя мама забрала племянницу. А через некоторое время я поняла: Никки живет намного лучше меня. У нее два шкафа платьев, сундуки игрушек. Когда мы садились за стол, моя мама всегда спрашивала:

– Никуся, что ты хочешь: макароны или пюре?

Перед родной дочерью просто ставили тарелку, у нее выбора не было. В конце концов стало понятно: гостью любят, а Радочку держат в черном теле. Родственница капризничала, не хотела ничего делать, не помогала в домашних делах, плохо училась, но ей прощалось все. Один раз Никки пролила на пол кефир, и мама сказала мне…