Алексей Шевченко - Большие неприятности маленькой принцессы и Странствие капитана королевских гоблинов. Сказка-путешествие

– Жалкая смертная, – и завывание переросло в хохот. – Я единственная госпожа здесь, и он мой подданный. Поди прочь, если не хочешь вызвать моего гнева.

– Ты вправе распоряжаться каждым поступившим на твою службу, – продолжала Принцесса, – если никто не предъявит своих прав на служащего тебе. Я предъявляю свои права на этого мальчика на основании старых законов, под защитой которых нахожусь.

– Жалкая маленькая смертная думает, что находится под чьей-то защитой на моей земле? – Казалось, завывание разорвётся от сотрясающего хохота. – Я раздавлю тебя, и никто не узнает о твоей глупой гибели и не найдёт твоё жалкое тельце.

И Прыгуну показалось, что завывающее как бы качнулось к Принцессе и даже начало принимать странные очертания.

– Призываю в свидетели третьего и сталь! – отчаянно закричала Принцесса. – Капитан Прыгун!

В тот же миг, одним прыжком, гоблин оказался между Принцессой и завыванием… и увидел её. Прыгун никогда не видел женщин-гоблинов, но перед ним стояла именно она – высокая, прекрасная, могучая воительница, как из древних сказаний. Чешуйчатый доспех облегал стройное сильное тело, чудной работы древний шлем закрывал лицо, но Прыгун был готов поклясться, что оно было прекрасно, а длинные распущенные волосы, как диковинный плащ, спускались почти до земли, и отдельные разлетевшиеся пряди ласкал ночной ветер.

– Что я здесь делаю? – услышал Прыгун чарующий голос. – Что мы здесь делаем с тобой? Что нам этот мир городов, полей, гор и лесов? Что нам вся эта суета людей, эльфов и гномов? Дай мне руку, выведи меня отсюда, мой воин, мне страшно здесь оставаться.

– Капитан Прыгун! – откуда-то издалека донёсся голос девочки, но Прыгун не мог вспомнить, где она и где он сам. Древняя Воительница казалась здесь, совсем рядом, стоило лишь протянуть руку.

– Спаси меня, мой воин, – просила она. – Мы должны быть вместе всегда. Далеко отсюда, в полях, мы обрушимся на наших врагов. Мы будем вместе на поле сражения и на славных пирах. Когда мы умрём, нас погребут в одном высоком кургане, и певцы будут веками петь песню о нашей великой любви.

– Капитан Прыгун! – в третий раз откуда-то издалека раздался чей-то забытый голос, но великий воин со своей прекрасной спутницей уже не помнил, кто и откуда мог знать его забытое имя из прежней жизни.

Но рука солдата, с детства приученная к святости приказа, даже в полусознании вытянула из ножен короткий гоблинский меч. Лунный свет тускло блеснул на стали, и прекрасная воительница исчезла. Вернее, это мириады цветных мотыльков роились на том месте, где она только что стояла, но и они оказались лишь стайкой тусклых ночных бабочек, да и бабочки исчезли. Перед Прыгуном была полная пустота под корявыми ветвями деревьев. И кто-то маленький доверчиво прижимался к нему, всхлипывая:

– Капитан Прыгун, миленький! Как же я испугалась!

Когда ночь уже отступила, а рассвет не вступил в свои права, от Забытого леса верхом на коне ехала маленькая девочка в походном плаще, а рядом шагал гоблин, неся на руках спящего мальчика, завёрнутого в серебристый плащ королевского гвардейца.

Прыгун считал себя храбрым воином, но всё же вся его былая храбрость в бою оказалась совершенно бессильна перед чем-то таинственным и жутким, живущим в Забытом лесу. Ему вспомнить было страшно, что он мог бы погубить себя своими же руками. И главное, не смог бы спасти Принцессу. Гоблин подумал, что барону ещё повезло, что он отделался только лёгким помрачением рассудка, и, вспомнив слова Волшебника, поразился тому,

Всю остальную дорогу до реки Быстрой маленький отряд королевских гвардейцев сопровождали всадники барона. Сам барон и его сын были отправлены по приказу Принцессы в Грандис до восстановления сил мальчика, под присмотр госпожи Градоправительницы. Барон подчинился воле девочки беспрекословно, приказав своим всадникам сопровождать Принцессу до самой реки. И те скакали рядом не без опаски, но с солдатским восхищением поглядывая на капитана Прыгуна, сидевшего на облучке кареты и правившего лошадьми.

К удивлению Прыгуна, Принцесса высказала желание присесть рядом с ним. И к ещё большему его удивлению, опекавшая ее Нянюшка ей это разрешила, только заставила накинуть дорожный плащ. Девочка уселась возле гоблина, с любопытством оглядываясь по сторонам. Было заметно, что открывающийся вид был куда занятнее, чем тот, который был ей виден из окна кареты. Ещё больше Прыгуну было заметно, что и сам взгляд девочки изменился. Он стал живым и, иногда казалось, даже весёлым, хотя губы её по-прежнему хранили строгое выражение.

– Капитан Прыгун, – заговорщически заговорила Принцесса, – почему вы сказали барону, что я знаю его историю, хотя вы сами же и рассказали её мне. Теперь он всё расскажет и Градоправителю, и его жене, а они и без того считают, что я что-то необыкновенное знаю. Мы с вами сделали доброе дело, но получается, что мы всех обманываем.

Прыгун чуть вожжи не выронил от неожиданности:

– Вы же сами, маленькая госпожа, ещё на пиру в Грандисе сразу всё знали, и к лесу сами нас привели, и ночью туда отправились.

– Знала, да не знала, – поёжилась девочка. – На самом деле я только догадывалась, а сказать не могла, чтобы не приняли меня за совсем маленькую. Но вам я, конечно, всё расскажу. Дело в том, что господин Волшебник приносил мне много интересных книг со сказками и легендами. Книги часто были совсем старые, но очень занимательные, с множеством нарисованных картинок, поэтому я почти все их запомнила. В одной книге как раз были истории о древних феях, которые отводят людям глаза и превращают их себе на потеху в слуг, да так, что люди этого и не замечают. Мальчику, которого мы вывезли из леса, наверняка казалось, что он отважный рыцарь и служит прекрасной королеве в великолепном замке, и будет всем рассказывать об этом, пока древнее волшебство его не оставит, и он не решит, что всё было только сном.

– Господин Страж городских башен, – вспомнил Прыгун, – рассказывал мне, что тролли тоже умеют отводить глаза. И даже орки, на что храбрый народ, а их побаиваются. Но не думал я, что это такое сильное волшебство, пока сам не испытал.

– Нет, – поправила Принцесса, – тролли отводят глаза на чуть-чуть. Это как простой обман. Каждый видит всё как есть, но что-то одно тролль им незаметно меняет. Все могут увидеть то, чего нет, а могут, наоборот, то, что есть, и не увидеть. Это как птички в шляпе нашего Волшебника. А древнее волшебство обманывает не наши глаза, а то заветное, что у нас внутри. Оно не на поверхности, а глубоко-глубоко, поэтому и сопротивляться ему очень трудно, наверное. Сын барона рано потерял свою мать, и, может быть, древнее волшебство, проникнув в глубь его души, ухватилось за это, и гадкая старуха представилась ему кем-то очень похожим на его мать, да так сильно, что он не смог сопротивляться.