Анчутка - Не чета ведовству [СИ]

Василиса осторожно выглянула из-за кустов и вскрикнула. Озарявший тропу свет исчез, и теперь там в неясном сумраке кто-то копошился, кряхтел и сопел. Судя по звукам, в нескольких шагах от нее разворачивалась нешуточная потасовка царевича с неведомым противником. Присмотревшись, Васька увидела жуткое страшилище, которое Иван, пыхтя, пытался связать обрывками веревки. Дело это было совершенно безнадежное, обрывки соперника не устрашали нисколько и были, кроме прочего, слишком коротки. Как победить чудовище радикально, идей у Ивана не было, единственный вариант, который он видел — это захватить супостата в плен. Подзадоривали его небольшие размеры боровшегося с ним существа — на крупную нечисть оно явно не тянуло. Силы царевича, однако, иссякали — лиходей казался крепкой корягой, которой пинки и удары нипочем. Извернувшись, Ваня выскользнул из захвата и огляделся. Заметив бледное лицо Васьки, торчащее из-за ближайшего куста, царевич невежливо, но емко рявкнул ей:

— Драпай!

Девушка послушно скрылась, и Иван остался один на один с чудовищем.

Василиса, убравшись с глаз долой, наутек не кинулась. Вернуться к избушке она, конечно, могла бы, но не бросать же возлюбленного на растерзание неведомой твари? Да и коня придется оставить. Одно дело — ехать неспешным шагом, опираясь на крепкое плечо опытного всадника, и совсем другое — удирать сквозь лес. Верховой езде Васька никогда не обучалась и в седле сидела как мешок. Кроме того, позвать на помощь она все равно не сможет — где искать Ягу или Кощея, девушка понятия не имела, разве что бездумно ехать от избушки на запад или на юг… Пока еще она кого-нибудь найдет, да пока они сюда вернутся, от Ивана уже и костей не останется. Василиса всхлипнула и огляделась. Нет, убегать при сложившихся обстоятельствах — идея не из лучших.

Из-за кустов донеслись вопли и треск. Похоже, схватка близится к завершению, и что-то подсказывало Ваське, что исход будет не в пользу охотников. Храбро продравшись сквозь заросли, девушка поспешила на помощь.

Покрасневший от натуги царевич силился стянуть лапы чудовища кушаком. Существо взревело и одним движением разорвало ткань в клочья. Василиса застыла, лихорадочно соображая. Следовало срочно добыть веревку, иначе делу не поможешь. Снять сбрую с коня?..

Тропинку было почти не разглядеть — нити тумана, припадая к земле, извивались вокруг противников. Девушка замерла, всматриваясь себе под ноги, а потом решительно наклонилась.

Царевича тем временем охватило отчаяние. Существо было слишком сильно, чтобы его связать, и достаточно выносливо, чтобы продержаться в схватке хоть до утра. Оставалось одно — признать свое поражение и бежать. Измученный Иван в очередной раз увернулся от корявой лапы, и в этот момент на голову чудовищу упал моток прочной, матово-белой веревки.

Пока дезориентированный противник вслепую отмахивался от неожиданной помехи, царевич, не раздумывая, схватил веревку, успев мимоходом подивиться неведомому материалу, из которого она изготовлена, и опутал ею лапы существа. Злодей взревел и задергался, пытаясь освободиться. Тщетно — эластичные путы послушно растягивались и тут же возвращались в исходное состояние, но не рвались.

Довольный Иван обмотал чудовище с ног до головы, погрузил супостата на коня, взял скакуна за уздечку, а Василису — за руку, и направился в сторону избушки Яги

Кощей и Яга вернулись на полянку почти одновременно, когда уже близился рассвет. Усталые охотники увидели следующую картину: Иван-царевич и Василиса попивали чай, сидя на крыльце, конь пасся на краю полянки, а Колобок и Баюн удобно устроились на подоконнике. Последние двое далеко не ушли: наслушавшись подозрительных шорохов ночного леса и перепугавшись безобидного сычика, Колобок поспешно вернулся к избе. Нелегко быть аппетитной выпечкой — так и норовят съесть. Кот же счел недостойным себя продолжать дозор в одиночку, и, половив мышей вокруг избы, отправился спать. Зато Иван и Васька вернулись с добычей, которая, плотно упакованная в белесый кокон, стояла тут же, перед крыльцом. Присутствующие глаз с нее не спускали, опасаясь какой-нибудь коварной выходки, но, как видно, чудо-веревка держала надежно — кокон вел себя смирно и враждебности больше не проявлял.

Перебивая друг друга, Василиса и царевич рассказали о своих приключениях. Яга покачала головой и подошла к пленнику. Внимательно изучив веревку, бабка обратилась к ученице:

— Откуда взяла?

Василиса смущенно объяснила, что как-то само собой получилось. Увидев грозящую Ивану опасность, девушка действовала почти неосознанно. Под ногами у нее клубился туман, и необходимая Ваське веревка потянулась из него сама собой, словно нитка из кудели, повинуясь еле заметным движениям пальцев. Девушка даже не была уверена, удастся ли ей повторить этот трюк.

— Трюки — у скоморохов на ярмарке, — серьезно возразила Яга. — Они для развлечения служат. А рукоделие — вещь серьезная. Настоящего мастерства в нем достигнуть непросто. Зато и результат впечатляет. Такую веревку сплести — не всякой ведьме под силу.

— Что ж, давайте посмотрим, кто под ней скрывается, — предложил Кощей. Чародей шагнул вперед и резко дернул узел.

Веревка развязалась, кокон крутанулся вокруг своей оси, и из него выпало невысокое существо. Василиса и Иван ожидали увидеть подобие коряги, покрытое корой, мхом и ветками, с которым они сражались на тропинке, но облик пленника оказался иным. Под витками веревки обнаружился зверек размером с крупную лису, покрытый короткой серой шерстью с густым бархатным подшерстком. На голове зверька торчала пара больших круглых ушей, широкий нос и маленькие желтые глазки придавали мордочке добродушное выражение. Пленник поднялся на задние лапы и виновато посмотрел на Ягу и Кощея.

— Блазня, — пораженно констатировала бабка. — Ты пошто, супостат такой, безобразничаешь?! Только Леший отлучился…

Перед ними понуро стоял помощник Лешего. Основной его задачей было ограждать Тридесятый лес от людей, а людей — от Тридесятого леса, и с этой целью он отпугивал незваных гостей, как мог. Как правило, Блазня наводил на них морок — чтобы показалось им в чаще что-то жуткое, и желание туда идти пропало. За это его и прозвали Блазней — от слова «поблазниться», то есть «показаться». Реального вреда он причинить не мог, и единственным оружием его были иллюзии. Порой Блазня мог и сам прикинуться чудовищем, иногда силился изобразить самого Лешего, но сейчас он был таким маленьким и несчастным, что Василиса его почти пожалела.

— В том и дело, что дяденьки Лешего нет, — чуть не плача, возразил Блазня Яге. — Самому-то мне с ними не справиться было, вот я и старался их отвадить, как мог…