Ахлиман Ахундов - Азербайджанские сказки

Поняла Нушапери, что наступает смертный час для ее мужа, что хан немедленно приведет свою угрозу в исполнение, и стала его умолять дать ей один день на размышление.

Хан неохотно согласился.

Через день он пришел к Нушапери и сказал:

— Срок истек. Какой приготовила ответ?

— Мое слово неизменно, — ответила Нушапери, — и я приготовилась к любым пыткам палача.

Рассвирепел хан, выхватил из-за кушака кинжал и хотел броситься на Нушапери, но она схватила подвернувшийся ей под руку кувшин, ударила им хана по полове с такой силой, что тот повалился на пол и выронил кинжал. Нушапери поспешно подняла его, вонзила кинжал прямо в сердце хана и отправила душу злодея в ад. Затем она заперла дверь комнаты, где остался лежать труп хана, незамеченная выбежала в сад и пробралась к садовнику. Ему она рассказала об убийстве хана.

Садовник спрятал ее в надежном месте и стал дожидаться темноты.

Слуги и стража думали, что хан переживает отказ Нушапери, и в гневе заперся у себя. В течение всего дня они берегли его покой, говорили шепотом и ходили на цыпочках.

Когда стемнело, Нушапери и садовник пробрались к темнице и помогли мельнику освободиться из заточения. После этого Нушапери, мельник и садовник бежали в другую страну и жили там долго и счастливо.

И вы живите и наслаждайтесь жизнью.

то-то был, кого-то не было.

Когда-то давно в одном селении жила старуха. У нее был сын пастух. И было у нее хозяйство: осел, четыре курицы и сломанная прялка.

Как-то раз пастух говорит матери:

— Тут нам живется плохо, родная, давай переедем в Гянджу.

— Эй, сынок, — возражает старуха, — в Гяндже столько гуляк и пройдох, что они мгновенно обчистят тебя и пустят на ветер все наше добро.

Однако сын настаивал на своем.

— Ты только согласись, — упрашивал он, — а об остальном не заботься, Я там натворю таких дел, что мы вскоре заживем счастливо.

Подумала старуха и согласилась.

Нагрузила она на осла четырех кур, сломанную прялку и сама села. Так тронулись они в путь: старуха на осле, а сын пошел сзади, подгоняя осла.

В Гяндже они наняли лачугу и стали жить. Но заработать денег пастуху в городе было еще трудней, и они продолжали перебиваться кое-как.

Однажды старуха говорит сыну:

— Эх, сынок! На родине нас хоть соседи знали да были также добрые знакомые: чем могли — поддерживали. А тут кому мы известны, кто протянет нам руку помощи? Возьми кур, отнеси на базар, продай, а на вырученные деньги купи муки. А дальше я не знаю, как нам быть.

Пастух забрал кур и пошел на базар.

По дороге его остановил базарный староста и взял у него всех кур.

Пастух попросил у него денег. Тогда староста ударил его кулаком по лицу и сказал:

— Получай за свой товар, деревенщина!

Он завернул кур в полы халата и пошел домой. Пастух тайком пошел следом из ним.

Староста вошел к себе во двор, кликнул жену и отдал ей кур.

Жена пощупала кур и говорит:

— Муженек, какие славные, жирные куры! За сколько купил их?

— За одну оплеуху всех четырех, — ответил староста.

Пастух притаился за воротами и стал прислушиваться.

— Сегодня в саду я буду принимать гостей, — продолжал староста. — Приготовь кур, да получше. А с базара я возьму какого-нибудь плешивого парня. Он за объедки будет прислуживать гостям. Под вечер я пришлю его к тебе. Выдай ему то, что мне потребуется для встречи гостей.

С этими словами староста ушел.

Пастух все это слышал.

Когда солнце склонилось к закату, он пришел к дому базарного старосты и постучал в ворота.

На стук вышла жена старосты.

— Меня прислал хозяин, — сказал ей пастух. — Он просил два больших ковра и два поменьше, чтобы разостлать под чинаром. И приказал принести бегом, а то скоро гости придут.

Жена старосты поспешно вынесла дорогие ковры и отдала их пастуху. Тот взвалил ковры себе на спину и бегом принес их в свою лачугу.

Изумленная мать спросила у него:

— На какие деньги ты купил их, сынок?

— На деньги, вырученные за кур, — ответил пастух.

Через некоторое время он снова пришел к жене старосты.

— Хозяин просит прислать кур, — сказал он. — Гости уже пришли.

Жена старосты засуетилась, выложила жареных кур на серебряный поднос, достала шелковую скатерть и все это отдала пастуху.

Пастух забрал добычу и также принес ее домой.

— Сын мой, на какие же деньги ты купил кур и все остальное? — спросила у него старуха.

— А это те куры, которые ты мне дала для продажи, — ответил пастух. — Садись, мать, будем обедать.

Мать и сын подсели к серебряному блюду и первый раз в жизни поели досыта.

Тем временем староста прислал к жене взятого с базара слугу за коврами, чтобы разостлать их в саду к приходу гостей.

— Хозяйка, — обратился к ней слуга, — давай поскорей ковры! А заодно я прихвачу и жареных кур, чтобы зря не оббивать ног. Скоро гости должны придти.

Жена старосты рассердилась.

— Чтоб твой отец сгорел в могиле! Еще вздумал надо мной шутки шутить! Разве только что я не дала тебе все это?

— Хозяйка, — сказал ей слуга, — клянусь, я ничего еще у тебя не брал!

Жена старосты присмотрелась к нему и видит, что перед ней действительно другой парень. Тут она поняла, что ее обманули, и закричала во весь голос:

— Беги скорей к хозяину и скажи, что приходил какой-то бродяга за коврами и курами! А я ему еще в придачу дала серебряный поднос и шелковую скатерть!

Староста сразу сообразил, чьих рук была эта проделка. Он разогнал пришедших гостей и немедленно пошел разыскивать пастуха.

Он расспрашивал людей и добрался до той лачуги где ютился пастух со старухой-матерью.

Как только пастух завидел его, он быстро надел на себя материнское платье и вышел с метлой подметать двор.

Старосте приглянулась стройная «девушка», ловко справлявшаяся с метлой.

— Девушка, а кто твои родители? — спросил он у пастуха.

— У меня нет родителей, — ответил пастух. — Одна старуха держит меня из жалости.

Староста быстро сообразил, какую сможет он извлечь выгоду из жалкого положения девушки, и сказал:

— А хочешь, девушка, пойти замуж за меня, базарного старосту? У меня всего одна жена. Она состарилась, и я хочу взять себе вторую.

— Ну что ж, — ответил пастух и почесал в голове, — пойду за тебя, если возьмешь.

Староста обрадовался и повел «девушку» к себе в дом.

Он ничего не сказал жене, провел «девушку» на свою половину, поужинал с «ней» и стал пить чай.

Пастух увидел в углу комнаты огромные тиски и спросил у него: