Марчелло Арджилли - Истории из предыстории. Сказки для взрослых

Бальдур. Зато вы уникальны, восхитительны! Вам дано летать, тогда как другие ползают, вы на собственном опыте можете сравнивать быт, нравы великих людей всех эпох! Любой историк меркнет перед вами. История — моя страсть. ( С внезапным порывом. ) Почитайте мне ваш дневник.

Патриция. Откуда вы знаете… Почему вы думаете, что я веду дневник?

Бальдур. Значит, все-таки ведете! Я угадал?

Патриция. Да, я веду дневник. Это входит в программу. Но об этом никто не знает, даже Тёрл. И никто не может его прочесть — он зашифрован.

Бальдур. Тогда кому он нужен?

Патриция. Мне. Верней, понадобится позже.

Бальдур. Позже? Когда же?

Патриция. После того как цель будет достигнута. Вот тогда я его опубликую. Думаю, мне без труда удастся найти издателя, ведь дневник сугубо интимный, а на этот жанр всегда большой спрос. ( Мечтательно. ) Знаете, я хочу стать журналисткой. Я бы опубликовала интимные дневники моих могущественных современников — Черчилля, Сталина. Представляете, сколько я заработаю денег.

Бальдур. А откуда у вас эти дневники?

Патриция. У меня их нет. Я сама их напишу. Разумеется, на основе подлинных событий.

Пауза.

Бальдур. Патриция! ( Помедлив. ) Возьмите меня с собой.

Патриция( поразмыслив ). В принципе неплохая идея. Но вы думаете, залез в холодильник, и все? Нет, надо пройти курс инъекций и особую подготовку. Не так-то это просто… Конечно, было бы приятно иметь спутника, тем более — такого живого, решительного, страстного… Но разве вы не обручены?

Бальдур. Был обручен.

Патриция. Были?

Бальдур. Да, еще полчаса назад. Но теперь встретил вас, и все переменилось.

Патриция. А вы хитрый, опасный человек. ( Внезапно Патриция меняет тон: в нем уже нет прежней томности, он становится резким, энергичным. ) Что ж, если вы говорите всерьез, то об этом стоит подумать.

Бальдур. Чего же мы ждем, Патриция? Умоляю, бежим вместе, но не в будущее, а в настоящее.

Патриция( спокойно ). Я как раз об этом и думаю. Но когда?

Бальдур. Сейчас, немедленно. Ускользнем отсюда потихоньку — и вперед!

Патриция. Бессмысленно. Они сразу нас нагонят. Все, во главе с Петером. Посмотрите, он уже почуял неладное.

Бальдур. Но когда?

Патриция. Нынче ночью. Слушайте меня внимательно. В полночь гости расходятся, и меня снова замораживают. Это легче, чем пробуждение: всплывать на поверхность приходится постепенно, с интервалами, а погружение может быть очень быстрым. Засовывают тебя в холодильник и без долгих разговоров включают компрессор. Впрочем, замерзаю я не сразу и могу быстро вернуться в активное состояние.

Бальдур. А потом?

Патриция. Потом все просто. Вы уходите вместе с остальными, провожаете домой свою… словом, ту девушку, а потом возвращаетесь сюда… через сад — там окно в кухню и…

Бальдур. И мы на свободе! Еще два часа, и мир у наших ног! Но скажите, Патриция, вы не раскаетесь? Не пожалеете, что ради меня прервали свой путь через века в будущее?

Патриция. Послушайте, молодой человек, если наш план удастся, у нас еще будет время поговорить об этом. Но сначала нужно, чтобы он удался. Ну вот, они уже расходятся. Идите к ним, затем вежливо попрощаетесь со мной и хозяевами. Только осторожно. И постарайтесь ничем не выдать себя. Право же, мне будет жаль упустить такой случай.

Голоса гостей, скрип отодвигаемых стульев, обрывки фраз.

— До будущего года!

— Спокойных вам, Патриция, если можно так выразиться, ночей…

— Поторопись, Роберт, я не думала, что так поздно.

— Бальдур, тебе выпала честь проводить меня.

Снова воцаряется тишина. Немного спустя раздается голос Лотты.

Лотта( к публике ). Ну вот все ушли. Остались только я, Петер и Патриция, и такая компания не доставляет удовольствия никому из нас троих. Не считайте меня пристрастной; в самом деле, когда мы вместе, то испытываем неловкость и досаду. Несколько минут мы беседуем о том о сем, затем прощаемся, и Петер вновь укладывает Патрицию в холодильник.

Те же шумы и звуки, что и при размораживании, но теперь все происходит в обратном порядке и значительно быстрее. Вздох, зевок. Шелестит полиэтиленовая оболочка. Застучал метроном, заработал компрессор. Стук метронома сливается с мерным тиканьем стенных часов. Час ночи, половина второго, два. Слышен звук приближающейся к дому машины, хлопает дверца. Собачий лай вдалеке. Хруст гальки. Распахивается окно в кухне. Скрип половиц. Открывается дверца холодильника.

Бальдур( шепотом ). Патриция, это я!

Патриция( неразборчиво, хриплым голосом ). Разезте пеену.

Бальдур. Что, что вы сказали?

Патриция( более отчетливо ). Разрежьте пленку.

Бальдур разрезает ножницами полиэтиленовую пленку.

Бальдур. Все, разрезал. Что дальше? Прошу прощения, но я впервые в подобной ситуации.

Патриция. О, главное уже сделано, дальше я сама справлюсь. Помогите мне только выбраться из холодильника. Дайте руку.

Осторожные шаги, голоса: «Тише, тише. Сюда. Распахните окно». Скрип гальки в аллее сада. Бальдур заводит мотор.

Бальдур. Мы перехитрили их, Патриция. Теперь нам не страшны ни холод, ни погоня. Нас не настигнут ни преследователи, ни кошмарные видения. Мне кажется, будто я грежу. Эти два часа я словно в чудесном сне и смертельно боюсь проснуться.

Патриция( холодно ). Вы проводили домой вашу невесту?

Бальдур. Ильзу? Да, проводил. Мы расстались.

Патриция. Что значит — расстались? Навсегда?

Бальдур. Конечно. И она не устроила истерики, чего я ужасно боялся. Даже не заплакала. Лишь поворчала немного.

Пауза. Машина набирает скорость.

Патриция. Молодой человек, прошу вас, не думайте обо мне плохо. По-моему, настало время объясниться. Поймите, должна же я была как-то выбраться из холодильника.

Бальдур. Вам хотелось лишь выбраться из холодильника? И ничего больше?

Патриция. Больше ничего. Выбраться из холодильника и из дома семейства Тёрл. Я чувствую, что обязана открыть вам одну тайну. Дать вам доказательства моей глубокой признательности.

Бальдур. Всего лишь признательности?

Патриция. Ничего другого я вам дать не в состоянии. Увы, и тайна не слишком романтична. Я безумно устала от этих замораживаний и размораживаний. Согласитесь, что со временем это может надоесть. И потом, эти визиты…