Борис Привалов - Всадник без бороды [Юмористическая повесть]

— Уходите, — приказал друзьям-спорщикам жигит, — великому баю не до вас! Уходите!

Спорщики вышли из юрты и увидели перед собой громадную толпу, напирающую на испуганных жигитов-палуанов. Это были бедняки, которым очень хотелось узнать, чем же наконец закончился спор и кто сильнее всех в степи.

— Вот кого боится бай! — восторженно произнес Ибрай. — Глядите!

— А кого же тут бояться? — удивился Богда.

— Ты сам из бедняков, — сказал рыжий батрак Сармалай, — чего тебе-то его бояться? Но если ты не с народом, то тут не мудрено испугаться!

— Эй, так кто же сильнее всех? — закричали из толпы.

Жубандык умолк. Долгим взглядом обвел вершины гор.

— Слово, как птица, рождается с крыльями, но его надо учить летать. Это не сразу дается, крыльям нужно окрепнуть… — промолвил он после молчания. — Конца притчи я еще не знаю. Скажут спорщики народу, что это он сильней всех? А может, народ пойдет дальше, к самому царю царей, и тот тоже затрясется от страха… Сильнее всех!.. Слабость богатыря в том, что он не знает своей истинной силы. Шойтаса боятся враги, в него верят друзья — он должен жить! И он живет.

— Я не понимаю, ага… — начал было Исатай.

Но Жубандык продолжал, вставая:

— Идемте, друзья, я покажу тайную тропу, которая приведет вас к жигитам Шойтаса.

Целый день Жубандык вел Алдар-Косе и его друзей узкими ущельями, наполненными туманом водяных брызг, мрачными темными расщелинами, в которых днем было темно, как ночью.

Наконец раскрылась перед всадниками ярко-зеленая долина, наполненная веселыми дымками юрт. Небольшой табун коней пасся возле жилищ. Ветер доносил до Алдар-Косе легкий звон, похожий на далекое пение струн.

— Здесь живут свободные жигиты, — сказал Жубандык. — Они пришли сюда с разных концов казахской земли, ушли от своих баев и стали свободными.

Жигиты выслушали рассказы Алдар-Косе и Жиренше о делах Аблая и его прислужников.

— Стонет казахская земля, — грустно нараспев произнес Жубандык. — Братья должны помогать братьям!

— Нас немного, — сказал старший из свободных жигитов Алдар-Косе, — но мы поможем вам справиться с Аблаем! Поезжайте к себе, поднимайте жатаков, готовьтесь к борьбе, а мы появимся, когда нужно будет!

Порешили твердо: сказать, что видели самого Шойтаса, что Шойтас скоро спустится с гор — баи это почувствуют на собственной шкуре.

— Шойтас — это ты, это я, это он, это они, — объяснял друзьям Алдакен. — Шойтас — везде, это из нас. Шойтас живет, когда мы все вместе, когда мы сильнее всех! Жатаки ждут Шойтаса и пойдут с ним в любую битву!

— Э-э, дорогой, — проговорил Жиренше. — А казахи разбросаны по округам, по жузам, по всей степи от моря до гор. Бедняков не соберешь вместе так быстро.

— Что же делать? — спросил Алдар-Косе.

— Хитрость спасала нас прежде и еще поможет нам сотни раз, — ответил Жиренше.

Исатай-Левша не хотел расставаться со своими новыми друзьями.

— Посмотрю, что у вас получится, — сказал он, — а тогда уж вернусь к себе в степь, поучу наших жатаков, как нужно с баями справляться!

Жубандык вывел Алдар-Косе и его друзей в предгорья, пожелал удачи.

— Мы еще встретимся! — пообещал он. — И помните всегда о народе — о том, кто сильнее всех!

…В ущельях и отрогах еще таились ночные туманы и тени, а над степью уже вставало солнце.

Роса сверкнула на травинках, как разбитая на мелкие кусочки радуга. Запела ранняя птица, и ветерок, словно музыкант струны, начал перебирать стебли ковыля. В эти мгновения, наверно, каждая камышинка чувствовала себя свирелью.

Друзья, спускающиеся с гор, увидели на небе еще не потешенную первыми лучами солнца яркую утреннюю звезду — Шолпан. И они помчались ей навстречу.

…Через несколько дней после того, как жигиты вернулись в аул жатаков, в степи начали происходить таинственные дела.

Музыканты и певцы схватили, связали жигитов Желекеша и всех их привезли к Алдар-Косе. Как не был храбр Желекеш, но, увидя живого и невредимого Алдар-Косе, так испугался, что его рыжие волосы стали седыми.

Затем ночью выкрали из Большой юрты Бапаса самого Бапас-бая и Мошеке-Обжору.

Палуан Самат, одетый Шойтасом, с лицом, вымазанным белой краской, и подрисованными, ставшими необыкновенно большими, черными глазами, вошел в юрту, где спали баи. Жигиты-жатаки осветили его факелами, и ошеломленный Бапас-бай безропотно дал себя связать, а Мошеке-Обжора, задыхаясь от собственного жира, застонал, словно корова, объевшаяся верблюжьих колючек.

От испуга ноги Обжоры подкашивались, и он вынужден был; встать на четвереньки. Но тогда его гора-живот уперся пол юрты и Обжора беспомощно, как жук, проколотый острым сучком, заболтал ногами и руками.

Он пытался было лизать сапоги «Шойтаса», но жигиты взвалили Обжору на коня и увезли.

«Шойтас» и его жигиты — бледнолицые великаны, с необычно широкими плечами — появлялись только ночью, при свете факелов. Их так боялись, что никто даже и не пытался сопротивляться.

Ни один из жатаков не встал на защиту своего бая.

А когда кони жигитов «Шойтаса» ночью бесшумно входили в аул, ни одна из собак даже ни разу не залаяла.

Это была заслуга Илхаса, который неустанно совершал длинные переходы из аула жатаков в дальний аул, к старику сыровару, другу Алдар-Косе. Теперь старик вместо сыра варил в своих котлах ту самую мазь, которая, если ею намазать коня, верблюда или одежду, оказывала на всех собак умиротворяющее действие. Даже злющие псы чабанов и те, принюхавшись, спокойно клали морды в лапы — дескать, свои едут.

— Шойтас пришел! — летело над степью.

Те жатаки, которые умели крепко сидеть в седле и руки которых могли держать камчу или дубинку, мчались в аул жатаков, к Алдар-Косе и Жиренше.

…Аблай, лишившись соратников, не терял, однако, даром времени. Он засел где-то в дальних аулах и собирал жигитов, чтобы встретиться с Шойтасом в битве.

Жигиты, потерявшие своих баев, напуганные судьбой Желекеша и Срыма, не слишком охотно шли к Аблаю. А тут еще история с собаками-людоедами.

Своих знаменитых собак, которые научены были бросаться на людей, Аблай выпустил однажды на волю: ему показалось, что в аул проникли жигиты Шойтаса.