Валерий Михайловский - Наш маленький секрет [Рассказы и сказки]

— Шибко быстро растаял снег-то. Сойдет вода раньше сроку — не бывать большой воде, однако, — кряхтит он, почесывая затылок.

Назавтра дед имеет уже другое суждение:

— Хорошая, дружная весна. День, другой — и лед пойдет. А в болотах воды, однако, множество: в момент пойму зальет… Большая вода будет.

— Я тебя, дед, не пойму: большая вода будет или нет?

— Не загадывай погоду-природу. Какая будет, той и радоваться будем, — бубнит недовольно дед.

— Так ты же сам гадаешь каждый день, — Тишка не может понять своего деда.

— Человеку всегда хочется знать, что за поворотом ждет его, — старик всматривается вдаль, словно в будущее хочет заглянуть. — Живи, внучек, так, чтобы не бояться завтрашнего дня.

— А это как?

— Дрова, сынок, сегодня положи у очага, чтобы стужи завтра не бояться. Человеку сегодня добро делай — завтра добром вернется. Сегодня не бери лишнего у природы — завтра сыт будешь.

Мудрено говорит дед Тимофей, но слова его глубоко в душу внука западают. Так и его, Тимофея, дед когда-то говорил. Так живут все его сородичи. Хочется деду, чтобы и Тишка вырос Человеком. Он треплет непослушные вихры внука, смотрит вдаль через узкий прищур глаз, вдыхает весенний воздух, и радость наполняет его сердце.

Еще не прошел ледоход на реке, а дед Тимофей засобирался в дорогу. Список всяких нужных вещей и продуктов составил Спиридон собственноручно. Ждет заказа. Почитай что месяц никакой связи со стойбищем не поддерживалось: ни снегоходом, ни лодкой в межсезонье в далекий сосновый бор не доберешься.

— Та-а-а-к… — тянет дед и смешно держит бумажку на вытянутой руке, — не вижу, однако… Подай, Тиша, очки.

Водрузив очки на кончик носа, читает: «Сахар, крупа, конфеты…». После каждого слова он мельком бросает взгляд поверх очков на стоящие мешки в кладовке, на свертки на полках.

— Вот бисеру я так и не нашел. Нет теперь в магазинах. Соседка обещала… Тиша, сбегай к тетке Матрене…

И Тишка бежал, радуясь, что тоже участвует в полезном деле.

Каждую ночь ему снится один и тот же сон. Он уже там, на реке, в своем обласе легко скользит по гладкой водной глади. Вот он подплывает к сетке, а там запутались огромные серебряные рыбины. Мама встречает его на пороге, радуется улову. Отец с гордостью смотрит на своего сына — рыбак! Каждую ночь мама рассказывает ему сказки, а он слушает, не сводя с нее глаз, прижимаясь к шершавой отцовской руке. Утром не хочется посыпаться, не хочется открывать глаза. Подольше бы длился этот замечательный сон.

— Деда, а мы сегодня поедем? — не терпится ему.

— Завтра утром, внучек. Рано подниму.

— А я совсем спать не буду.

— Ладно, посмотрим… — улыбается дед. — Соскучился… Букварь-то берешь?

— Да. Я маме читать буду.

…Как светло в родном доме, как мягко и тепло спать на оленьей шкуре, как приятно ощущать не во сне, а наяву отцовскую руку, поглаживающую вихры, как сладко по утрам слышать мамин голос…

Куропаткой порхнуло лето, короткое и радостное. Прокричало звонкой чайкой. Не успел Тишка оглянуться, а уже и собираться нужно снова в деревню. На душе и радостно — в школу первого сентября, и грустно — с родителями расставаться не хочется. Загрустил, когда затаскивал облас под навес. Здесь зимовать будет вместе с дедовым. Отцов облас лежит, перевернутый вверх дном на берегу реки — сгодится еще.

— Не грусти, сын. Приезжай на каникулы, — впервые Спиридон подает сыну в лодку книги в ученическом ранце. — Учись хорошо.

— Тун юш, хорошей, прямой дороги, — Спиридон обнял своего отца.

— Ям вупса, хорошей вам жизни, — ответил Тимофей.

Всю дорогу Тишка смотрит на нескончаемо меняющиеся берега, и такое же бесконечное и разноречивое чувство будоражит его крепнущую душу. Теперь школа его не пугала: он хорошо читал, считал до ста и больше. Наоборот, не терпелось увидеть друзей, не терпелось прочитать что-нибудь Светлане Антоновне… Незаметно явь переходит в крепкий сон. Просыпается он от толчка причалившей к берегу лодки.

— Приехали, однако. Беги, зови бабушку, да коляску возьмите, вона сколько Спиридон всего натолкал, — дед Тимофей показывает на упакованные мешки с рыбой, ягодой, зимней одеждой…

Цветы, цветы, цветы… Громко звучит музыка. Много людей… «Столько в деревне людей нет», — думает Тишка. Вокруг все празднично: девочки в белых фартучках, с разноцветными бантами. Мальчишки в наглаженных костюмах. Учителя улыбаются, громко что-то кричат друг другу. Дед Тимофей, тоже одетый в наглаженный полосатый костюм, пахнущий комодом, держит Тишку за руку, словно боится потерять в толпе. Тишка плохо помнит, что было потом. Выступали учителя, какая-то старшеклассница, но все говорили громко, непонятно. И только в классе все стало на свои места. Двенадцать первоклашек расселись. Три парты остались на заднем ряду без учеников. Тишке понравилась парта во втором ряду у окна. Рядом сел Васька.

В школе у Тишки все получается легко. Задания делает быстро. Светлана Антоновна нарадоваться не может — лучший ученик в классе. Только пишет Тишка неряшливо. Не хватает терпения выводить буквы, он спешит, и тогда буквы наползают друг на дружку, вылезая за пределы строчки.

Особенный день сегодня. Уже не раз до Тишкиного уха долетали таинственные слова: диктант, контрольная… Не только Светлана Антоновна, но и другие учителя сегодня по коридорам ходят серьезные, словно в каком-то ожидании.

— Сегодня мы будем писать первый в вашей жизни диктант, — Светлана Антоновна посмотрела на своих учеников.

Те слушают учительницу внимательно. Еще бы! — первый раз диктант.

— Сначала я прочитаю весь рассказ «Боб», а вы внимательно слушайте. Потом я буду медленно диктовать, вы должны записать так, как услышите. Спешить не нужно, все успеем.

Тишка вспомнил, что читал и знает этот рассказ. Он достал книжку, быстро нашел нужную страничку и аккуратно стал переписывать. Светлана Антоновна читала медленно, по слогам. В конце учебного года хотелось, чтобы у детей были хорошие отметки. Тишка увлекся и уже не слышал голоса учительницы. Он писал о том, как собака по кличке Боб вынесла из пожара маленькую девочку, потом куклу. Буквы ложатся ровно одна к одной. Тишке хочется написать без ошибок и красиво. Рассказ закончился, он поставил точку. Учительница продолжала диктовать. Раскрыв рот, Тишка смотрит на учительницу, и трепещущее сердце наполняется радостью. Написал!

— Тихон Лямзин, ты почему не пишешь? — строго спросила Светлана Антоновна.

— А я уже написал, — и Тишка широко улыбнулся. Его глаза залучились узкими черточками.

Светлана Антоновна увидела учебник, раскрытый на той же странице, что и у нее. Тишка и не думал прятать его. Она взяла тетрадку, прочитала. Отметила про себя, что Тишка старался.