Сергей Козлов - Поросенок в колючей шубке [Сказки]

Жил-был в лесу Ежик Иголка. Был у него дом с печкой, лампочка в дому из гриба-лисички и полная кладовая припасов. Но Ежику всё чего-то хотелось…

— Неспокойно мне что-то, — говорил он Васильку. — К морю хочется.

Василёк никогда не видел моря и поэтому говорил:

— Зря ты печалишься, Ежик. Посмотри, какой я красивый, взгляни, как высоки сосны, послушай, как птицы поют! И все тебя здесь, в лесу, знают и любят.

Но Ёжик с каждым днём печалился всё больше.

— Хочется мне к морю! — жаловался он Муравью.

— А какое оно? — спрашивал Муравей.

— Большое. Но я его никогда не видел.

И вот как-то ранним утром, когда в небе ещё плавали молочные звёзды, Ежик вышел из своего домика и пошёл к морю. В лапе у него была палка, а за плечами — котомка с едой.

Сначала он шёл лесом, и птицы пели над ним, и трава, мокрая от росы, шуршала под ногами. Потом лес кончился, и путь Ежику преградила река.

— Эй! — крикнул Ежик.

И по всей реке понеслось: «Эй-эй-эй!..»

— Ты чего кричишь? — спросила, подлетев, Утка.

— Переправиться надо, — сказал Ежик.

И Утка подставила ему свою спину и перевезла на другой берег.

— Спасибо, Утка, — сказал Ежик и зашагал дальше.

Теперь он шёл по огромному лугу. Трещали кузнечики, звенели стеклянными крылышками стрекозы, и где-то высоко в небе распевал жаворонок…

Долго ли, коротко ли шёл Ёжик, но вышел он к Морю.

— Здравствуй, Море! — сказал Ежик.

— Здравствуй, Ежик! — сказало Море.

И накатилась волна. «Пффф-ф!..» — ударила она в берег, «пшшш…» — зашуршала по камушкам, отступая.

И Ёжик тоже сделал шаг вперед и сказал: «Пффф-ф!..» и, отбежав немного, «шшш-ш…»

— Я на тебя похож, да?

— Очень! — сказало Море. И снова ударило волной в берег.

Целый день Ёжик играл с Морем: то подбегал к самой воде, то отбегал прочь.

Засыпая на песке под скалой, он поёживался, и ему казалось, что он тоже — маленькое море на четырёх лапках.

«Пффф-ф!.. — бормотал он себе под нос. — Шшш-ш!..»

И подымал и опускал иголки.

Когда пришла пора птицам улетать на юг и уже давно увяла трава и облетели деревья, Ежик оказал Медвежонку:

— Скоро зима. Пойдём поудим напоследок для тебя рыбки. Ты ведь любишь рыбку!

И они взяли удочки и пошли к реке.

На реке было так тихо, так спокойно, что все деревья склонились к ней печальными головами, а посередине медленно плыли облака. Облака были серые, лохматые, и Медвежонку стало страшно.

«А что, если мы поймаем облако? — подумал он. — Что мы тогда с ним будем делать?»

— Ежик! — сказал Медвежонок. — Что мы будем делать, если поймаем облако?

— Не поймаем, — сказал Ежик. — Облака на сухой горох не ловятся! Вот если ловить на одуванчик…

— А на одуванчик можно поймать облако?

— Конечно! — сказал Ежик. — Облака на одуванчик только и ловятся!

Стало смеркаться.

Они сидели на узеньком берёзовом мостике и смотрели в воду. Медвежонок смотрел на поплавок Ежика, а Ежик — на поплавок Медвежонка. Было тихо-тихо, и поплавки неподвижно отражались в воде…

— Почему она не клюёт? — опросил Медвежонок.

— Она слушает наши разговоры, — сказал Ежик. — Рыбы к осени очень любопытны!..

— Тогда давай молчать.

И они целый час сидели молча.

Вдруг поплавок Медвежонка заплясал и глубоко нырнул.

— Клюёт! — крикнул Ежик.

— Ой! — воскликнул Медвежонок. — Тянет!

— Держи, держи! — сказал Ёжик.

— Что-то очень тяжёлое, — шепнул Медвежонок. — В прошлом году здесь утонуло старое облако. Может, это — оно?..

— Держи, держи! — повторил Ежик.

Но тут удочка Медвежонка согнулась дугой, потом со свистом распрямилась — и высоко в небо, выше луны, взлетела маленькая звезда.

— Так… — прошептал Ежик, доставая две новые горошины. — Теперь только бы хватило наживки!..

И они, забыв о рыбе, целую ночь ловили звезды и забросали ими всё небо.

А перед рассветом, когда горох кончился, Медвежонок свесился с мостка и вытащил из воды два оранжевых кленовых листа.

— Лучше нет, чем ловить на кленовый листик! — сказал он.

И стал было уже задрёмывать, как вдруг кто-то крепко схватился за крючок.

— Помоги!.. — шепнул Ежику Медвежонок.

И они, усталые, сонные, вдвоём еле-еле вытащили из воды солнышко.

Оно отряхнулось, прошлось по узенькому мостку и покатилось в поле.

Кругом было тихо, хорошо, и последние листья, как маленькие кораблики, медленно плыли по реке…

С каждым днём всё позднее светало, и лес стал таким прозрачным, что казалось, обшарь его вдоль и поперёк — не найдёшь ни одного листика.

— Скоро и наша берёза облетит, — сказал Медвежонок. И показал лапой на одинокую берёзу, стоявшую посреди поляны.

— Облетит… — согласился Ежик.

— Подуют ветры, — продолжал Медвежонок, — и она вся так и затрясётся, а я буду во сне слышать, как падают с неё последние листья. А утром проснусь, выйду на крыльцо, а она — голая!

— Голая… — согласился Ёжик.

Они сидели на крылечке Медвежачьего домика и смотрели на одинокую берёзу посреди поляны.

— Вот если бы на мне весной вырастали листья! — сказал Ёжик. — Я бы осенью сидел у печки, и они бы ни за что не облетели.

— А какие бы ты хотел листья? — спросил Медвежонок. — Берёзовые или ясеневые?

— Как у клёна! Тогда бы я осенью был рыжий-рыжий, и ты бы меня принял за Маленького Лисёнка. Ты бы мне сказал: «Маленький Лисёнок, как поживает твоя мама?» А я бы сказал: «Мою маму убили охотники, а я теперь живу у Ежика. Приходи к нам в гости!» И ты бы пришёл. «А где же Ежик?» — спросил бы ты. А потом, наконец, догадался, и мы бы долго-долго смеялись, до самой весны…