Наталья Маркелова - Мар. Червивое сердце

— Королева, — зашумели все разом, — произошло неслыханное, мы не знаем как, но наша магия иссякла.

— Молчать, — приказала королева, опускаясь на трон.

Я впервые не сел к её ногам, а занял место за спиной, рядом с королевским магом.

— То, что случилось с вами, называется болезнью, — начала королева свою речь.

Все разом замолчали, доверчиво глядя на неё, словно дети. Мне даже стало жаль их.

— Эта болезнь, что поразила вас всех, называется предательством.

Они попятились, сбились в кучу. Теперь заговорщики смотрели на королевского мага, но тот старательно прятал глаза.

— Вы предали свою королеву. Я отняла вашу магию.

— Вы не имели права!!! — закричали маги.

— Я королева!!! — вдруг перешла она на крик. — У меня есть право!!! Я прошла ваш безумный Лабиринт!!! И теперь у меня на всё есть право!!! Хотели обескровить королевскую ветвь, хотели власти?! Я сделала с вами лишь то, что вы сделали с нашим родом. Моя кровь стала гуще, теперь я сделаю гуще силу тех, кто предан этой крови. И вот доказательство того, что мой род не зачахнет.

Я сделал шаг вперёд, поднял вверх ребёнка — плащ соскользнул к моим ногам, и девочка недовольно захныкала, почувствовав холод. Я тут же закутал её вновь, отступая за трон.

Маги молчали — они поняли своё поражение. И вдруг какой-то мальчишка выбрался из толпы и упал на колени перед троном:

— Простите нас, умоляю — верните магию!!!

— Этого не будет, — холодно ответила королева. — Я оставляю вам жизнь, проживите её честно.

— Лучше убейте!!! — закричал кто-то.

— Стража!!! — приказала королева. — Выставите прочь этих попрошаек. Их место на улице.

Когда зала опустела и вопли стихли, королева посмотрела на своего мага. Тот, пошатываясь, вышел вперёд и опустился на колени.

— Меня вы оставили напоследок? — спросил он.

— Нет, я не лишу тебя магии, пока. Но я могу сделать это в любой момент, как только ты споткнёшься.

— Я буду ходить осторожно. — Маг склонил голову, и я заметил, как поседели его некогда чёрные волосы.

Королева поднялась, собираясь уйти.

— Помилуйте Хазера, — попросил я.

— Он будет казнён. Сегодня я выучила один урок, Шут, важный урок.

— Я прошу вас.

— Нет!!! — Она забрала ребёнка и направилась к выходу, а я остался стоять рядом с троном. Маг поднялся с колен, и я увидел его глаза, полные ненависти.

— Это же ты, — сказал он, — это всё ты.

Затем он выбежал из залы.

Я же остался, прижимая к себе пустой плащ и не зная, что предпринять. Меня самого вдруг словно лишили чего-то очень важного. Потом я понял, что со мной нет лютни. Когда я взял ребёнка на руки, то отложил, а потом и забыл прихватить инструмент, как это делал всегда. И теперь без проклятой лютни я сам походил на магов, лишённых силы. И всё же сейчас, здесь, я был свободен. Я мог самолично принять решение. И я его принял.

Я СТОЯЛ ПЕРЕД СВОИМ ОТЦОМ и не мог произнести ни слова. Хазер угрюмо смотрел на меня, потом, усмехнувшись, произнёс:

— Королева подослала тебя, чтобы ты меня убил, Шут? Ну, и как же ты это сделаешь? Заставишь смеяться, пока я не лопну?

— Королева здесь ни при чём, я пришёл сам.

— Зачем?

— Я хочу освободить тебя.

Хазер захохотал. Его смех помчался по подземному лабиринту, словно обвал в горах, нарастая и усиливаясь. Мне стало страшно, что кто-то из стражей услышит его и придёт сюда. Но здесь, похоже, привыкли и к более странным звукам.

— Лучше шутки я не слышал за всю свою жизнь и вряд ли уже услышу, Шут, — сказал Хазер, отсмеявшись. — Спасибо, что повеселил напоследок.

— Это не шутка.

— Тогда зачем? Что тебе с того? Я ведь слышал, что ты предан королеве, словно пёс.

— Я делаю это потому, что ты мой отец, — произнёс я и даже удивился, что не чувствую никакого волнения. А ведь сколько раз репетировал эти слова, и горло моё сжималось от подступивших слёз. Какие пафосные речи я выдумывал, а оказалось всё так просто.

— Я твой отец? — Хазер вздрогнул. — Ты лжёшь, у меня никогда не было родных детей.

— Но так или иначе я твой сын. — Я достал нож и уколол свой палец, капнув каплю крови на камень, затем уколол палец Хазера — принц, не задумываясь, уронил каплю крови рядом с моей.

— Это заклинание знает любой ребёнок, — сказал я, — кровь притянется к родной крови.

Капельки дрогнули и помчались навстречу друг другу, чтобы слиться воедино.

«Так вот зачем моя мать использовала кровь Хазера: она хотела, чтобы он мне поверил», — подумал я и ещё раз убедился, что делаю всё правильно.

Хазер молча смотрел на кровь. Потом перевёл взгляд на меня:

— Мне предсказали, что мой ребёнок будет уродцем. Поэтому я и не хотел иметь детей. Предсказатели соврали.

— Они не врали, я родился карликом со скрюченным, исковерканным телом.

— Непохоже.

— Люди меняются, — усмехнулся я.

— Не настолько.

— Всё возможно, если твоя мать была магом, — легко соврал я: годы общения с Дэмон не прошли даром.

— Магом? — Хазер дёрнулся в цепях. — Так ты сын Лилилау?

— Лилилау, — прошептал я, — так вот, значит, как её звали на самом деле.

— Звали? Её больше нет?

— Она умерла, производя меня на свет, — прошептал я.

— Жаль, что ты рассказал мне об этом, мне было приятно думать, что она жива. Когда-то я спас её от смерти…

— Ты любил её?

— Видимо, не настолько, чтобы пожертвовать ради неё мечтой о власти. И ведь я почти схватил свою мечту, был в двух шагах от трона, посадил на него свою дочь — и вот всё как обернулось. Я всегда был чудовищем, Шут, не способным на нежные чувства. Чудовищу вообще не свойственны чувства, и теперь я даже не боюсь той участи, что мне уготовит дочь. Просто сижу тут и помираю от скуки, спасибо тебе, что ты её развеял.

— Я знаю, что Стелли не твоя дочь.

— И всё же я считаю её таковой. Когда она родилась, я первый взял её на руки, ухаживал за ней, не доверяя нянькам, воспитывал её, научил всему, что знал сам. Она моя дочь!

— Значит, ты не совсем чудовище.

— Это уже неважно. Так зачем ты пришёл, Шут?

— Чтобы освободить тебя, — повторил я.

— Ты представляешь, что сделает с тобой королева? Или ты решил бежать вместе со мной?

— Нет, я останусь. И мне неважно, что она сотворит со мной. Уже неважно, — прошептал я.

— Почему?

— Потому что… — Я запнулся.

— Ну, договаривай, раз начал.

— Потому что я не хочу, чтобы королева окончательно вытравила из себя Стелли. Я не дам Стелли умереть. Лучше я умру сам.

— А знаешь, ты ведь внешне очень похож на меня молодого, — улыбнулся Хазер, — а вот характером ты в мать. У неё в руках была такая силища, но при этом очень нежное сердце. Вот из-за него она всегда и попадала в неприятности. Когда мы впервые познакомились… — Хазер замолчал, словно погружаясь на глубину и для этого задерживая дыхание, потом сделал глубокий вдох и продолжил: — В тот день я охотился один. При мне были только мой верный конь да свора гончих, которых подарил мне брат. Я, видишь ли, хоть и ношу титул принца, но во мне нет королевской крови: моему отцу я не был родным сыном, он женился на моей вдовой матери, польстившись на её богатства, а меня получил в нагрузку. Дела отца поправились, но ни мать, ни меня он ни во что не ставил, хотя и официально усыновил. Всё, что я имел, подбрасывал мне младший братишка, который почему-то меня очень любил. Так вот, в тот день я скакал по следам оленя — охота не слишком волновала меня, важнее было движение, бешеная скачка по лесу. Я словно пытался сбежать от своего тягостного положения в замке отца. Зима только наступила, выпал лёгкий снежок, и лес казался прозрачным. Я пришпоривал коня, радуясь и лёгкому морозцу, и необыкновенно прозрачному воздуху, когда вдруг мой конь резко встал, так что я едва усидел в седле. Гончие прижались к ногам коня и повизгивали. Я сразу понял, что дело нечисто. В воздухе чувствовалось разлитое колдовство. Гончие подняли на меня человеческие лица, и мне стало жутко. Это была не простая свора. Все мои собачки вели родословную от оборотней. Их выводили старательно многие столетия, отбраковывая и выбирая лучших щенков. Теперь они не могли перевоплощаться, и их вид застыл между волчьим и человеческим. Быстрые, ловкие, очень понятливые и в то же время отталкивающие твари, не знавшие пощады к своим жертвам. Если их и могло что-то напугать, то нечто из ряда вон выходящее. Я уже готовился повернуть назад, когда в чистом небе грянул гром и на поляну рядом с нами спустились два мага. Седой мужчина держал за горло красивую девушку. Вокруг них бушевала сила, но она уже не имела значения. Маги были слишком близко друг к другу. В такие моменты невозможно воспользоваться магией. Яростный вихрь бился и хлестал, но не мог причинить никому из них вреда. А я вот вполне мог попасть под удар. Разумнее было бежать, но я замер на месте: не каждый день увидишь сражающихся магов. Это потом я сполна насмотрелся на такое. Но тогда я был юн и ни разу не видел поле брани.