Наталья Маркелова - Мар. Червивое сердце

— Я выпустил твоего отца, королева, потому что решил стать твоей совестью, — отозвался я.

— Прекрати кривляться, Шут.

— Я говорю серьёзно, — ответил я. Дэмон молчала, но я был уверен, что ненадолго. Должно быть, она занята поисками выхода из сложившейся ситуации. Я так и представил, как она, словно паук, сидит посреди моего сердца и плетёт паутину, собранную из различных вариантов, возможностей, переплетений вероятностей и узелков случайностей. Рано или поздно она найдёт ту нить, за которую стоит потянуть, чтобы заставить меня поступить угодным ей образом, и заштопает дыру, которую я прорвал, когда сжёг её пристанище. Мне нужно было торопиться.

— Тогда скажи, Шут, чего достоин человек, который предал свою королеву?

Ответ пришёл ко мне мгновенно. Именно такая казнь обеспечит полную победу над Дэмон и не позволит ей покинуть моё сердце и занять место в другом, а потом и убьёт её.

— Быть погребённым заживо, — отозвался я, — в пустынном месте, где никто не прольёт об этом человеке ни одной слезы.

— Так тому и быть, — сказала королева, и голос её был пустым и холодным. — Не так я представляла твоё будущее, Шут. Не так я представляла своё будущее.

Последние слова королевы причинили мне особую боль.

Королева сделала жест магу, и тот с ехидной усмешкой отдал приказание стражникам.

— Нет!!! — наконец завопила моим голосом пришедшая в себя Дэмон. — Нет!!! Королева, королева, постой!!!

Но это вызвало лишь едкий смех королевского мага. Ну хоть кого-то я порадовал своим падением.

Место, куда меня привезли, действительно было пустынным. Но каким же красивым! Даже сейчас, скованный железом и магией, я искренне восхищался открывшимся предо мной пейзажем.

Мы стояли на высоком обрывистом берегу, а буквально под нашими ногами лежало похожее на зеркало озеро. В озере отражалось ярко-голубое небо, по которому плыли облака, казавшиеся более реальными, чем те, что были над нами.

— Все мы лишь чьи-то отражения, — пробормотал маг. В этот момент я был готов ему поверить.

Пара лебедей спустилась на водную гладь, и идеальная картинка дрогнула, распалась. Иллюзия пропала.

За своей спиной я услышал, как стражники принялись копать могилу. Скоро прервётся иллюзия и моей жизни.

Вдруг мне сделалось страшно, я точно очнулся от сна, который длился с того самого момента, как не стало моего отца. Я неожиданно осознал, что моя жизнь сейчас закончится. Я попробовал понять, как это будет, как я вдруг перестану осознавать, чувствовать, думать… и не смог. Как это так может быть, чтобы я не осознавал? Куда это всё денется, куда пропадёт?

«Что, страшно?» — спросила Дэмон ехидно.

Я не ответил — какой в этом был смысл? Она и так читала в моём сердце. Со злорадством я подумал, что ей сейчас страшно не менее моего. По крайней мере, я не одинок перед своим концом.

«Мы всё ещё можем исправить. Слышишь, Мир? Только слушайся меня. И у нас всё получится. Я даже прощу тебе выходку с лютней».

В голосе Дэмон было столько заискивания, столько мольбы, что я чуть было не рассмеялся. С каждым часом её силы становилось всё меньше, теперь она уже не могла взять моё тело и мой голос под свой контроль. Сейчас она была подобием жалкого паразита, поселившегося в моём теле. И мой страх пропал. Я всё делал правильно. Когда-то я думал, что моя жизнь никчёмна. Но теперь готов был поклясться, что это не так. Может, моя жизнь и была не блистательной, зато своей смертью я смогу сделать нечто такое, чего не сумели величайшие из эльфов и сильнейшие из магов. Я освобожу этот мир от демона, читающего сердца, от демона без голоса. И этим я сделаю мир лучше. Многие ли могут похвастаться тем, что сделали мир лучше?

«Ну же, Мир, ты наверняка не хочешь умирать».

Где-то вдалеке послышалось грустное пение. Слов было не разобрать, но каждый звук бередил душу.

— Странно, — пробормотал королевский маг, — обычно полевики никогда не плачут по простым смертным.

И тут небо потемнело. Я поднял голову и увидел стаю снежных воронов — они кружили в небе молча, отчего становилось жутко.

Всё это было подтверждением моих действий и того, что я выбрал правильный путь.

— Кто же ты такой? — воскликнул маг, глядя на меня так, словно увидел впервые.

Я пожал плечами и ответил просто:

— Я всего лишь шут королевы. Разве этого мало?

— Я маг королевы, но вряд ли за мной прилетит такая стая.

— Может, ты просто не на своём месте? — Я следил за птицами, и мне было безумно страшно.

Я перевёл взгляд на королеву — она не обращала внимания на птиц, глядя в воду озера, в лице её не было ни кровинки, казалось, что она вот-вот упадёт. Мне хотелось броситься к ней и поддержать. Но у меня были связаны руки. Поднялся ветер и разметал её волосы. Они взмыли вверх золотым облаком, и на мгновение я увидел Стелли — бледную, испуганную, несчастную. Мне стало больно, потому что я даже не попытался ей помочь. А ведь я мог, мог!!! А вместо этого играл в игры, навязанные мне Дэмон. Я должен был сделать что-то или хотя бы попытаться. Потому что я никого и никогда не любил так сильно, как её.

«Подумай лучше о себе», — посоветовала мне Дэмон.

Но я уже не слушал её. Я всю жизнь думал только о себе: о том, как выгляжу, о том, что чувствую, о том, каким видят меня люди. Теперь, перед смертью, когда времени почти не осталось, я хотел подумать о других.

— Если не ошибаюсь, у приговорённого есть право на последнюю просьбу? — сказал я.

— Что, хочешь попросить о помиловании? — рассмеялся маг. — Или сыграешь нам?

И он швырнул что-то к моим ногам. Я нагнулся и увидел обугленную бесформенную деревяшку. Всё, что осталось от проклятой лютни, сотворённой моим отцом Эйдом.

— Может, развяжете мне руки? — Я смотрел в упор на мага. — Или вы боитесь шута?

Верёвки на моих запястьях рассыпались в прах. Я усмехнулся и поднял лютню, прижал её к груди, а затем повернулся и пошёл к вырытой яме. Не доставляя радости магу, спрыгнул в неё сам. Под ногами противно хлюпнула сырая глина.

— Что ты сказал о последнем желании, Шут? — услышал я вдруг голос королевы.

Она стояла у ямы, я смотрел на неё снизу, и мне казалось, что девушка парит в облаках.

— Я хочу спеть для вас, сыграть мне, увы, не на чем.

— Если ты надеешься разжалобить…

— Я не надеюсь, королева.

Я и правда не надеялся, более того, не хотел этого.

— Хорошо, пой. Признаться, я буду скучать по твоему голосу.

И я запел, закрыв глаза. Это была песня без слов. Я напевал песню Болот, погружаясь всё глубже и глубже в прошлое, в свои счастливые воспоминания. А я ведь в то время думал, что несчастнее меня нет во всём королевстве, и готов был всё на свете отдать за обычную человеческую внешность. Вот я всё и отдал. Как же я ошибался. Если бы я смог принять себя таким, как есть, всё было бы по-другому. Ах, как же хорошо было там, где был жив отец, где Стелли прибегала на Болота, где я учился играть на самой обычной лютне. На какое-то мгновение я даже забыл, что стою в собственной могиле. Там, в прошлом, я сидел на ступенях старого домика на Болотах и ждал Стелли.