Вероника Батхен - Королева роз

Он давно отвык ходить по земле босиком и поэтому чувствовал каждый шаг. Бархатный влажный мох, острую веточку, ласку опавших листьев, просто почву. Живую, полную семян и ростков почву живого леса.

Воздух сочился запахами, как пчелиные соты — медом. Лаково-черные ветки деревьев качались волшебными колыбельками. Ни одна живая душа — звериная или птичья — не встретилась Ланселоту в пути.

Он продирался сквозь старый валежник, перепрыгивал через лужи, съезжал по безлесным склонам, пересекал тропинки, спускался в извилистые овраги. Минуя сонный ельник, рыцарь увидел просвет в деревьях, свернул туда, выбрался на пригорок — и ослеп на мгновение от молочной сияющей белизны. Повсюду — на холмике, в бурых низинках, между деревьями — сплошным ковром распустились подснежники. Легкие, до невозможности хрупкие, немые цветы. А за ними в тумане терялось озеро — зеркало чистой воды.

Ланселот осмотрелся — ходить по такому чуду все равно, что топтать ногами вуаль невесты — и обогнул цветочный ковер краем леса.

На берегу он расстелил плащ, разделся, выполоскал всю одежду, мелким песком оттирая тюремную грязь. Потом сам вошел в озеро и до изнеможения плавал, нырял, плескался в обжигающе стылой воде. И только боль в перетруженных мышцах выгнала Ланселота обратно.

Выйдя на берег, он встряхнулся, как зверь, сбивая прозрачные капли с кожи, отжал волосы, торопливо размял бедро, в котором прорезалась судорога. От ледяной воды и ветра его трясло. Чтобы согреться, он взялся за меч и начал скакать по берегу, рубя невидимого врага. Тело радовалось движению, с каждым выпадом уходила больная вялость оцепенелых мышц.

Светлый край неба порозовел, озеро стало похоже на полную до краев чашу с галилейским вином. Ланселот без сил упал на плащ. Он был свободен. И счастлив как никогда в жизни.

Рыцарь завернулся с головой в колючую плотную шерсть и уснул. Его никто не тревожил.

Проснулся он ближе к закату. Солнце теплыми пальцами гладило его по щекам. Ланселот встал. огляделся и рассмеялся от радости. Он узнал очертания берега, заросли можжевельника у воды, лодку из бересты. Крохотное суденышко покачивалось на волнах, приглашая его.

Ланселот быстро оделся, прошептал про себя молитву и сел в лодку. Он подумал, что Фея Элейна ожидает его прибытия. Без сомнения, Королева Севера знает, и зачем он пришел, и что претерпел в дороге. Странствия завершились, осталось лишь собрать урожай.

Ланселот посмотрел на воду — безмятежные звезды качались в волнах у самого края лодки. И сама вода стала другой, обратившись из хрусталя в синий шелк. Берег был уже близок. Против ожидания, Ланселота никто не встретил.

Лодка сама причалила, вздрогнув, будто живая, когда песок коснулся тонкого днища. Ланселот перешагнул через борт и выбрался на пустой берег.

Лес. Корабельные сосны, рябинный подлесок весь в брызгах ягод, заросли папоротника, ведьмины кольца лисичек. Если бы не апрель, этот лес ничем бы не отличался от прочих английских чащ.

Ланселот оглянулся на шорох. Рядом с ним стояла высокая женщина в черном. Худая, ослепительно белокожая, прямые волосы цвета черники струились, достигая земли. Лицо ее было резким, как звук разбитого льда. Взгляд — будто порыв метели.

— Вот ты и прибыл, — бесцветный, спокойный голос поразил Ланселота.

— Вы отведете меня к королеве? — Ланселот спросил первое, что пришло на язык.

— Я королева, — женщина улыбнулась. Так бы мог улыбаться церковный колокол, — Я Владычица Запада, Королева Сомнений, Та, что носит под сердцем ветер. Я — Моргана и я ждала тебя, смертный. Следуй за мной.

Не видя иного выбора, Ланселот пошел за феей. Он был удивлен и разочарован. Тюремная слабость сказывалась — двигаясь чуть не бегом, Ланселот едва догонял Моргану.

Дорога подавалась под ноги идущим упругим ковром болотного мха. В спину дул легкий прохладный ветер. Картины и силуэты по сторонам дороги сменялись так быстро, что Ланселоту казалось — он мчит верхом на безумной лошади.

Россыпи желтых огней в траве, колокольцы на ветках, стада пестробоких ланей, безмятежный покой теплого на взгляд моря, поляны лилового вереска, темно-синие скалы. Ланселот ожидал дворцов и хрустальных башен, но увидел лишь несколько домиков золотистого легкого дерева.

Несколько раз им встречались странные существа, непохожие на людей, но завидев Моргану, они растворялись в зарослях. Народу холмов не хотелось встречаться с ней, и, будь на то его воля, Ланселот поступил бы так же. Он почти что боялся феи.

Говоря с рыцарем, Моргана не оборачивалась ответов его не слышала.

— Я знаю, кто послал тебя. Я знаю, что ты потерял письмо, — только сейчас Ланселот вспомнил просьбу Моргаузы и исчезнувший вместе с седельной сумкой душистый свиток пергамента, — Забудь. Если хочешь понять, обойдешься без слов. Я знаю, что нужно тебе, смертный.

Дорога кончилась. Фея стояла у входа в темный каменный грот. Нетерпеливым жестом она подозвала Ланселота ближе:

— Я хочу, чтобы ты увидел одну судьбу. Не твою, не пугайся. Здесь, — она показала на грот, — живет Зеркало. Дар Дана Ши Холмам. Любой, кто заглянет в него, увидит то, что сам о себе не знает. Я оставлю тебя — приготовься и можешь войти. Ничего не жди. Ничего не бойся. Ступай.

Против обыкновения, фея не исчезла — она неспешным шагом направилась по тропе в глубь леса. Ее горделивой осанке могли б позавидовать многие королевы. Ланселот остался один.

Он хотел было прочесть молитву, но имя Бога в волшебной стране показалось ему неуместным. Что же могло его ждать? Зная привычку фей говорить загадками, Ланселот бы не удивился, если б Зеркало оказалось женщиной, птицей или чудовищем.

Он глубоко вдохнул пряный воздух, положил руку на рукоять меча и вошел под своды грота. И в очередной раз остался разочарован.

Единственным чудом, которое он заметил, были серые стены — они светились неярко и мягко. А в остальном — пещера как пещера. Потолок в форме купола, не высокий, но и не низкий. Пол посыпан белым песком, Черное зеркало в дальней стене. Фигурная рамка, в форме венка из роз, металлическая матовая поверхность. Ланселот не раз встречал такие зеркала в покоях у знатных дам.

И при чем здесь чья-то судьба? Рыцарь подошел взглянуть в зеркало — он полгода не видел собственного лица.

Сначала он себя не узнал. Потом понял — никакая темница не могла сделать его лет на восемь моложе. Скорее парнишка в зеркале был похож на него. Длинное породистое лицо, нос с горбинкой, большой рот, ямка на подбородке. Мечтательные глаза оттенка дубовой коры. Ланселот не назвал бы его красивым.

…Картины в зеркале замелькали с быстротой тактов сердца. Войско на марше. Отряд переправляется через реку. Замок в бурой пустыне. Бой. Винтовая лестница без конца. Каменный коридор.