Сост Марк Ватагин - Медноволосая девушка. Калмыцкие народные сказки

— Кто ты такой, отвечай мне, кто твой отец?

— Знай же: Дамбин-Улан отныне имя мое. Отец мой — Довджи-Цаган-хан, который семь поколений не воевал.

— Время, видно, пришло хану великому воевать, потому и родился у хана сын-богатырь. В сиянии солнца пасется семь миллионов голов. Неужели я здесь не найдется коня для тебя?

И свистнул табунщик и крикнул табунщик, и семь миллионов голов растянулись в цепочку и побежали по тропке конь за конем. Дамбин-Улан осмотрел всех пробегавших коней, но не было среди них подходящего коня для него. Снова заплакал Дамбин-Улан и сказал:

— Не смог, за семь поколений не смог мой отец подготовить коня для меня!

Тогда ему старшин табунщик сказал:

— Есть за горами в долине еще один небольшой табун. На сочной траве пасется тысяча лучших коней. Во главе табуна стоит гнедой жеребец. Шерсть у него так коротка, что нельзя ущипнуть. Чуткие уши всегда стоят у него. Глаза, как ночные костры, горят у него. В том табуне ты и найдешь коня для себя.

Дамбин-Улан побежал к тому табуну. Широкие балки перешагивал в два шага, узкие балки перемахивал в один шаг. Высокие горы в двадцать шагов перелез. Видит: на лучшей траве в долине пасется табун. Мальчик сразу приметил стройного жеребца, черногубого гнедого красавца, охранявшего весь косяк. Поздоровался он с табунщиком и спросил:

— Есть ли в лучшем табуне моего отца конь, достойный меня?

— А кто ты такой? — табунщик спросил его,— кто твой отец?

— Дамбин-Улан — так люди зовут меня,— ответил батыр,— отец мой — великий Довджи-Цаган-хан, который семь поколений не воевал!

— Время, видно, пришло хану великому воевать. Вот почему у него родился сын-богатырь.

Свистнул табунщик в два пальца, и побежал табун, побежал мимо них по тропинке конь за конем. Внимательно Дамбин-Улан следил за каждым конем. Но не нашел и здесь богатырь коня для себя. Снова заплакал Дамбин-Улан и сказал:

— Нет, не сумел за семь поколений отец подготовить коня для меня!

Тогда старый табунщик сказал:

— Есть темно-гнедая кобыла у нас. Семь лет исполнилось этой кобыле сейчас. Очень короткая гладкая шерсть у нее. Каждый год второго апреля жеребится она. Но из лесу в этот момент выползает огромный змей. И жеребенка мигом съедает огромный змей. Сегодня кобыле жеребиться пришла пора. Сегодня кобыла к лесу ушла с утра.

И Дамбин-Улан к лесу скорей побежал. Широкие балки перешагивал в два шага, узкие балки перемахивал в один шаг. По следу кобылы на юго-восток идет. Видит по следу кобылы ползет огромный змей. Вырвал тяжелый тополь Дамбин-Улан. Обогнал он змея и стал терпеливо ждать. Змей поровнялся с ним, и ударил Дамбин-Улан тяжелым тополем змея но голове. И начал яростно змей гремящим хвостом хлестать. Увернулся Дамбин-Улан от ударов его хвоста. И снова его ударил, и змей, изогнувшись, затих. Разжег огромный костер Дамбин-Улан. Змея порубил на куски, а куски на костре спалил. И дальше по следу кобылы еще быстрей побежал. Видит: темно-гнедая кобыла на опушке стоит. Жеребенок жадно сосет добрую мать. Бросил Дамбин-Улан на жеребенка аркан и изо всех богатырских сил к себе его потащил. Но жеребенок пустился вскачь, пытаясь вырваться из петли, и Дамбин-Улана легко за собой поволок. Устоять попытался Дамбин-Улан — по пояс в землю зарылся он. Но жеребенок выдернул его из земли и опять за собой поволок. По плечи зарылся Дамбин-Улан и жеребенка сумел удержать. Тогда жеребенок гордо его спросил:

— Имеешь ли право ездить на мне, человек?

— Отец мой — великий хан Довджи-Цаган, который семь поколений не воевал,— отвечал богатырь.— Дамбин-Улан — так люди зовут меня. В трех табунах моего отца я искал коня. Но нигде достойного коня не нашел. И тогда мне старый табунщик сказал: «Есть темно-гнедая кобыла у нас. Семь лет исполнилось этой кобыле сейчас. Очень короткая гладкая шерсть у нее. Каждый год второго апреля жеребится она. Но из лесу в этот момент выползает огромный змей. И жеребенка мигом съедает огромный змей. Сегодня кобыле жеребиться пришла пора. Сегодня кобыла к лесу ушла с утра». По следу этой кобылы я побежал. Огромного змея тополем я убил. Тебя, жеребенок, от жадного змея спас.

— Если так, я буду тебе служить,— жеребенок сказал,— А пока отпусти меня. Я должен окрепнуть, материнского молока пососать.

Три дня жеребенок добрую мать сосал. На четвертый день стал он взрослым конем.

Вместе они вернулись домой.

— Пусть жеребенка зовут Давшурин-Хурдун-Хара,— сказал Довджи-хан.

Дамбин-Улан пустил коня своего в табун.

Однажды с ребятами в бабки играл богатырь. Вдруг из малого хурула прибежал манджик, разбросал все бабки и убежал. Дамбин-Улан догнал его и на землю свалил. Манджик ему сказал:

— Я малосильный, меня легко победить. А вот живет на свете Бор-Улан-хан, лихой богатырь. Тридцать три храбрых богатыря в дружине его. Сейчас он пирует, а после пира пойдет в поход. В поход против Довджи-Цаган-хана, твоего отца. Бор-Улан-хан — противник, достойный тебя. С ним потягайся, силу свою покажи.

Поднял манджика Дамбин-Улан и спросил:

— А где живет Бор-Улан, лихой богатырь?

— На юго-востоке,— ответил ему манджик.

На другое утро из среднего хурула прибежал манджик и бабки разбросал. Дамбин-Улан догнал его и свалил.

— Я малосильный,— манджик ему закричал,— А вот живет на свете Бор-Улан-хан, лихой богатырь. Тридцать три храбрых богатыря в дружине его. Сейчас он пирует, а после пира пойдет в поход. В поход против Довджи-Цаган-хана, твоего отца. Бор-Улан-хан — противник, достойный тебя. С ним потягайся, силу свою покажи.

Поднял манджика Дамбин-Улан и спросил:

— А где живет Бор-Улан, лихой богатырь?

— На юго-востоке,— ответил ему манджик.

На третий день из большого хурула прибежал манджик. Бабки Дамбин-Улана манджик разбросал. Сбил его наземь рассерженный Дамбин-Улан. А манджик про Бор-Улан-хана рассказ повел.

— На юго-востоке живет твой враг, — закончил манджик.

Дамбин-Улан обо всем рассказал отцу.

— Я пойду навстречу врагу,— сказал богатырь.— У Бор-Улана есть пестро-серый конь. Красавца-коня я себе заберу, чтобы в гости ездить на нем. Ханшу-красавицу, которой вечно пятнадцать лет, в жены себе заберу. Богатырей Бор-Улана в плен возьму, чтоб в моих походах охраняли они меня. А самого Бор-Улана разрежу я на куски и по степи разбросаю, чтоб птицы съели его.

Довджи-Цаган-хан сыну ответил так:

— Милый мой сын, ты еще не окреп, рано тебе воевать. Ты мало еще пососал материнского молока.

— Нет,— сказал храбрый Дамбин-Улан,— разве могу я ждать, пока враг с войсками явится в нашу страну. Бить надо врага на его земле, потому что враг, пришедший в чужую страну, в победе уверен всегда.

Вышел из дому Дамбин-Улан и табунщику закричал: