Молдавские сказки

— Видать, он многому учился, книжную мудрость постиг и судейские дела тоже не худо знает? — спросил Марку Богатей.

— Верно, боярин, много всякой всячины он знает, — подтвердили мастера.

— А у меня как раз неполадки в имении. Не мог бы он пойти дела там распутать? И, коли время будет, пусть и дочь мою обучит всякой книжной мудрости, а то ей до сих пор попадались совсем никудышные учителя.

— Что ж, это можно. Сукновальня теперь уж и без него обойтись может, все налажено. Позвать его, что ли?

— Да, позовите.

Пока мастера искали юношу, чтобы поведать ему о желании боярина, Марку Богатей живо настрочил письмецо: "Боярыня-сударыня, как придет к тебе этот юноша с письмом, вели заковать его в кандалы. Потом вели привезти девять возов дров, сложить из них костер, а парня на том костре сжечь и пепел его по ветру развеять, чтоб ни имени, ни следа его на свете не осталось". Под письмецом подпись поставил: Марку Богатей.

Тут как раз юноша к столу подошел.

— Вот так-то и так-то, — объяснили ему мастера. — Ступай ко двору Марку Богатея.

— Ладно, я готов, — ответил парень.

Вручил ему боярин письмо и так напутствовал:

— Возьми вот, в знак, что я тебя послал. Как придешь, отдай моей боярыне письмо, пусть прочтет. Передай, что я еще задержусь немного из-за сукна и по всяким другим делам, но постараюсь поскорее домой возвратиться.

Спрятал парень письмо за пазуху и пустился в путь-дорогу. Шел он, шел и вот однажды, проходя мимо опушки леса, видит — медведь в дупло полез и мед у пчелок ворует. Десятки пчел мертвыми падают, оставляя свои жала в его шкуре, а медведь знай себе ворчит и дерево ломает, все глубже в дупло забирается. Увидев путника, одна пчелка подлетела к нему и говорит человечьим голосом:

— Добрый человек, избавь нас от этого горя-злосчастья, прогони медведя. Не пропадет твой труд, и мы тебе чем-нибудь отслужим, а коли в беду попадешь, из беды выручим.

Сломал путник толстую дубовую ветку, живо вырезал из нее дубину увесистую и пошел гулять ею по голове косолапого. Видит медведь — худо дело, тут уж не до жиру, быть бы живу, схватил ноги на плечи и — поминай как звали!

Устав от боя с медведем и дороги дальней, юноша прилег в тени дерева и тут же сон его одолел. А среди пчел была одна волшебная, и знала она, что кто замыслил и чем это кончится. Ну, а раз парень сделал добро пчелиному племени, решила и она ему добром отслужить, из беды тяжкой выручить. Вытащила она тихонько письмецо у парня из-за пазухи, а вместо него другое положила: "Боярыня-сударыня, как придет к тебе этот юноша, вели свести его в баню, дай ему платье самое лучшее и сыграйте свадьбу с моей дочерью, да берегите его от всякого зла пуще зеницы ока". Внизу стояла подпись Марку Богатей, точь-в-точь как у боярина.

Недолго путник почивал, проснулся, пчелы поблагодарили его за помощь, в путь проводили, а о письме ни словом не обмолвились. После нескольких дней пути прибыл юноша ко двору боярскому, показал слугам письмо, и те с поклонами проводили его к боярыне. Та на радостях сразу велела всякие яства да вина готовить, музыкантов звать, свадьбу боярскую играть. Такую свадьбу затеяли, целую неделю пировали да гуляли.

Улегся шум свадебного пира, а несколько дней спустя и Марку Богатей в карете домой вернулся. Как узнал он новость нежданную, стал волосы на себе рвать, чуть не лопнул со злости.

— Что вы натворили? — набросился он на жену и на дочь,

— Как ты в письме велел, так мы и сделали.

— Что же я вам в письме велел?

— Погляди-ка вот сам.

Как увидел Марку Богатей письмо да еще и подпись свою, пронзил его страх до мозга костей: никак и впрямь суждено этому парню на его добро руку наложить. И опять стал Марку Богатей думать, как бы поступить, чтобы зятя своего со свету сжить. Наконец, осенила его удачная мысль: послать юношу на тот свет к покойной матери за перстнем с печаткой боярской. Наутро позвал он к себе зятя и сказал ему голосом тихим, но полным угрозы:

— Потерял я печать свою боярскую, а другой у меня нет и никто сделать ее не может. Пока я ее имел, мне и в голову не пришло снять хотя бы слепок. Ну, да на наше счастье есть еще одна такая печать.

— Где, батюшка?

— На том свете. Матушка моя, значит, твоя бабушка, носит на пальце золотой перстень с печаткой рода нашего. Ступай к ней и забери перстень. Да помни, коли вернешься с пустыми руками, быть твоей голове там, где сейчас ноги.

Взял себе парень еду на дорогу, денег немного и пустился в путь с верой и надеждой вернуться обратно, добыв перстень с боярской печаткой. Долго ли, коротко ли он шел, а прошел хороший кусок пути, пока однажды в полдень добрался до какого-то пруда. Чем ближе он к пруду подходил, тем явственнее слышал странные звуки: будто кто-то что-то бормочет и хлебает впустую.

— Добрый человек, подойди ко мне, — донесся вдруг до него голос с самой середины пруда.

Присмотрелся путник и окаменел от ужаса. По воде плыл человек с обгоревшими от жажды губами и никак не мог наклониться, воды напиться.

— Что с тобой приключилось? — спросил его юноша.

— Тяжкое проклятие пало на мою голову. А ты, куда путь держишь?

— Иду на тот свет, взять у бабушки перстень с печаткой.

— Раз уж ты туда идешь, спроси и обо мне: долго ли мне еще так мучиться?

— Ладно, коли доберусь туда и о тебе не забуду.

Пошел зять Марку Богатея дальше, шел он, шел и наткнулся на два бочонка. Из одного вино через край лилось, а второй был совершенно пуст, даже клепки рассохлись. Глянул парень и подумал: "Кто это таких дел понаделал, в один бочонок столько вина налил, что через край льется, а другой рассыхается на солнце?" Поднял он полный бочонок, перевернул кверху дном над пустым, трясет, трясет, а ни капли вина в пустой бочонок не льется.

"Тьфу, напасть, это еще что за штука такая?" — подумал юноша и пошел своей дорогой. Шел он, шел без устали, пока дошел до какого-то овражка. Овражек, как овражек, да только на самом его дне лежит себе поп на спине. И до того тот поп отощал, что казался только тенью человека: скулы выперли, глаза впали, а он все кричит хриплым голосом: "Кушать, кушать"! Всякий раз, когда он губы размыкал, вываливалась изо рта страшная змея: трепыхнется разок-другой на воле и опять в рот убирается. Подумал было юноша к попу подойти, да преградили ему дорогу злые змеи ядовитые. Напуганный виденным, путник отступил и пошел дальше своей дорогой. Вскоре вышел он на большой луг, весь усыпанный цветами. Посреди луга стоял стол, ломившийся от всяких яств и напитков, а вокруг стола сидели люди, все такие бледные и худые, что и облик человеческий утратили. Руки их были привязаны к большущим половникам, но как они, бедняги, ни изворачивались, а донести пищу до рта не могли. Страшная эта была пытка! Все от голода зубами скрипели, глаза у них горели, кругом яства прекрасные, а они ни крошки в рот взять не могут! Узнав, куда юный странник путь держит, стали они его просить: