Альберт Иванов - Привидение для Хомы и Суслика

Удивительно! После этого никто повторно не возвращался к Хоме.

На это он особо упирал, когда доктор Дятел - ясно, из зависти - пытался оспаривать его методы.

Больше всех, конечно, повезло Суслику. Давая ему поочерёдно отвары всех известных и неизвестных трав, Хома вылечил Суслика от всех болезней на свете.

Но и то видно было, что угощал он его не чудовищными дозами, как остальных, а давал всего понемножку. Берёг друга. Лучший друг всегда должен быть под рукой. На ком же ещё и испытывать?!

Суслик себя вёл достойно. Не спорил, не противился и не кусался.

Он даже к Хоме жить перешёл. Все больные заявлялись с подарками, гостинцами. И Суслик терпеливо складывал подношения в кладовке, которую ласково именовал: «Складовочка».

В последнее время он заметно похудел. Глаза стали красные, но по ночам не горели. Что с облегчением отметил Хома, продолжая свои опыты.

Хома тоже изменился.

Похорошел и раздался в плечах. А шёрстка засверкала, как бобровый мех. Его преуспевающий вид внушал доверие больным. И почтение. На самом видном месте в норе Хома поставил череп. Лошадиный. Поставил, а не положил. Класть было некуда. И без того лошадиный череп занял всю нору. Не обойдёшь и не перелезешь. Большое, внушительное неудобство.

Зато впечатляет! Сразу все видят, что с ними станет, если не будут лечиться у знахаря Хомы.

В конце концов он сделал проход под черепом. И теперь принимал всех прямо внутри него.

У больных это вызывало особое уважение, переходящее в страх.

Особенно трепетали те, кто не мог протиснуться через подкоп. Боясь шелохнуться, они благоговейно выслушивали наставления знахаря, строго поглядывающего на них сквозь пустую глазницу черепа. А сушёные травы и ягоды он им подавал прямо через оскаленную пасть, с огромными, лошадиными зубами.

Дело у Хомы процветало. Он пустил в ход и цветочные настои. Они стали необычайно популярными среди особ слабого пола. То есть, у прекрасной половины обитателей Луга, Рощи и Поля. И даже среди совсем диких жительниц Дальних лесов.

Очень привередливыми в своём выборе были птицы: молодые смышлёные совушки и пёстрые беззаботные кукушки. Совушки предпочитали настои из цветков Ноч-ной красавицы, а кукушки - из цветков Кукушкиного платья.

У других животных и птиц, что попроще, шли нарасхват более доступные средства: жасминовые, черёмуховые, фиалковые, ромашковые и васильковые настои, притирания и примочки.

А уж для избранных - благоуханная вода из маргариток и незабудок, настурций и тюльпанов, чайных роз и крупных цветов кувшинок.

Цветы кувшинок, жёлтые кубышки и белые лилии, Хома срывал в ручье сам.

Он любил искупаться в жару.

А за слишком культурными цветами, вроде роз и тюльпанов, которые на воле не растут, посылал Суслика по ночам в деревню - оголять полисадники.

Каждая такая целебная вода рекомендовалась как для приёма внутрь, так и для втирания снаружи. Правда, модницам потом досаждали осы, пчёлы и шмели, но чего не вытерпишь ради обаяния и обоняния!

Достигнув вершин знахарского мастерства, Хома безошибочно подбирал цветочные снадобья по цвету глаз, меха или перьев своих посетительниц.

Так, коричневатым белочкам шёл медовый цвет настоев, серым мышкам - серебристый, чёрным грачи-хам - воронёный, а лисичкам - хитрого золотистого оттенка.

Наиболее славился редкий сложный настой под громким названием - Голубое небо. В основном он готовился из голубых тюльпанов. Один тюльпан - на ведро. Остальное добавлялось по возможностям Суслика. Похудев, он стал большим пронырой. И без труда проникал сквозь неплотно закрытые окна к цветочным горшкам дачников.

Эх, если б Хома остановился на достигнутом! Но его подвела извечная страсть знахарей и лекарей к беспрерывным опытам.

Давненько приглядывался он к бледно-зелёным поганкам и красным мухоморам.

Нет бы, приготовить их по отдельности и дать попробовать Суслику по чуть-чуть. Но Хома дал ему смесь и много.

К чести его знахарской, он всё-таки держал наготове для отпоя - в случае безуспешного исхода - сок зрелой бузины.

Бузина не понадобилась.

Сперва Суслик покраснел и покрылся белыми пятнами, как мухомор.

Потом бледно позеленел как поганка. А затем произошло то, о чём Хома не мог потом вспомнить без содрогания.

Суслик разбушевался!..

Вначале из норы вылетел в небо сам знахарь Хома!

Выбил на верхушке берёзы ворону из гнезда и плотно застрял в нём среди сучьев!

- Переборщил, - обречённо сказал он.

Теперь Хома мог наблюдать за событиями с высоты.

Следом из норы полетели, разноцветно светясь на солнце, бутылки и пузырьки с настоями и примочками!

Хома не успевал от них уворачивать голову. Тут-то он пожалел, что когда-то заставлял Суслика собирать по деревне порожнюю посуду.

Последним с немыслимой скоростью вылетел лошадиный череп!

Легко сбив знахаря с берёзы вместе с гнездом, череп с пронзительным свистом унёсся в сторону деревни!

А ведь этот тяжеленный череп они с Сусликом полдня волокли из далёкого оврага в нору. Да ещё и Заяц с Ежом впрягались.

Как вскоре выяснилось, череп упал на огород той самой могучей хозяйки, которая прицельно швырялась вёдрами с водой.

Очень она удивилась. И, наверно, подумала, что не только в морковках - сила!

Суслика доктор Дятел быстро вылечил. А вот с Хомой пришлось повозиться. Удар черепом о череп - нешуточное дело!

- Не умеешь, не берись, - сказал ему Дятел на ухо. Хома стал плохо слышать.

Стукнул бы его Дятел острым клювом, да нельзя. Доктор он, Дятел, всё-таки. Настоящий.

Большим чудаком и проказником был старина Ёж. Но вот и его озорствам приспел конец.

Собрался старина Ёж помирать. Не бойтесь этого слова. Кто ведёт себя хорошо, будет жить вечно.

Так вот, сошлись у его постели дальние родственники. Ближних - у него не было.

Пришли и друзья-приятели, Заяц и Суслик.

Третий же его друг, а может, и самый первый, Хома, не пришёл.

Когда главная Ворона повсюду прокаркала, объявляя о близкой кончине Ёжа, Хома только и сказал ей в сердцах: