Дмитрий Емец - Таня Гроттер и Золотая Пиявка

– Нет. Это слишком долго. Без Гроттер мы проиграем этот матч. Я не хочу краснеть перед Сарданапалом, когда он вернется.

– Но это безумие!

– Одной: да. Именно поэтому я и прошу тебя направить меня. Не забыла еще, как это делается? Я начинаю!

Не дожидаясь согласия, Медузия закуталась в плащ и начала быстро вращаться. Ее перстень, накаляясь, выбрасывал одиночные зеленые искры. Они, не потухая, зависали в воздухе и прилипали снаружи к её плащу, образуя нечто вроде плотного магического кокона.

Зубодериха сосредоточилась. Она подошла к Медузии и, взявшись снаружи за кокон, стала скатывать его. Вначале она сложила его пополам, потом ещё пополам и еще... Любой лопухоид, да ещё впечатлительный, не выдержал бы такого зрелища. Живого человека, маститого мага, доцента кафедры – да и просто очень привлекательную женщину! – складывали, как лист бумаги. Вскоре вся Медузия стала не крупнее горчичного зерна. Когда это произошло, Зубодериха осторожно положила её на ладонь, ещё раз укоризненно покачала головой и... сильно дунула.

Горчичное зерно дрогнуло и исчезло...

Генка Бульонов не отрывал ухо от банки, Палочки молчали. Играющий комментатор Демьян Горьянов был озабочен тем, чтобы ни в коем случае не получить мяч. Только удрав от всех игроков своей команды, которые теоретически могли дать ему пас, он вернулся к выполнению своих обязанностей.

– Ого, сколько новостей! Не успел десятый номер выбыть из игры, как снова в неё возвращается! А ведь с какой высоты Гроттерша грохнулась, и рука вся в крови! Ну прям смотреть противно! Разве в обязанности судьи не входит ограждать зрителей от неприятных впечатлений?

– Ага! Рука! Я так и знал, что получится! Теперь Танька у меня почешется! Пусть мучается, пока не поймет, в чем дело, и не перенесет меня к себе! – восторжествовал Бульонов.

Он вытащил иголку и хотел уколоть фигурку в другую руку, как вдруг в комнате что-то ослепляюще полыхнуло.

Решив, что взорвалась лампочка, Генка поднял голову и застыл, точно таракан, над которым взметнулась гибельная тапочка. Под люстрой возник небольшой смерч. Когда же он утих, Бульонов увидел, что на этом самом месте, скрестив на груди руки, стоит высокая дама.

– Брось иголку! – сказала Медузия голосом, не терпящим возражений.

– Не брошу! – паникуя, пискнул Генка. Медно-рыжие волосы высокой дамы зашипели.

Первыми в змей превратились две длинные пряди, свисающие со лба.

– Иголку! – повторила дама голосом, пресекающим все возражения.

Бульонов послушно разжал пальцы.

– А вот на помощь звать не стоит, – продолжала Медузия, угадывая его мысли, – я не переношу вопящих мальчишек, И под стол лучше не прятаться. Ты ведь не хочешь, чтобы сверху на столешнице вдруг оказался бегемот. Так хочешь или нет? Отвечай, живо!

Бульонов замотал головой и поспешно выбрался из-под стола. Он как-то сразу просек, что это не блеф и бегемот действительно может очутиться у него на голове.

– Браво! Ты разумный юноша! Теперь давай сюда фигурку. Бережно, не сжимай её, или в лопухоидном мире станет одним хомяком больше!

Генка робко протянул даме восковую Гроттер. При этом он случайно коснулся её пальцев. Пальцы были обжигающими.

– Странно, она сделана по всем правилам! Нет, её лепил не лопухоид, точно! Откуда лопухоиду знать про оживляющие руны на стопах? Тут попахивает крепкой темной магией!

– Где ты это взял? – осмотрев фигурку, с подозрением спросила Медузия.

Перескакивая с пятого на десятое, Бульонов рассказал про палочки, про золотой клубок и жертвенник. Верный нюх бывалого троечника подсказал ему, что лучше не врать.

Медузия кивнула.

– Ну, со смычком все ясно. Тане следовало бы быть внимательнее. Не следует оставлять у лопухоидов магический предмет, даже поврежденный, а вот с тем, кто лепил фигурку, предстоит ещё разобраться. А ну-ка!

Доцент Горгонова поднесла фигурку к лицу и понюхала её. Ноздри её классического носа брезгливо дрогнули.

– Фу, вонь какая! Нет, без болотного хмыря тут не обошлось. Но сам хмырь не сумел бы вылепить фигурку, он лишь выполнял чей-то приказ, вонзая иглу. Он же стащил свитер! Но кто ему приказал? Ты, конечно, не знаешь? – Бульонов торопливо замотал головой.

– Разумеется, не знаешь. Да и откуда тебе, лопухоиду? Так или не так? – хмыкнула Медузия.

Генка перестал мотать головой и поспешно закивал.

Помрачнев, Горгонова стала прохаживаться по комнате.

– Думаю, дело здесь не обошлось без каких-то старых союзников Той-Кого-Нет. Но кто это мог быть?.. Разве только... Нет, это было бы слишком скверно! Он не мог!.. Хотя, да нет, исключено! – Ме-дузия остановилась и махнула рукой, точно обрубая нежелательные мысли.

– Ладно, с союзниками я разберусь позднее. А пока будет достаточно блокирующего заклинания, – решительно заявила она.

Медузия запахнулась в плащ и стала деловито выбрасывать зеленые искры. Генка, опомнившись, метнулся к ней. Он вдруг сообразил, что вместе с суровой дамой исчезает его последняя возможность попасть в магический мир.

– Погодите! Возьмите меня с собой! Я... я тоже хочу!

Медузия перестала вращаться. Она пристальнее посмотрела на Бульонова, и её лицо чуть смягчилось.

– Все, что тебе надо было сделать, это уничтожить эту фигурку. Вот так! – Горгонова решительно смяла воскового двойника, – Если бы ты это сделал, наверняка кто-нибудь из наших – Сарданапал, Зуби или я – оценили бы твое благородство. И, возможно, если бы в тебе оказалась хоть капля магического таланта – хотя бы его отголосок! – ты попал бы в Тибидохс и учился там... А минимальные способности у тебя, кстати, есть – иначе смычок не превратился бы у тебя в клубок!

Бульонов сделал полшага вперед. У него затеплилась надежда.

– Но ты решил оставить фигурку. Более того, сохранить власть над Таней, чтобы пользоваться ею! А потом ты едва не убил её во время матча. Попасть в волшебный мир тебе помешала твоя же собственная подлость! Предательство никогда не окупается! Можешь мне поверить – никогда... Теперь ты больше никогда не услышишь о волшебном мире и даже не вспомнишь о нем! Ты его недостоин! – непреклонно сказала Медузия.

Доцент Горгонова щелкнула пальцами. Обломки магического смычка вспыхнули и обратились в пепел. Поднявшись в воздух, пепел принял форму зеленой змейки, которая, вылетев из банки, скользнула Бульону в ноздрю.

– Полниссимо дебилиссимо! – твердо произнесла Медузия и растаяла.

Бульонов глупо хихикнул и сел на пол. Оглядевшись, он обнаружил, что одет в пижаму, а рядом валяется одеяло.

– А, понятно... Опять я с кровати упал! Говорил я мамане, что мне новая кровать нужна – широкая! – пробормотал он.

Генка потряс головой, точно пудель, в ухо которому заползла блоха. Он ещё некоторое время посидел на полу, а затем, призывно мыча: «М-мам-м, чего у нас есть поесть?» – отправился на кухню трескать колбасу.