Дмитрий Емец - Таня Гроттер и Золотая Пиявка

Река жизни понесла соломинку лопухоидной судьбы дальше.

Ишак-ибн-Шайтан ударил упругими кожистыми крыльями, мигом поднявшими его под самый магический купол. Казалось, с каждой секундой дракон-оборотень становится все яростнее. Его складчатая кожа багровела, точно внутри пылало неугасимое пламя.

Спиной коснувшись упругого магического купола, Ишак-ибн-Шайтан распахнул пасть во всю ширину, Между передними зубами у него застрял реактивный веник недавно проглоченного Кузи Тузикова. На одном из острых шипов, украшавших морду чудовища, была нанизана гитара Риты Шито-Крыто. Сама же Рита уже десять минут нетерпеливо прыгала в безопасной зоне, смутно надеясь, что с неба ей свалится чей-нибудь пылесос или хотя бы трофейный кувшинчик.

Оставшиеся игроки сборной Тибидохса едва отражали атаки джиннов на Гоярына. Демьян Горьянов, прикрываясь комментаторскими обязанностями, почти не принимал участия в матче. Он лишь кружил по периметру поля на своем «Буране – 100У» и раздумывал, какую бы колкость ему сказать в адрес Баб-Ягуна. Внезапно где-то совсем близко раздался оглушительный рев, и Демьян увидел Ишак-ибн-Шайтана, устремившегося к нему с самыми гастрономическими намерениями.

– НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ! ОТРАВИШЬСЯ! КАРАУЛ!!!

Горьянов в ужасе зажмурился и спрыгнул с пылесоса, повиснув на платке-парашюте. Когда, по его мнению, он должен был уже коснуться песка, что-то налетело на играющего комментатора и подбросило его вверх, а в следующий миг Демьян оказался уже в драконьем желудке рядом с Семь-Пень-Дыром, Жорой Жикиным, Кузей Тузиковым, Саид-Вали-Шербе-том и оторвавшимся прицепом от гитары Риты Шито-Крыто. Это была теплая и в меру дружеская компания.

– Ну вот, уважаемые слушатели, меня, наконец, проглотили! Я предупреждал, что я невкусный. Вот увидите, что для дракона это все закончится несварением желудка, – уныло проскрипел Горьянов, но его никто не услышал.

Серебряный рупор, соскочивший с его комбинезона, когда дракон подбросил Демьяна носом, был подхвачен Катей Лотковой. Катя перекинула его Баб-Ягуну. Ягун, не растерявшись ни на секунду, мгновенно прицепил его к своему комбинезону и затарахтел:

– Ой, мамочка моя бабуся! Привет! Привет! Не успевает Ишак-ибн-Шайтан захлопнуть пасть, проглотив прежнего комментатора, а с вами уже я – всеми любимый и многих раздражающий Баб-Ягун! Матч в самом разгаре!.. Команде Тибидохса приходится несладко. Хотя мы и ведем в счете, нас становится все меньше! В полную силу играют только Катя Лоткова на пылесосике «Грязюкс», Лиза Зализина на часах с кукушкой и неподражаемая Татьяна Гроттер, номер десятый. Рад сообщить вам, что она вполне уже оправилась от таинственного сглаза! Ну и, конечно, я – Баб-Ягун, как всегда на высоте! А вот Гробыня Склепова, раздутая кое-кем в звезду первой величины, давно перестала ловить мячи! В настоящее время наша звездочка только тем и занимается, что увертывается от дракона! Еще бы! Пасть дракона окажется гибельной для её прически!

Склепова оскорбленно хрюкнула, посчитав себя несправедливо обиженной. Она собралась подлететь к Ягуну для выяснения отношений, но справа вновь возник облизывающийся Ишак-ибн-Шайтан. Гробыня вынуждена была пригнуться к пылесосу и погнать его вниз.

– Отстань от меня, ящерица озабоченная! Ты что, больная? У тебя ко мне что-то личное? Ай, уберите кто-нибудь этого маньяка! – взвизгивала она.

– Браво, Склепова, браво! Жаль, что у тебя нет зонтика, ты бы его поколотила! – одобрил Ягун.

Его звонкий радостный голос разносился по всему полю. Болельщики, убаюканные умирающим бормотаньем Горьянова, наконец очнулись и заулыбались. Бессмертник Кощеев привстал на своем судейском месте.

– Тэк-с... А это что за самоуправство? Ягун больше не комментатор! Я, как главный судья, не давал разрешения! Надо срочно отнять у него рупор! – потребовал он. – Эй, арбитры!

Громыхая латами, судья двинулся было вперед, но его остановила Медузия Горгонова.

После телепортации преподавательница нежитеведения была слегка растрепана. Длинный плащ местами потемнел. Если бы не эти заметные разве только Зуби признаки, никто и никогда бы не предположил, что ей пришлось побывать в мире у лопухоидов.

– Обождите! – сказала она.

– Обождать? Вы пытаетесь помешать главному судье? – мстительно отозвался Бессмертник.

– Я? Ничего подобного! – сухо возразила Медузия. – Вы судья и вправе поступить, как вам угодно. Дисквалифицируйте Ягуна! Отберите у него рупор! Но только хочу напомнить вам правила драконбола. Матч не может продолжаться без комментатора. Вам придется самому отправиться на поле и летать среди игроков.

Бессмертник Кощеев оцепенел. Он покосился сперва на Гоярына, как раз проглатывавшего одного из джиннов, затем на бушующего Ишак-ибн-Шайтана, облизывавшегося на Гробыню, и озадаченно крякнул. Его рот, открывшийся было, чтобы отдать арбитрам приказ об удалении Ягуна, захлопнулся сам собой.

– Э-э... Ладно... Я думаю, что в этом случае мы можем сделать исключение. Не будем отбирать у мальчика рупор. Во всяком случае пока... – проблеял представитель Магщества, стараясь не встречаться взглядом с Гюль-Буль-Шахом.

– Напряженный момент! – воскликнул Баб-Ягун, даже не подозревавший о том, какой неприятности избежал. – Гоярын атакован сразу со всех сторон! Одного джинна он сбивает с кувшина и проглатывает! Другой – вот камикадзе! – попадает прямо в струю огня и приобретает заслуженный загар, зато третий... Бросок! НЕ-Е-ЕТ! Нам забросили перцовый мяч! Счет становится 5:5. Из пасти Гоярына кувырком вылетают ранее попавшие туда джинны! В игре остаются только два мяча – десятиочковый обездвиживающий и одноочковый одурительный! От того, какая команда их забросит, и зависит теперь исход поединка!

Заметив мелькнувший над ней одурительный мяч, Таня погналась за ним, Мяч уходил короткими скачками, все время меняя направление – похоже, был заговорен. Пока девочка в спешке пыталась угадать контрзаклинание, к ней наперерез устремился долговязый джинн, В полете он низко пригибался к кувшинчику и явно намеревался снести её реактивной струёй.

– А ну марш на горшок и в люльку, я зверею! Отстань от Таньки! – закричал на него Ягун и сам, пришпорив пылесос, промчался перед долговязым.

Джинна завертело. Он возмущенно завопил, в цветистом восточном духе призывая на голову Ягуна громы и молнии. Одновременно на трибунах, где сидели болельщики джиннов, обрушились две скамьи.

– Ого! Никак меня снова попытались сглазить! Молодец, бабуся! Что б я без тебя делал! – поощрительно воскликнул Баб-Ягун.

– Ягун! Лови! – прижатая джиннами к куполу, Таня передала ему заговоренный пас.

Вовремя подзеркаливший Ягун расколдовал мяч и устремился к Ишак-ибн-Шайтану. Афганский дракон был занят. Точно кот мышь, он тряс в пасти Гробыню Склепову, с визгом колотившую его по ноздрям.