Верена Райнхардт - Фридрих Львиный Зев верхом на шмеле

Соглядатаи ждали прибытия заклинателей и завершения работы над разоружающими магнитами. Через два дня после окончания военного совета, наконец, момент настал: соглядатаи разделились и разными путями двинулись на юг.

Фридриху было жаль покидать Холодный Ручей. Он еще никогда в этом странном мире не чувствовал себя так хорошо, как здесь. Это было единственное место, где никто не хотел его ни убивать, ни допрашивать, ни делать героем.

И вот прохладным летним утром он снова сидел на Брумзеле — рюкзак за плечами, авиационные очки на лице — и вместе с эскадрильей соглядатаев двигался на юг. Во главе группы летела Ангостура с Молеправительницей на спине: она сидела в кресле, закрепленном на птице специальными ремнями. Внизу, у ножек кресла, находилось три больших рычага, от которых шли тросы к магнитному боксу, прикрепленному у Ангостуры на груди. С их помощью Молеправительница могла соединять с заклинателем три магнита разной величины, смотря по тому, какая сила притяжения требовалась. Так как испытать оборудование в реальных полевых условиях было нельзя, важно иметь возможность варьировать мощность, так объяснила Молеправительница.

Соглядатаям нужно было забрать далеко на восток, поэтому на дорогу до лагеря муравьев ушел целый день.

— Но операция по разоружению, — прокомментировала Молеправительница, пожимая плечами, — все равно для всех эскадрилий начнется только завтра утром, в пять часов, пока муравьи как следует не проснутся. Приступим все одновременно.

Наступила неуютная ночь: костров не зажигали. Лагерем встали за горой, но огонь наверняка привлек бы внимание муравьев, так что соглядатаи сидели в темноте, завернувшись в палатках в одеяла, и напряженно прислушивались. Где-то далеко во тьме, в долине, слышалось муравьиное копошенье и чавканье — видимо, они нашли мертвое животное или какой-то большой плод.

— Если подумать о том, что эти бедные создания покинули свои гнезда, чтобы участвовать в бессмысленной войне, — мрачно проговорил Брумзель, — аж дурно становится. Они могли бы выкармливать тысячи личинок, строить бессчетное количество ходов и туннелей, ухаживать за грибными садами или переносить яйца с места на место. Сейчас этим никто не занимается, и муравейники приходят в упадок. Это будет печальное лето для муравьев Скарнланда, когда они вернутся домой!

Без четверти пять Фридриха растолкали и посадили на спину Брумзелю. Он даже не сразу сообразил, где находится и что происходит. Солнце уже светило, но пока было прохладно: идеальные условия для задуманной операции, потому что муравьи в таких условиях еще вялые.

Все соглядатаи были в седле или на стартовых позициях для взлета, Ангостура дрожала от нетерпения. Молеправительница то и дело поглядывала на карманные часы. Она тоже была крайне взволнована.

— Без пяти пять, — наконец объявила она, опуская часы в карман. — К черту ждать, начинаем. Полетели, ребята! — Она засмеялась; прозвучало это слегка безумно. — И помните: если мы не справимся, мир об этом не узнает!

Ангостура первой поднялась над вершиной горы, за ней — все остальные. Соглядатаев был целый рой, от которого у случайного свидетеля мурашки бы побежали по спине, но муравьев движение в воздухе совершенно не беспокоило. Море черных панцирей покрывало всю долину, но они не шевелились. В отсутствие командующего, опрысканного мастер-раствором, они просто отдыхали.

— Теперь держитесь все за мной! — крикнула Молеправительница через плечо. — И не суйтесь между Ангостурой и муравьями! — с этими словами она включила магниты.

В следующее мгновение Ангостура чуть не упала на землю. На ней вдруг повисла огромная гроздь черных колец! Еле-еле неясыти удалось удержаться в воздухе. Молеправительница поспешила выключить магнит, и кольца дождем посыпались вниз.

— Ух! Извини, Ангостура! — крикнула она. — Я недооценила мощность магнита! Но сейчас получится лучше!

Она снова включила аппарат, и на этот раз к ним примагнитилось ровно столько колец, сколько Ангостура могла унести. При том, что по сравнению с неясытью муравьиные колечки казались совершенно микроскопическими, Фридрих даже представить себе не мог, сколько их Ангостура собирала за раз. Но, совершенно точно, очень и очень много.

Когда Ангостура с грузом полетела назад к горе, Молеправительница выключила заклинатель, и тысячи колец упали с другой стороны горы и с шумом покатились по склону.

— Давай-ка немного снизимся и слегка проветрим ребят, — сказал Брумзель. — Надевай очки! Муравьи, когда пугаются, брызгают кислотой! Мне-то ничего, а вот ты глаза береги, — и они с Фридрихом пронеслись прямо над муравьиным войском.

Муравьи, лишившись духовного руководства, совершенно растерялись и топтались, спотыкаясь, на одном месте. Свежий ветер, который устроил для них Брумзель, ускорил их пробуждение. Только что их что-то резко дергало за антенки, а теперь они стали понимать, что не знают, где находятся, — слишком много для одного утра!

Остальные члены эскадрильи последовали примеру Брумзеля и проносились над муравьями сразу после Ангостуры. Там, где они пролетали, упорядоченная армия черных тел превращалась в суматошную массу, в которой тысячи голосов пытались перекричать один другого.

Тут на краю лагеря Фридрих увидел четырех одиноких шершней, которые поднялись в воздух и направились к ним. Но через несколько мгновений они застыли, перекинулись парой слов и обратились в бегство.

— За ними! — завопил майский жук, летевший рядом с Фридрихом и Брумзелем. — Надо схватить их!

Соглядатаи бросились в погоню за шершнями. Прежде чем те успели вылететь из долины, их окружили спереди и сзади, сверху и снизу, потому что, хоть выглядят шершни и впечатляюще, ловкостью они не отличаются.

Когда Фридрих с Брумзелем догнали эту группу, две стрекозы уже накинули на шершней сети и плотно завязали снизу. Пленники не могли расправить крылья и просто повисли внутри. В таком виде их отбуксировали к краю муравьиного поля и повесили на дерево, как авоську с продуктами. Что с ними делать, соглядатаи хотели решить позже.

Ангостура тем временем продолжала летать кругами, а соглядатаи помогали ей по мере возможности. Еще не лишившиеся колец муравьи угрожающе поднимали лапки к небу, но ничего, чтобы помешать птице, сделать не могли — даже добрызнуть до нее кислотой. Противопоставить краже колец с воздуха муравьям было нечего.

Молеправительница ликовала и трясла кулаками.

— Работает! Работает! Ура-а-а! — кричала она. А когда Брумзель поднялся на ее высоту, присовокупила: — Надо в Холодном Ручье Фридриху памятник поставить! Это просто невероятно! Если так и дальше пойдет, дело в шляпе!