Георгий Балл - Детская библиотека. Том 17

— А что тебе делать? — повторил Ладик. — Оглянись вокруг.

Дальше роботу не нужно было говорить ничего. Он сам все понял. И скоро на острове все изменилось. И здесь я услышал впервые волшебные слова, которые были направлены не против нас с Ладиком. Лисенок произнес их негромко, но получилось как-то, что все его услышали: услышали и птицы, и деревья, и даже другие роботы. «Что было бы, если бы здесь быстро появился парк». Стали подниматься вверх деревья и цветы. Непонятно откуда и как на обновленном острове появились звери и даже маленькие лошадки пони. И очень часто после грозы между птичьим островом и обновленным бывшим островом роботов перекидывалась радуга-дуга и по ней сновали птицы. И как-то само собой возникла идея построить здесь парк с аттракционами для ребят и зверят. Тут закрутилось Чертово колесо.

Больше всех старался наш робот. Он делал и колеса, и американские горки, и комнату смеха.

Жалко мне расставаться с привычным для меня именем Жембо.

— А очень просто, — сказал лисенок. — Ты сделал тут больше всех роботов, приглашенных сюда. Поэтому тебя можно назвать очень похожим именем: Гжембо. А расшифровывается твое имя так: Главный Железный Механик Большого острова. Ты не возражаешь?

— Нет, конечно. Но как же быть с малюткой роботом Мимо-1?

И тут я подсказал: «Пускай Мимо-1 продает мороженое всем, и лучшее мороженое для королевы гадюк. Ведь он не боится змей? И будет продавать пломбирно-прекрасное, землянично-красивое мороженое. И правда, мороженое любят и дети, и звери, и, особенно, королева гадюк. А для ее королевского Величества всегда будет приготовлен мороженый торт».

Вдруг мы услышали как звали нас мама и папа: «Леша, Ладик, уже много времени. Идите спать!»

— Еще день не кончился, — ворчал Ладик. Но все равно нам пришлось быстро вернуться. Но только мы оказались дома, как на небе появилась луна. Длинный день кончился. И я услышал, как из кармана Ладик сказал: «Жалко, что даже длинные дни бывают такими короткими». И тихонько добавил волшебные слова: «Что было бы, если бы моя кроватка развалилась и я бы с грохотом полетел на пол?» Но ничего не получилось, потому что ладикин волшебный день кончился.

И Леша, и лисенок Ладик уже глубоко спали, вспоминая прошедший день.

Но если вы, ребята, захотите, то сказку-игру можно продолжить. Придумайте сами что-нибудь про Ладика и его друга Лешу. Можно стихи. И еще нарисуйте. Мы все узнаем, что было с ними потом.

Я нарисовал на небе домик и одно окошко, не очень большое, а дверь не стал рисовать. Зачем рисовать дверь, если я сам находился внутри домика и лежал на кровати. Я лежал на кровати и чего-то ждал. Вдруг окошко тихонечко приоткрылось и в комнату влетела Пушинка. Она покружилась по комнате и опустилась на стул, который стоял рядом с моей кроватью.

— Ты еще спишь? — спросила Пушинка.

— Нет.

— Спишь, спишь. Как тебя зовут?

— Леша.

— Эх ты, соня Леша, — засмеялась Пушинка.

И смех ее был такой пушистый, что я даже никогда такого не слышал. Я сел на кровати, чтобы показать — нисколько я не сплю.

Может быть, я вообще никогда не сплю. Может, есть у меня вороной конь и темной ночью я скачу по темному городу. И только утром возвращаюсь в домик. Вот и сейчас я вернулся в свой нарисованный домик, лег на кровать, немножко закрыл глаза, а немножко открыл, даже теперь совсем открыл глаза.

— Ну, и где твой конь? — спросила Пушинка.

— Кони скачут и он ускакал.

— Все ты придумал, — сказала Пушинка. — А теперь быстро вставай и накорми меня завтраком. Я очень хочу есть.

Что мне оставалось делать? Нельзя же обижать гостью. Я пошел на кухню и принялся готовить завтрак. Приготовил яичницу «бедных рыцарей» и все поставил перед Пушинкой на стол.

— А где молоко? — спросила Пушинка.

— Нету. Молоко белое, как же я его нарисую?

— Достань немедленно, — потребовала Пушинка.

Мне пришлось объяснять ей, что коровы давно уже пошли пастись на луг и надо дождаться вечера, когда их пригонят домой.

— Нарисуй корову, — приказала Пушинка.

Я взял карандаш и стал рисовать. Я очень старался и когда показал Пушинке то, что у меня получилось, она презрительно сказала:

— Это не корова, а Козяка-бозяка. Пускай она тоже уходит пастись на луг и пускай подальше уходит.

Как мне ни жалко, но мне пришлось расстаться с Козякой-бозякой.

— Молоко, молоко, — требовала Пушинка. — Хочу молока.

В конце концов она вскочила и стала летать по комнате. И со всех сторон, как из динамиков, летели на меня ее требовательные слова:

— Молоко, хочу утром пить молоко!

— Пожалуйста, — вдруг услышали мы.

Из щели комнаты, где у меня не сошлись линии рисунка, вылез Мыш с чайником. Он посмотрел на нас ясными голубыми глазами и опять повторил:

— Пожалуйста, пейте молоко. Тут целый чайник.

Мыш налил в чашку молока, а Пушинка опять капризно сказала:

— Нарисуй, Леша, на чашке голубые цветочки. А то чашка белая, молоко белое, и я могу ничего не увидеть.

Пушинка позавтракала и потребовала, чтобы я нарисовал ей магнитофон, потому что она, оказывается, хочет слушать теперь музыку.

Мне это было не очень трудно, потому что магнитофон похож просто на ящик. Но самое неприятное, что Пушинка заставила меня танцевать, а голубоглазого Мыша с чайником — хлопать в такт крышкой.

Мыш с чайником все время повторял, что он торопится обратно в щель, что он очень взрослый Мыш, что у него остались в норке дети, что им пора в школу.

А Пушинка ничего и никогда не хотела слушать. Наконец, она сказала:

— Нарисуй, Леша, дверь, я хочу пойти гулять. Даже не только гулять, а я хочу поехать в тот город, которого нет на свете, и подружиться в том городе с таким зверем, которого никто никогда не видел и не знает, как зовут.

Ну что мне оставалось делать? Я нарисовал дверь.

Дверь открылась, и мы вышли на дорогу. О, это было совсем не просто. Надо было рисовать дорогу, а вдоль дороги — деревья с апельсинами, грушами, бананами и даже с арбузами. Но и это было не самым трудным. Пушинка никак не хотела, чтобы я шел впереди нее. Мы должны были идти так: впереди Пушинка, сзади я со своими цветными карандашами, а за нами — Мыш с чайником.