Валентин Лебедев - Заповедник Сказок 2015 [Том 5]

— Чего ж тут непонятного?! Это ракета!

— Это?! Ракета?! Хм… Ну, допустим. А откуда она в моём шкафу взялась?

— Нууу… это я её там забыл.

— Ты? Забыл ракету в моём шкафу?!

— Ну… не то, чтобы забыл… Я её там спрятал. За ней охотились космические пираты, а у меня в комнате прятать ракету совершенно некуда… ну и вот…

Хома подозрительно прищурился на Дракона — опять, небось, издевается. Дракон сидел, потупившись и скромно обернув лапы хвостом — ну точно домашняя кошка. Хомка вздохнул.

— Ну допустим… И что мне теперь с этой твоей ракетой делать?

— Как «что»?! Ну как это «что делать»??!! Летать, разумеется.

— Ага. Летать. На этой вот железяке. Ну-ну…

— Да никакое не «ну-ну»! Вот, смотри — сюда ставишь правую лапу, сюда упираешься левой, вот сюда аккуратно укладываешь хвост…

— У меня не хвост, а фост. К тому же, он вот до той финтифлюшины не дотянется.

— Ну, неважно, можешь туда пузо своё шерстяное впихнуть, как раз влезет. Ой! — Дракон пригнулся, увернувшись от метко запущенного в его голову боевого хомяческого тапочка. — Ну вот, а дальше дёргаешь на себя вот эту загогулину…

Вввввзззззззшшшшшшффффффф!!!

— АаааааааааааааааааааааАААААААААААаааааааааааааа!!!

— Ух ты!!!

Дракон высунул голову в окно, наблюдая за стремительным полётом хомяка в самую середину огромной дождевой тучи.

— Вот вечно он так! Как мусор всякий в шкафу ковырять и камин разжигать, так «Дракон, помоги!» А как на ракете кататься, так всегда в одиночку… ОЙ!

В этот раз полёт боевого хомякского тапка был прерван попаданием в шипастую драконью голову. Над левой бровью дракона тут же вспухла огромная багровая шишка.

— Эй, ну ты чего кидаешься?! Больно же! — Дракон обиженно засопел.

— Ты, дубина стоеросовая! Пращур всех ящеров! Ящерица шерстяная! Крокодил чешуйчатый! Ты думай в следующий раз, прежде чем загогулины дёргать!

Вокруг Дракона толстым шерстяным мячиком задиристо прыгал Хомка, готовясь запустить в полёт следующий тапочек. Но вид его за время совсем непродолжительного отсутствия разительно изменился. На голове у него теперь красовалась пёстрая тюбетейка, расшитая золотыми нитками и шёлковыми ленточками, на нижних лапах — туфли без задников с причудливо загнутыми кверху носами, а на пузике едва сходилась нарядная жилетка бардового бархата, тоже вся расшитая золотыми нитками и ленточками.

— Ну, Хом, ну, перестань, больно же… Вон, смотри, какие у тебя нарядные обновки. Будешь драться — жилетку порвёшь, тапочки испортишь… Кстати, а откуда у тебя обновки? В ракете нашёл?

— В твоей глупой ракете даже тормозов не найти!

Хомка, всё ещё возмущённо сопя, плюхнулся в любимое кресло и пошарил за спинкой. Там обнаружился огрызок имбирной печенюшки — Хома всегда очень предусмотрительно делал запасы на чёрный день в самых неожиданных местах. Надо же, в коем-то веке пригодилось.

Сжевав печенюшку и поостыв, Хома глянул на Дракона. Тот, изнывая от любопытства, но не решаясь тревожить явно сердитого дружка, перебирал пуговицы в большом холщёвом мешке и покаянно вздыхал. Хомка фыркнул от смеха и легонько толкнул Дракона лапой в бок.

— Ладно, Драконище, не страдай… На тебя обновок тоже хватит!

— Где?

— Где-где… в магазине. «Космическая лавка Гаруна Рашидовича»… ну или что-то в этом роде. Там недалеко, от перекрёстка налево.

— Чего? — Дракон помотал головой и в недоумении уставился на Хомку. — Слушай, ты… ммм… ты пока летал, головой нигде не стукался?

— Сам ты стукнутый! — обиделся Хомка. — Сам ракету подсунул, а теперь обзываешься…

— Ну, Хом, ну прости. Я ж на ракете не летал — откуда я знаю, куда на ней попасть можно. Не успел я её попробовать до того, как потерял… то есть, спрятал её в твоём шкафу от пиратов.

— Ага, ну-ну… Ракета твоя прилетела на космический перекрёсток номер 13 и сдохла. Зачем, интересно, космическим пиратам такая дурацкая ракета?

— Ну, почём я знаю?! А что за перекрёсток? Это там тюбетейки дают?

— Вот далась тебе эта тюбетейка… Перекрёсток космический — это место… ну такое волшебное, в общем, место. Я сам не знаю, это мне Гарун Рашидович рассказал, пока машину времени настраивал.

— Какую машину?

— Ну, такую штуку… я на ней домой попал. Ракета-то твоя одноразовая, ящерица ты несуразная…

— А тюбетейку тебе в этой машине дали?

— Ну что ты пристал ко мне с этой тюбетейкой?!

— На ней кисточки красивые. Разноцветные!

— Ну да, Гарун Рашидович сказал, что кисточки на ней соответствуют спектру обитаемых миров непознанной Вселенной… или что-то в этом роде, я точно не помню. Я его невнимательно слушал, я арахисовую халву ел.

— Чего?

— Халву. Арахисовую. Ел. Я.

— На космическом перекрёстке? В космической лавке? Ты ел глупую арахисовую халву, когда в твоём распоряжении были все тайны вселенной? Ну, ты даёшь, Хомячнще…

— Знаешь чего, Драконище?! Я этих тайн не просил. И на ракете кататься тоже не собирался. И вообще, космос, тайны — какой от них толк? А? А от арахисовой халвы всегда есть толк! И от тюбетейки с кисточками тоже!! И вообще, уже давно обедать пора.

И гордо распушив фост и кисточки на тюбетейке, Хомка отправился на кухню. Обедать. А Дракон, тяжело вздохнув, поплёлся следом. Потому что тайны и космос — это, конечно, хорошо, но не отказываться же из-за них от сытного обеда.

Как-то солнечным апрельским полднем хомяк сидел на пороге Дома-на-Болоте и гадал.

«Любит — не любит — плюнет — поцелует — к сердцу прижмёт — к чёрту пошлёт… Любит — не любит…?» — бормотал Хомка себе под нос, обрывая лепестки на огромной, махровой ромашке.

Рыжый Котёнок, ловивший тут же, на крыльце, солнечных зайцев — лениво, одной лапой — на минутку оторвался от своего интересного занятия и спросил, хитро прищурив глаз:

— Хомка, ты на кого гадаешь? На дракона? А то его давненько не было видно…

Хомка, бросив бормотать, только махнул на Котёнка лапой.

— Зачем мне на него гадать?! Подумаешь, давно в шкафу не появлялся… Это не важно. Я и так знаю, что мой дракон меня любит. Так что на него и гадать не нужно. А вот насчёт Него я не так уверен…

— Насчёт кого?

— Насчёт Мироздания, разумеется. Не мешай, Рыжий!

И он принялся отрывать лепестки дальше, деловито бубня:

— Любит… не любит… плюнет… поцелует… к сердцу прижмёт… к чёрту пошлёт… любит… Ой!

— Что случилось, Хомка?! — потревоженный Хомкиным вскриком, Котёнок на всякий случай вздыбил шерсть и воинственно распушил хвост.

— Смотри! — хомяк сунул Котёнку под нос мясистый стебель бывшей ромашки. К ярко-жёлтой, махровой серединке цветка остался прикреплён всего один лепесток. И на нём сидела красивая, блестящая на солнце божья коровка. Рыжая, с четырьмя чёрными точками на спинке.