Семен Липкин - Царевна из города Тьмы

— Видимо, правдивы все слова книги, составленной моим супругом Джамаспом. Видимо, то, что начертано в книге судьбы, нельзя ни перечеркнуть, не стереть. Видимо, полюбила Юнус не кого иного, как юношу Гор-оглы.

Дала Кария трем служанкам ключ от своего заветного ларца и приказала принести хранившуюся в нем книгу Джамасп-намэ. Служанки явились, держа с трудом эту большую, тяжелую книгу в переплете из кожи онагра, книгу, чьи страницы, расписанные киноварью и золотом, благоухали старым и стойким запахом амбры и мускуса.

— Послушай, — сказала Кария, — прочту я тебе то, что написал твои отец Джамасп, могучий волшебник и ясноокий провидец. Пора тебе узнать эти слова.

Кария, перелистав плотные страницы из китайской бумаги, раскрыла пророческую книгу па середине и начала читать:

— «В такой-то год, в такой-то день, в таком-то городе родится у маслобоя Равшана, который прежде занимался ремеслом караванщика, сын Гор-оглы. Будет он владельцем крылатого коня Гырата, будет он богатырем, каких дотоле не видывала земля, будет он опорой для слабых, посохом для калек, лекарством для недужных, надеждой для униженных, радостью для несчастных, свободой для рабов. В сухой пустыне возведет он город Чамбиль, город равных. Он станет избавлением для людей, для умельцев, томящихся в плену у дивов, а помогут ему некто, по имени Царь-Нищий, искуснейший из златокузнецов, по имени Хасан, и моя, рожденная от пери, дочь Юнус, которая полюбит юношу Гор-оглы».

— Что же ты замолкла, — воскликнула Юнус, пылая и надеясь, — разве не сказано в книге, что и Гор-оглы полюбит меня?

— Нет, пе сказано, — промолвила Кария с лаской. — Но ты не печалься: разве может человек, увидев пери, пе влюбиться в нее? Забудь человеческую печаль, ты, видимо, ее унаследовала от отца, и помни, что ты пери, а занятия пери — забавы и веселье. Вот и я, забавляясь, явилась Хасану во сне, предстала перед его караванщиком Равшаном и вручила ему крылатого коня. Я забавлялась, а между том исполнилось первое предсказание пророческой книги. Люди гордятся тем, что трудятся в поте лица, но не важнее ли их скучного труда веселые забавы беззаботных пери? Разве и людской труд и наши забавы не предначертаны в книге судеб? Позабавься и ты, заставь Гор-оглы мучиться и страдать, ибо таково свойство людей, — и он полюбит тебя. Уже стал Гор-оглы опорой бедняков, уже возведен город равных среди красных песков пустыни, город человеческой справедливости Чамбиль. Полети туда, изучи исподволь нрав Гор-оглы, явись перед ним, обольщая вечно юной прелестью, и он пойдет за тобой хоть на край света — не так ли испокон веков поступали все люди, у которых любовь отнимает рассудок и волю?

— Гор-оглы не таков, — тихо сказала царевна. — Боюсь, что я уже поняла его нрав. Боюсь, что не полюбит он пери. Если жизнь его ради рода людского, а не ради себя, то и жена ему нужна из рода людского.

— Тогда превратись в земную девушку, — смеясь и гладя черные косы Юнус, посоветовала Кария. — Хороша будет новая забава! Вчера я была в ширванской стране. У тамошнего шаха скончалась юная дочь, царевна Зульхумар. Бедный отец еще не знает о своем горе, он охотится в горах. Мы полетим в Ширван вместе. Я унесу и спрячу труп царевны, а ты превратишься в дочь шаха, в Зульхумар. Попробуй испытай разум и волю Гор-оглы, заставь его ради тебя покинуть город Чамбиль!

В сердце Юнус поселилась надежда. На другой день, когда умельцы убрали с жемчужного, рукотворного свода небес золотое солнце и зажглись рубпповые огпи — подобия вечерних звезд, пери Юнус пришла к златокузнецу Джавхару и сказала:

— Не тоскуй, Джавхар, поверь мне, что близится час вашего избавления, вернутся люди из подземного города па поверхность зеленой земли. Помогая мне, ты помогаешь людям. Сделай для меня золотое колечко. Изобрази на этом колечке дворец, изобрази и меня во весь рост и выведи надпись: «Иди в Ширван и найди царевну Зульхумар».

Помните ли вы, что хан Шахдар пошел войной на ханство Рейхаиа? Битва длилась три дня и три ночи, но от пыли, поднятой конями, в которой затонула земля, день был темен, как ночь, а ночь, от блеска оперенных стрел и пламени, вылетавшего из дула кремневых ружей, была светла, как день. Клубы праха, смешанные с разноцветными столбами дыма, вздымались к перепуганному небу. На земле, красной от крови, валялись мертвые тела. Сыновья лишились отцов, а отцы, не находя времени, чтобы оплакивать убитых сыновей, продолжали битву со слепой яростью. Эта битва принесла победу Шахдару. Он овладел тем пограничным городком Рейхаиа, где недавно в подземелье, заваленном огромным камнем Акваном, томились два его стрелка. Стражи доложили новому своему повелителю, что камень этот сдвинул с места некий воин, видимо, богатырской силы, обманом проникший в город в сопровождении тучного старца с безбородым лицом.

«Наверное, этот старик — мой соглядатай, подлый изменник», — подумал Шахдар и повернул победное войско обратно. Со злобным весельем, гордясь тем, что нанес поражение Рейхану, высокомерному соседу, вступил Шахдар в свою столицу. Он отправил вперед гонца с вестью о победе, он предвкушал ликующие клики подданных, но оказалось, что город пуст и молчалив. Вместо радостных толп парода навстречу Шахдару вышли только родовитые и богатые, правящие делами страны: хранитель печати, хранитель казны, хранитель плети, хранитель топора, хранитель виселицы и хранитель закона.

Так узнал хан Шахдар, что все люди черной кости, все бедняки, все рабы ушли, возглавляемые ханским конюшим Сакибульбулем, в пустыню, в неведомый, таинственный город Чамбиль. Как безумный, вопил Шахдар в своем дворце: «Предатель Безбородый! Продажный раб Сакибульбуль! Горе мне!» Но если ты обречен, помогут ли тебе вопли и стенания?

Настало опустение в царстве Шахдара. Ушли работники земли, и земля отказалась кормить высокородных. Увяли сады, высохли поля, загрязнились арыки, замолкли, обезлюдели базары. Чтобы прокормить войско, Шахдар закупал еду по соседству, и казна его, накопленная предками, быстро таяла. Чтобы па полях и в мастерских умельцев закипела работа, Шахдар покупал рабов, но рабы убегали в Чамбиль.

Прошло время, прошло в смятении, и однажды прискакал к Шахдару гонец от Рейхана с письмом, скрепленным печатью.

— Прочти это послание, — приказал Шахдар главе придворные, а сам подумал: «Наверное, проведал Рейхан о моих тяготах, требуя с меня дани и покорства».

Но вот что писал Рейхан: