Николай Надеждин - Богатыри и витязи Русской земли. Образцовые сказки русских писателей

Тут простились калики с Ильею и скрылись из глаз. Заснул Илья по их уходе крепким сном богатырским; спал ни много ни мало целых двенадцать дней.

Пришли домой с работы родители и сестры Ильевы, увидели, что Илья руками, ногами владеет, изумились, глазам своим не верят, плачут от радости.

Спрашивает Илья у родителей:

— Родители мои милые, где вы крестьянскую работу работали?

— Работали мы, Ильюша, луг-пожню за три версты от дома.

— Сведите меня на ту пожню, укажите мне мою работу!

Стал Илья лес расчищать; старые деревья с корнем повыворотил, повалил, надломил дубы крепкие, распахал поле великое, запрудил корнями речку быструю; столько один в три часа наработал, сколько отец, мать с работниками в три дня не сделали.

Купил себе меж тем Илья жеребчика у мужика-прохожего, как ему калики советовали, дал за него цену неслыханную, пятьсот рублей с полтиною, выкормил, вырастил, в росах вывалял; стал жеребчик конем на диво, Илье верным другом-товарищем.

Пошел Илья к родителю просить благословения на путь- дорогу, на великие подвиги.

Не гром гремит, не стук стучит — то Илья к отцу речь держит; не сырой дуб к земле клонится, не листочки его расстилаются — то Илья отцу земно кланяется, просит себе благословенья:

— Родимый ты мой батюшка! дай мне своего благословенья в славный стольный Киев-град поехать, киевским чудотворцам поклониться, послужить верой-правдой Солнышку Владимиру, постоять за веру христианскую.

Отвечает старый крестьянин, Иван Тимофеевич:

— Поезжай с богом; на добрые дела даю тебе свое благословение родительское; только на худые дела нет тебе моего благословения; не проливай напрасно крови христианской, не делай зла даже и татарину, за сирых, бедных заступайся.

Поклонился Илья отцу с матерью до земли, пошел снаряжаться в путь-дороженьку: выковал себе из трех железных полос три стрелы могучие; стал Илья и меч себе разыскивать — только не нашлось по нем меча: возьмет Илья меч за рукоять, тут рукоять у него в руке и останется. Сковал тогда себе Илья копье булатное, доброго коня оседлал; положил войлочки на войлочки, потнички на потнички, поверх всего надел на коня седло черкасское с двенадцатью шелковыми подпругами, а тринадцатая была всех крепче, из железа выкована.

Пошел Илья к горе силу пробовать; уперся в гору — гора свалилась в реку, вода в новое русло повернула, и доныне обвал тот старики молодым показывают.

Зашил Илья в ладанку горсть земли родимой, надел ее на шею, пустил корочку хлебца по Оке-матушке за то, что тридцать лет кормила его Ока, поила; отстоял службу божию; сел на доброго коня и поехал в чужедальнюю сторонушку.

Едет Илья Муромец по чистому полю, к Киеву-городу торопится: ударил он коня по крутым бедрам; рассердился ретивый конь, скачет выше леса стоячего, чуть пониже облака ходячего, на реках броду не спрашивает, с берега на берег перепрыгивает: первый скок скочил — на пятнадцать верст вперед ушел, в другой раз скочил — колодезь скачком пробил; у колодезя срубил Илья сырой дуб, поставил часовеньку, написал на ней свое имя. В третий скок принес Илью конь к городу Чернигову.

Под Черниговом стоит сила несметная; три татарских царевича, с каждым сорок тысяч воинов; от пыли да пару лошадиного не видать днем красного солнышка, не видать вечером ясного месяца; из города жителям нет ни входа, ни выхода.

Разгорается в Илье сердце богатырское, жарче Илья распаляется; стал добрый молодец думу думать:

«Как быть? Не побью татар — исполню завет отцовский; побью — жителей освобожу черниговских».

И решил Илья помочь народу христианскому — освободить Чернигов от злых полчищ татарских.

Взял Илья в руки саблю острую; где размахнется — лягут целой улицей татары добитые, повернется — набьет татар целой площадью, тех конем потопчет, тех стременами помнет. Пробился Илья к трем царевичам, приостановился, да и говорит:

— Что мне теперь с вами делать, цари-царевичи? В плен вас взять — нельзя мне вас с собой возить; мне еще лежит дорога дальняя; голову с вас снять — жаль царский род губить. Поезжайте-ка вы к себе домой, расскажите своим людям, что Русская земля не опустела, что есть в ней славные, могучие богатыри!

А в Чернигове тем временем все к смерти готовятся, на страшный бой последний выходить собираются, в божьих церквах причащаются. Видят: Илья в город въезжает, глазам не верят.

— Как это ты, добрый молодец, в город пробрался мимо несметной татарской рати?

Отвечает Илья:

— Не поздно ли, добрые люди, вы на бой выходить собрались? Взойдите-ка на стену, взгляните в чистое поле.

Пришли на стену жители черниговские: что за диво дивное? Лежит побита вся татарская рать несметная.

Побежали назад к Илье, низко кланяются богатырю могучему, хлебом-солью чествуют; зовет его к себе воевода Черниговский откушать и воеводство свое ему отдает, спрашивает о роде-племени, об имени-отчестве.

Говорит Илья:

— Родом я из города Мурома, из села Карачарова, крестьянский сын, Илья Иванович. Некогда мне над вами воеводствовать; спешу в стольный град Киев к Владимиру- князю; покажите мне туда дорогу прямоезжую.

Отвечают черниговцы:

— Нельзя тебе, добрый молодец, ехать дорогой прямоезжею; залегла ее река Смородина бурливая, болота, топи глубокие, и свил себе в тех краях гнездо Соловей-разбойник; зашипит по-змеиному, заревет по-звериному — потеряешь напрасно буйную головушку; нет там никому ни прохода, ни проезда.

— Стыдно мне, богатырю, бояться реву звериного, шипу змеиного, стыдно мне по окольным дорожкам прятаться; уж ехать — так прямо! — говорит Илья черниговцам и повернул коня прямо к реке Смородине, в Брынские леса густые.

Приехал Илья Муромец в темные леса Брынские, видит перед собою дивное диво: стоят рядом девять дубов могучих, вершиной в облако небесное упираются; пусто все кругом; глушь, топь непроходимая; бежит из этих страшных мест всякая тварь живая от злодея Соловья-разбойника, что в дубах развесистых залег, от людского глаза прячется.

Услышал Соловей топот коня богатырского, засвистал по-соловьиному, зашипел по-змеиному, зарявкал по-звериному; конь под Ильею со страху на колени пал.