Автор Неизвестен - Вьетнамские народные сказки

Вскинул дядюшка обезьяна корзину за плечи и давай перепрыгивать с дерева на дерево — плодами лакомиться. А дядюшка черепаха остался внизу ни с чем.

Рассердился он, но делать нечего — пошел домой, да на полдороге остановился и задумался. Потом спрятал корзину в кустах, вырыл на тропинке ямку поглубже, забрался туда, засыпал себя землею — только чуть-чуть голова осталась торчать, вроде старого корня.

Притаился дядюшка черепаха и ждет, когда дядюшка обезьяна покажется. Наконец он и впрямь появился — за плечами огромная корзина с плодами, идет, на радостях подпрыгивает. Выждал дядюшка черепаха момент, когда дядюшка обезьяна стал через него перешагивать, и как схватит его за пятки, да так больно!

Заверещал дядюшка обезьяна от боли и от страха, упал, выронил корзину — все плоды рассыпались, покатились. Огляделся дядюшка обезьяна, решил, что споткнулся о старый корень, подошел к дереву, стал его ногой пинать да приговаривать:

— Ай-ай-ай! Все из-за тебя! По твоей вине я плоды растерял, проклятое дерево!

Стало больно. Кричит со злости:

— Ах, ты вот как! Смеешь еще мне делать больно! Ты знаешь, что я с тобой сотворю? Принесу топор, срублю тебя и сожгу. Станешь золой, проклятое дерево, и не будешь больше пакостить!

Бросился дядюшка обезьяна за топором, а дядюшка черепаха собрал в корзины плоды и прямо домой пошел.

Приходит дядюшка обезьяна, смотрит — ни корзины, ни вкусных, спелых плодов! Да и того сучка, о который он споткнулся, тоже нет. Дядюшка обезьяна в затылке чешет, бормочет:

— Сучок тот здесь вот был, корзина, там… Куда же все подевалось? Видно, кто-то проходил мимо, корзину прихватил, плоды собрал да и сучок заодно срубил.

Потоптался на месте дядюшка обезьяна, вскинул топор на плечо да и домой побрел.

Идет мимо дома черепахи, видит, все семейство во главе с дядюшкой черепахой сидит и вкусными, спелыми плодами лакомится.

— Дружище Ама Ной, скажи, пожалуйста, где это ты таких вкусных плодов набрал? — спрашивает Ама Ненг.

— Как наполнил ты свою корзину, пошел я в соседний лес, гляжу, кто-то дерево недавно срубил, плоды сорвал почти все. Но кое-что осталось. Я эти остатки собрал и принес, чтобы жену и ребятишек порадовать.

Стал дядюшка обезьяна на судьбу жаловаться, рассказал, как о сучок споткнулся да растерял все собранные плоды, потом больную ногу показал. Дядюшка черепаха в утешение молвит:

— Дружище Ама Ненг, пойдешь в следующий раз в дальний лес, будь осторожнее, а то как бы еще беды не стряслось!

Выбрал дядюшка черепаха ветку с плодами и протянул приятелю:

— На, дружище Ама Ненг, угости жену и ребятишек!

Дядюшка обезьяна возвратился с этой веткой, семейство угостил да рассказал про свою неудачу. Услышал это маленький Ненг и говорит:

— Батюшка, ты так ловко лазаешь по деревьям, а вернулся пустой. И едим мы плоды, которые нам дядюшка черепаха дал.

Рассердился Ама Ненг: — Сиди себе, ешь да помалкивай! Очень уж разговорился!

Жил в старину в одной деревне человек, который больше всего на свете любил хвастаться. Как-то раз вернулся он домой и говорит жене:

— Ты не поверишь, какую я сегодня змею в джунглях видел! Никому еще такая не попадалась! Двадцать тхыоков [2] Тхыок — вьетнамская мера длины, равная приблизительно 43 см в ширину, а в длину все сто двадцать тхыоков!

Жена решила проучить хвастунишку мужа. Она недоверчиво улыбнулась и сказала:

— Быть того не может!

— Не веришь? Пожалуй, сто двадцать тхыоков — это я лишку хватил, но сто — точно.

— И сто тхыоков много, — возразила жена.

— Ну, может быть, и не сто, но восемьдесят наверняка!

— Нет, — покачала головой жена, — и такого быть не может.

— Ах, какая ты несговорчивая! А если шестьдесят? Поверишь?

— Нет.

— Ну, сорок? — Не верю.

— Ладно, скажу тебе правду, так и быть! Змея была длиной двадцать тхыоков!

Не выдержала жена, расхохоталась:

— Что же это за змея такая? И в длину двадцать тхыоков, и в ширину двадцать? Выходит, твоя змея-то квадратная!

Давно-давно жил в одной деревне скупой и жестокий помещик. Каждый день он подзывал к себе свою служанку Ту Кхой и внушал ей:

— Если найдешь что-нибудь, когда подметаешь дом, будь то ценная вещь или безделка, сразу неси мне. А утаишь — повешу.

И вот однажды Ту Кхой и в самом деле подобрала золотую пуговицу. Она хотела отдать ее хозяину, но вдруг испугалась, как бы тот не заподозрил ее в воровстве. Не зная, куда девать находку, она положила ее за щеку, а потом нечаянно проглотила.

Вскоре после этого служанка почувствовала, что у нее будет ребенок. Разгневанный помещик хотел казнить ее. Ту Кхой с плачем принялась оправдываться:

— Пощадите, клянусь, я ни в чем не виновата.

— Если не виновата, так откуда же ребенок?

Служанка рассказала историю с пуговицей, но помещик ей не поверил. Однако, поразмыслив, он решил обождать с казнью, чтобы увидеть, на кого будет похож ребенок, и уличить виновную.

Наступил срок, и служанка родила Черепаху. Жестокий помещик изгнал женщину из деревни. А народ удивлялся и жалел Ту Кхой. С тех пор все стали называть ее вдовой.

Сын-Черепаха рос не по дням, а по часам. Когда на полях третий раз созрел рис, сын уже умел говорить и всякий раз за обедом спрашивал мать:

— Мама, наш дом совсем обветшал, вот-вот упадет. Почему ты не построишь новый?

— Сынок, — со вздохом отвечала ему мать, — мы очень бедны, где уж нам думать о новом доме…

Видя печаль матери, сын старался ее утешить, как мог:

— Не горюй, мама, когда вырасту, построю тебе новый дом.

Мать только грустно улыбалась ему в ответ.

Через несколько лет помещик послал Черепаху пасти буйволов. А буйволов стало у него столько, что пересчитать их не хватало пальцев на руках; пять дочерей помещика не могли управиться с ними. Каждый день буйволы травили рисовые поля.

Черепаха не мог вскарабкаться на спину буйвола, и дочерям помещика приходилось каждый раз помогать ему. Старшие дочери делали это неохотно, не забывая щелкнуть Черепаху по носу или сказать ему что-нибудь обидное. Только младшая, Нам, обходилась с ним ласково и почтительно.

Буйволы, когда их стал пасти Черепаха, сделались на диво послушными; теперь они не разбредались и не травили поля.

Каждый день Черепаха отводил их на лужайку с сочной травой и, пока буйволы паслись, взлетал в воздух и резвился там, как птичка. Обед ему приносили дочери помещика. Старшие делали это неохотно, а младшая с радостью выполняла свою обязанность. Однажды, придя на пастбище, она не нашла там Черепахи.

— Черепаха! Где ты? Иди обедать! — закричала Нам.

— Ого-го! — донеслось сверху.